Не к празднику, конечно, просто так совпало.
Вы когда-нибудь задумывались, почему только одна из восьми изнасилованных женщин вообще обращается в правоохранительные органы? Такую статистику приводят криминологи. Почему близкие ребенка, который пережил сексуализированное насилие, говорят – нет, мы не отдадим его на допросы, «затаскают», мы залечим раны сами, а педофила пусть останавливает кто-то другой.
У этой проблемы есть название – повторная травматизация в ходе следствия и суда. Все в системе подчинено удобству государства – неограниченное количество допросов и многочасовые изматывающие очные ставки с потоком оскорблений от обвиняемого и его адвокатов. Ну у него же есть право на защиту! Далеко не всегда, но бывает, что это заканчивается психиатрическим диагнозом для пострадавшей.
ЕСПЧ опубликовал коммуникацию по делу 11-летней девочки, которую следователь и судья вынуждали из раза в раз повторять обстоятельства насилия. А точнее 23 раза. Следователь интересовался у ребенка «почему она не кричала» (с) и «почему не рассказала взрослым в тот же день», а обвиняемый и сразу двое его адвокатов в течение двух часов вели ее интенсивный допрос.
В сопроводительном письме суд указал, что дело может стать leading case, то есть определяющим судебную практику.
Несмотря на зафиксированную у ребенка пролонгированную депрессивную реакцию, тревожное расстройство и суицидальный риск, допросы продолжились.
Мы в проекте "Правовая инициатива"(*) подготовили образцы ходатайств для адвокатов и представителей потерпевших от сексуализированного насилия, направленные на снижение риска повторной травмы в ходе следствия и суда. Мы очень надеемся, что это поддержит пострадавших.
Мы также ждем позицию российского правительства по вопросам, который задал суд, и надеемся на системные изменения в области защиты прав пострадавших от сексуализированного насилия.
