Дело Дмитриева — невероятное по своей подлости и скорби, но реакция людей — это небывалая реакция

Конечно, как многие высказались, дело Юрия Дмитриева — новое дно.

Как и в целом, каким бы пустяком ни казались правки Конституции, именно они ознаменовали новую реальность, когда можно действительно все.

Травить оппонентов буквально на глазах всего мира; сажать по 212-й не просто не известных никому Дадина или Котова, а очевидного кандидата в депутаты Госдумы Юлю Галямину; вовсе не замечать целый восставший регион, как Хабаровск, и т. д.

Весь этот ад виден даже в деталях. И не надо далеко ходить за примерами. Буквально сегодня была в Таганском суде, где мы уже полтора года бьемся с выдающимся адвокатом Машей Эйсмонт даже не за 31-ю статью Конституции, а всего лишь навсего — за одиночные пикеты. И чтобы не допустить этих скромных пикетов, федеральная судья пошла на фальсификацию дела, что мы установили однозначно. И что вы думаете? В итоге они просто потеряли это дело — вместе со всеми доказательствами беспредела. И даже справку об утрате не выдадут. Мол, ничего и не было. Хотя мы прошли уже три инстанции, и это, черт побери, полтора года труда и усердия. Но это пустяки, конечно, по сравнению с делом Юрия Дмитриева...

В нем потрясает даже не то, как можно покалечить человеческую жизнь, — в этом смысле Дмитриев как исследователь ко всему готов и уже приспособился и оттуда продолжать работу над книгами.

Шокирует то, как походя, расправляясь с ним конкретно, могут уничтожить семью полностью, нанеся удар по Дмитриеву через младшего и самого незащищенного ребенка.

И просто оторопь берет, если честно, от того, что система схватилась не просто за ребенка, а в прошлом детдомовца, играя на его депривации.

Но высказаться хотела не об этом. Не хочу сейчас разбирать по пунктам, почему Дмитриев невиновен. Хотя бы потому, что даже при закрытом процессе ЛЮБОЙ, кто заинтересовался деталями этого дела, из тех кусочков, которые есть в открытых источниках, узнает то же самое, что знаю и я. И этого достаточно, чтобы понимать: дело не в том, что Дмитриев хороший человек или важен для общества, а в том, что все его дела сфальсифицированы, шиты белыми нитками и все известные нам экспертизы подтвердили то, что нет и не могло быть в нем даже намека на педофилию.

Так что хотелось бы высказаться для тех, кто стоит за него в одиночных пикетах и четвертый год ездит в Петрозаводск на закрытые слушания, т. е. просто для того, чтобы там стоять у ворот.

Об этом деле я узнала от Арсения Рогинского. Так сложилось, что, когда он получил записку об аресте Юрия Алексеевича, я была рядом. Тогда Арсений Борисович схватился за голову (буквально) и даже не прокричал, а простонал: "Кто же его защитит?! С такой-то статьей?!" В первый и последний раз я видела Рогинского в таком отчаянии. Ему — досконально изучившему опыт репрессий в нашей стране — было очевидно, что статья, которую на Дмитриева повесили, не позволит заступиться за него ни одному человеку. Допустим, даже за исключением мемориальцев — и те под вопросом, — именно это читалось в непривычно округлившихся глазах Рогинского.

И то, что Рогинского нет уже с нами, жаль — ежедневно. Но сегодня, после этого приговора, особенно.

Думаю, что сегодня мы могли бы увидеть его слезы радости, как это ни странно.

Потому что столько людей заступились за Дмитриева. И столько людей стали с ним рядом — буквально. Например, и кто бы мог подумать, Нюта Федермессер написала пронзительный текст: я — педофил.

И я хочу сказать лишь одно. Пусть мы видим сегодня прежнюю систему троек НКВД, но общество однозначно иное.

Дело Дмитриева — невероятное по своей подлости и скорби, но реакция людей — это небывалая реакция. Поймите и осознайте это. Дмитриев и его семья уже не один на один с этим адом, как было бы в прошлом.

А кроме того, при такой огласке очевидно, что последнее слово еще не сказано.

И даже с такой статьей есть шанс у человека! Есть шанс у него, его семьи и всех нас.

Так что СПАСИБО всем-всем-всем, кто!

Оригинал