Почему у меня нет повода ностальгировать по пионерии

Надо успеть подкинуть кое-что вдогонку уходящему дню пионерии. Я успел побывать в этой распрекрасной организации. И участие в ней запомнилось мне только постоянной неспособностью правильно завязать галстук и… драками, которые отравляли мне жизнь.

Так получилось, что учился я хорошо. И потому, будучи третьеклассником, попал в первый поток приема в пионеры — осенью, в День конституции (тогда 7 октября). Принимали тогда из всей параллели семерых человек: меня и шесть девочек. Остальные должны были дожидаться аж 22 апреля (дня рождения Ленина), когда уже принимали всех скопом.

Эти полгода я вспоминаю, как самое ужасное время. Мне очень не хотелось выделяться своим красным галстуком, но не носить его в то время — означало огребать от учителей и вожатых. А носить — огребать от сверстников. Я никогда не умел драться, но с раннего детства четко усвоил, что сдачи нужно сдавать. Правда, все рассказы взрослых о том, что «если сдашь сдачи, к тебе потом никто не полезет», оказались позорной туфтой. Приближались 90-е, благородные принципы пацанской драки (типа «один на один», «до первой крови» и т. д.) очень быстро канули в небытие. Им на пионерскую смену пришли запинывание толпой, постановка на деньги, прилюдное унижение.

Я как-то очень быстро понял, что мне никто не поможет. Учителя ограничивались легким порицанием распускающего руки хулиганья, которому было вообще насрать на все. Никогда не забуду, как запыхавшиеся педагоги прибежали разнимать дерущуюся ватагу за школьную теплицу — никто не стал разбираться, в чем суть, но зато не упустили случая бросить мне: «Эх ты, а еще пионер». Пионерская дружина, раздувая щеки, говорила, что настоящий пионер сам должен проводить разъяснительную работу в ученическом коллективе. А родителям я ничего не говорил — потому что не хотел таскать в наш полный любви семейный мир это школьно-пионерское дерьмо. Дома я про него забывал. Дома — было хорошо.

Нападки не прекратились и после того, как в пионеры приняли вообще всех. Потому что остались отморозки, которые нападали просто по привычке. Но и я приобрел кое-какие навыки — научился бить так, что мало не казалось. И в каждой стычке, даже при общем моем поражении, хоть один из отморозков, но уходил с расквашенной вывеской. Все успокоилось только года через три, когда мы все подросли, а пионерская организация благополучно отошла в мир иной, так и не привнеся в мою жизнь ничего значительного.

А, нет, вру! Был эпизод, когда мы с одноклассниками 22 апреля стояли в почетном карауле у памятника Ленину на главной площади родного города. Помню, что относился к этой миссии очень ответственно, почти гордился. Но товарищи по караулу все 15 минут нашего там стояния хихикали и вполголоса травили анекдоты, разрушая всю сакральность момента.

Так что, дорогие мои друзья и знакомые, ностальгирующие по пионерии, простите меня великодушно за то, что я не с вами.