В школьные и армейские годы Юрий Вдовин не был защитником прав человека. В юности он писал стихи, которые записывал в тетрадь. Как–то раз эта тетрадь, когда он служил в армии, попала в руки командования. Были в тетради не только стихи молодого Вдовина, но и стихотворение Роберта Бернса. Стихотворение Бернса командованию не понравилось. Когда Вдовина спросили, что это за стихотворение, он честно признался, что Бернса. «В каком подразделении служит этот Бернс?» - сразу спросил командир.
В правозащитную деятельность Юрий Вдовин включился тогда, когда из тюрьмы вышел Борис Пустынцев. Еще одним толчком стала Хельсинкская конференция 1972 года. Были сформулированы «три корзины» договоренностей. О правах человека говорилось в третьей корзине. Но она в СССР была опубликована только в двух газетах – «Известиях» и «Правде», и то не во всех выпусках, а только вышедших в Москве и Ленинграде.
За хранение Декларации прав человека в те времена могли и посадить. В СССР Декларация была опубликована тиражом в 10 тыс. экз. У Вдовина имелся экземпляр Декларации, напечатанной на папиросной бумаге.
Когда Л. И. Брежнев ехал на встречу в г. Хельсинки на поезде, он высказался, что, мол, ветви деревьев, растут слишком близко к окнам поезда. На следующий день научные работники десятков институтов были выведены для того, чтобы спилить деревья в 10 м от железнодорожных путей. Но обратно Брежнев полетел самолетом.
Юрий Иннокентьевич рассказал о Борисе Пустынцеве. Борис был родом с Дальнего Востока и попал в Ленинград как студент. Во время ввода войск в Венгрию в 1956 году, когда Борису был 21 год, они с друзьями написали рукописные листовки, развесили их, за что и получили 10 лет заключения. По амнистии срок им сократили до пять лет. Этот срок Пустынцев отсидел до конца. Когда Борис вышел, он познакомился с Юрием на почве интереса к джазу.
В 1992 году Вдовин и Пустынцев стали думать о том, как создать организацию, противодействующую нарушению спецслужбами прав человека. Ими была создана организация «Гражданский контроль», деятельность которой была направлена на контроль за деятельностью спецслужб в части соблюдения прав человека. Удалось провести конференцию с гостями из США, Польши и некоторых других стран, которые рассказали о том, как в этих станах контролируются спецслужбы. В 1990-е годы «Гражданский контроль» стал одним из инициаторов постановки вопроса об общественном контроле за полицией.
В 1990-е годы появился ряд новых правозащитных организаций, даже по защите прав офицеров МВД.
Так как в Питере на пост уполномоченного по правам человека был назначен человек, который к правам человека относился плохо [если речь идет о Михайлове, то здесь мое мнение с мнением Ю. И. расходится], был создан Правозащитный совет Санкт-Петербурга. С нынешним уполномоченным Александром Шишловым Правозащитный совет тесно сотрудничает.
Вдовин участвовал в учреждении четырех организаций, которые затем были признаны иностранными агентами.
Юрий Иннокентьевич рассказал о том, что жил в том же самом доме, что и Иосиф Бродский. Как и Вдовин, Бродский любил джаз. Так как Вдовин был старше Бродского на два года, он его всерьез не воспринимал. Ему говорили, что Бродский пишет стихи, на что Вдовин отвечал, что он тоже пишет стихи. Что из себя представляет Бродский, Вдовин понял только тогда, когда прочел стенограмму суда над ним. Иосиф был до наивности открытый человек. Вдовин хотел проводить Бродского в эмиграцию, но руководство лаборатории его не отпустило. Судьба сложилась так, что когда Бродский умер, Вдовин был в том же городе рядом с церковью, где отпевали Бродского, но не знал об этом и снова на прощание с Бродским не попал. Говорил об этом Юрий Иннокентьевич с большим сожалением.
Юрий Вдовин хорошо знает Колю Рыбакова, который был директором экологической организации «Беллона». Вдовин сказал Коле после его ухода на пост председателя «Яблока», что простит ему этот уход только в одном случае — если он станет президентом России.
Вдовин был знаком и с В. В. Путиным: в начале 1990-х Вдовин был депутатом, а Путин был заместителем Собчака. Тот производил хорошее впечатление. Он ясно выражался, четко излагал свои мысли, не прятался за непонятные формулировки. Скорее всего, его учили в КГБ нравиться людям, производить на них хорошее впечатление.
Юрий Иннокентьевич отметил, что для реализации всех других прав человека ключевым правом является право на свободу слова. Он также сказал о том, что правозащитники постоянно используют в своем арсенале старые и устаревшие методы, из-за чего власть их постоянно переигрывает.
