Законодательство и ЦИК РФ

Мой коллега, Аркадий Любарев, недавно высказался в том духе, что он отчаялся предлагать изменения в избирательное законодательство: к нему не прислушиваются. К Аркадию это отчаяние пришло на пару лет позже, чем ко мне. Мы, действительно, многие годы писали поправки в избирательные законы и предлагали их законодателям. Бывали случаи, когда наши не самые значительные поправки попадали в закон, но чаще дело ограничивалось принятием наших предложений внести или убрать запятую.

С приходом в ЦИК РФ Эллы Александровны Памфиловой и приближением нас к ней у нас появилась надежда, что мы как-то сможем повлиять на совершенствование наших выборов. Сразу после создания Экспертно-консультационной группы при Председателе ЦИК РФ в конце 2016 года мы стали предлагать проекты совершенствования нормативного регулирования выборов. Я в большей степени концентрировался на подзаконных актах – инструкциях ЦИК РФ, Аркадий уделял большое внимание именно законам.

С подзаконными актами было проще: некоторые наши предложения по крайней мере обсуждались, а часть даже принималась, хотя и в очень исковерканном виде. О законодательстве мы тоже постоянно говорили, тем более что некоторые предложения (например, совершенствование порядка контрольного подсчета голосов при использовании КОИБ или учет избирателей) требовали небольших изменений законодательства. Но мы всегда слышали аргумент, что ЦИК не обладает правом законодательной инициативы.

Замечу, что Элла Александровна очень холодно относилась к идее наделить ЦИК РФ правом законодательной инициативы. В ее представлении более продуктивным было проведение своих предложений через администрацию президента, то есть аппаратным способом. Памфилова явно поддерживала некоторые умеренно реформаторские предложения, связанные с муниципальным фильтром, наблюдателями, регистрацией кандидатов. Из всего этого в конечном счете либо ничего не получалось, либо получалась половина, иногда в гротескной форме (вроде разрешения назначать наблюдателей «общественным» палатам).

Нельзя сказать, что ЦИК вообще не имеет отношения к законодательной деятельности. Некоторые лихо принимаемые законы, которые регулируют технические вопросы выборов, явно предложены руководством ЦИК, прошли через правовое управление ЦИК и администрации, а потом попали к нужным депутатам – Крашенинникову, Савостьяновой — или к пресловутому члену СФ Клишасу. Эти законы настолько насыщены организационной рутиной выборов, что депутаты и даже их помощники вряд ли могли бы такое написать.

Такие законы не только быстро принимаются, но еще служат лакомой косточкой для наших СМИ и предметом сладостного обсасывания для армии пропагандистов. Но к тому, что происходит с нашими выборами, такие законы имеют мало отношения.

Эволюция российского избирательного законодательства

Избирательное законодательство меняется достаточно интенсивно, наблюдать за этим процессом интересно и поучительно. Не будем вспоминать, что было в лихие 90-е: тогда создавалось принципиально новое, сильно отличное от советского законодательство, и успех был близок. В 1997 году был принят прогрессивный Федеральный закон "Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации", который приблизил наше избирательное законодательство к международным избирательным стандартам.

В 2002-м, в самом начале российской Реставрации, был принят новый закон с тем же названием, впрочем не сильно отличавшийся от предыдущего. Об этом законе председатель ЦИК РФ А. А. Вешняков опрометчиво сказал: «Изменение законодательства о выборах, которое сейчас происходит, - это последнее серьезное изменение. Больше таких не потребуется. Потому что мы прошли несколько циклов выборов, и основные точки, в том числе болевые, нам ясны». Вешняков ошибся и за эту ошибку был строго номенклатурно наказан в 2007 году.

Потом случились выборы в Госдуму 2003 года, которые определили новое место наших законодателей в законодательном процессе. В 2004 году началась реставрация избирательного законодательства.

С тех пор было принято около 100 законов, которые изменяли основной избирательный закон "Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации" (далее – Закон о гарантиях избирательных прав), Еще около 30 принятых законов напрямую или косвенно изменяли ситуацию с выборами органов власти и местного самоуправления. Впрочем, некоторые из последних влияли на выборы (и на государственное устройство, и на историю нашей страны) существенно больше, чем поправки собственно в избирательное законодательство. Например, изменения, внесенные в Конституцию в конце 2008 года, связанные с увеличением срока полномочий президента или ужесточение партийного законодательства в 2006 году.

Самое решительное наступление на избирательное законодательство было осуществлено администрацией (я умышленно не пишу законодателем) в 2005 году с принятием нового закона о выборах депутатов Госдумы и внесением изменений в закон о гарантиях избирательных прав. Были отменены избирательные блоки, ужесточены правила регистрации кандидатов и списков кандидатов, введены новые ограничения на агитацию (нарушение законодательства об интеллектуальной собственности причислено к основаниям для отмены регистрации; запрещена критика на телевидении), отменен порог явки, до 7% увеличен максимально возможный «заградительный барьер», разрешено исключение строки «против всех», допустимая доля государственных и муниципальных служащих в избирательных комиссиях увеличена с одной трети до одной второй, отменена обязанность замещающих государственные должности кандидатов уходить в отпуск, фактически отменено право общественных объединений направлять наблюдателей. Были введены единые дни голосования.

В конце 2011 — начале 2012 года наблюдается некоторая либерализация законотворчества: существенно снизилась минимальная численность политических партий, им разрешили регистрировать своих кандидатов без сбора подписей, но в 2014 году большинство этих новаций упраздняется.

Продолжается подстраивание законодательства под нужды властной вертикали. Возвращение выборности губернаторов снабжается муниципальным фильтром, повсеместно отменяются выборы глав местных администраций. Показательным был перенос на два месяца срока выборов депутатов Государственной думы в 2016 году и выборов президента на две недели в 2018 году.

В 2017–2019 годах интенсивность принятия «избирательных» законов остается высокой, но принимаемые изменения перестают быть столь же крупными, как раньше. Оживляется законотворческая деятельность единороссов, которые предлагают поправки не очень значимые, но позволяющие имитировать бурную законодательную активность. Некоторые законопроекты, как уже было сказано выше, рождаются явно в стенах ЦИК РФ, которая в своем последнем созыве стала более активной и развила деятельность, связанную с новыми видами голосования.

Но ни ЦИК, ни оппозиционные фракции в Госдуме не допускаются к серьезному реформированию избирательного законодательства. Робкие попытки решительно пресекаются.

Впрочем, у причастных к законотворчеству органов особого желания радикально реформировать избирательное законодательство не наблюдается. И один лишь закон «О совершенствовании регулирования отдельных вопросов организации публичной власти», меняющий не что-нибудь, а Конституцию, сразу покрывает десяток карликовых законов, инициированных ЦИК или оппозиционными фракциями Госдумы.

К настоящему времени наше избирательное законодательство испорчено настолько, что его не исправить точечными изменениями. Латание дыр этого законодательства и неконтролируемое внедрение новых технических средств может служить лишь оправданием бюджетных затрат на участвующих в этом деле чиновников.

Избирательное законотворчество в деталях

Пристальное наблюдение за законотворчеством наших законодателей в течение последних восьми лет (то есть за Думами шестого и седьмого созывов) позволяет сделать интересные выводы о процессе рождения, жизни и смерти наших электоральных законов. Здесь я кратко поделюсь результатами этого наблюдения.

Итак, за прошедшие восемь лет я насчитал 265 законопроектов, прямо или косвенно связанных с выборами в России. Инициаторами (по крайней мере формальными) законопроектов были депутаты всех четырех фракций, правительство и президент, региональные парламенты и – изредка -  члены Совета Федерации. Часть законопроектов была возвращена инициаторам по формальным основаниям либо отозвана самими инициаторами. 29 проектов пока находятся на рассмотрении, 62 стали законами, 135 отклонены, остальные возвращены или отозваны.

Общая картина представлена в Таблице. Естественно, что у разных субъектов законодательной инициативы разная результативность. Менее естественно, что оппозиционные фракции далеко обошли по активности правительство и президента в совокупности с «Единой Россией».

«Висящие» законопроекты

Интересное явление в работе Госдумы заключается в том, что законопроекты иногда «зависают» на одной из стадий законотворческого процесса. В начале работы Думы шестого созыва это часто происходило с ними на стадии рассмотрения в комитете по конституционному законодательству и государственному строительству (в то время, когда им руководил депутат Плигин). Одно время там скопилось полсотни законопроектов от оппозиционных партий. Но постепенно к концу шестого созыва эта очередь рассосалась: проекты в основном были отклонены в первом чтении.

В настоящее время есть несколько законопроектов, которые застряли в Совете Думы. Это произошло либо в профильном комитете (после передачи избирательного права от комитета по конституционному законодательству в комитет по регламенту пришлось пересылать законопроект), либо в Совете Думы, который просто не выносит их на голосование. Одновременно это свидетельствует о том, что инициаторы не очень настаивают на рассмотрении своего законопроекта.

Больше года находятся на рассмотрении девять законопроектов.

Один из них внесен правительством. Он связан с постановлением Конституционного суда о том, что член территориальной комиссии может иметь вид на жительство в другом государстве (дело Малицкого». Этот проект находится в Думе уже более девяти лет. Кстати, есть еще один проект, внесенный правительством в мае 2019 года и реализующий постановление КС о возможности обжалования результата выборов бывшим кандидатом в случае воспрепятствования должностными лицами избиркома выдвижению и регистрации кандидата. Вероятно, Дума не считает столь уж важным вносить поправки на основании решений КС: эти поправки все равно действуют, а доставлять лишние удобства правоприменителям – не барское дело.

Более интересным является случай с «зависшим» на восемь лет проектом президента, правда непонятно какого. Проект внесен от имени президента в апреле 2012 года, по инерции прошел первое чтение и вдруг был заторможен. Проект предусматривал право партии отзывать из избирательных комиссий своих членов с решающим голосом. Отклонить проект президента Дума не посмела, хотя легко отклонила такой же проект, поданный «эсерами» в 2014 году (при этом плигинский комитет дал разные заключения на эти два проекта). Остается загадкой, почему обновленная администрация президента не отозвала этот законопроект, как она отозвала «медведевский» законопроект о выборах депутатов Госдумы. Могу предположить, что администрация держит этот проект в качестве «морковки» перед носом оппозиционных партий. Аналогичный законопроект кроме «Справедливой России» подавала и ЛДПР, и он тоже висит уже больше года.

Остальные подвисшие законопроекты в основном связаны с муниципальным фильтром, по которому администрация еще не приняла решение.

О плодовитости и результативности разных фракций

Из таблицы видно, что наиболее плодовитой по части внесения изменений в избирательное законодательство является фракция ЛДПР, за ней идут КПРФ и СР, а остальные субъекты законодательной инициативы сильно от них отстают. Что же касается «успешности», «результативности» фракций, то здесь дело обстоит ровно наоборот: наиболее успешными являются те, кто внес меньше всех законопроектов: правительство с президентом и «Единая Россия».

Однако таблица не отражает всех тонкостей принятия законов.

Во-первых, успехи оппозиционных фракций иногда носят формальный характер. Наиболее выразительным является пример с законопроектом, внесенным в октябре 2010 года депутатами фракции ЛДПР Ивановым, Лебедевым и Рохмистровым. Этот законопроект предусматривал перенос единого дня голосования на четвертое воскресенье марта. Проект лежал под сукном два года, потом был «доработан», в основном - единороссами. Проект приобрел силу закона, когда в него были внесены поправки: единый день голосования перенесен на второе воскресенье сентября, участковые комиссии стали назначать на пять лет, закреплены сроки нарезки избирательных округов и участков. Иначе говоря, проект «либерал-демократов» был принят после того, как от него ничего не осталось.

Один из двух успехов КПРФ – законопроект о том, что кандидат и партия не могут переназначать наблюдателя и члена с правом совещательного голоса более пяти раз – тоже результат кардинального изменения в процессе принятия закона. Закон принятый якобы на основании этого законопроекта, предусматривает, что переназначать наблюдателя можно не более двух раз.

Во-вторых, стоит отметить, что «Единая Россия» является аутсайдером по числу внесенных законопроектов в области избирательного права. При этом она активизировала свою деятельность в последний год, внося технические законопроекты, которые явно написанные не депутатами, а, вероятно, сотрудниками ЦИК РФ. Единственный у ЕР отклоненный еще в 2013 году законопроект был внесен депутатом фракции ЕР Москальцом – проект о том, что член избирательной комиссии должен проживать в том же регионе, где находится комиссия.

«Единая Россия» не брезгует «перехватывать» законодательные инициативы других фракций. Так, например, проекты использования прозрачных избирательных ящиков вносились «Справедливой Россией» в апреле 2011 года, КПРФ — в июле 2012 года и были отвергнуты, но в августе 2013 года предложение «Единой России» о прозрачных ящиках было принято.  

В-третьих, проекты, внесенные правительством и президентом, обычно превращаются в законы очень быстро, иногда – как последний закон о поправках в Конституцию – с абсурдной скоростью. (О причинах «зависания» трех проектов ЕР мы писали выше. Что же касается двух отозванных проектов, то один из них – это «медведевский» проект выборов депутатов Государственной думы, а второй – «провисевший» 6579 дней и оказавшийся ненужным проект закона «О выборах депутатов Палаты Представителей Парламента Союзного государства первого созыва от Российской Федерации»).

В-четвертых, следует отдельно сказать о законопроектах, которые внесены депутатами разных фракций или членами Совета Федерации. Большинство этих проектов заведомо удовлетворяют все фракции, а потому эти законы быстро принимаются. Рекордсменами по скорости прохождения через Думу являются проекты об увеличении дотаций парламентским партиям. Но есть и такие, которые просто выгодны всем парламентским партиям, например увеличение необходимого числа подписей для регистрации «непарламентских» кандидатов на региональных выборах до 3%.

Среди принятых законопроектов этой категории довольно много проектов, внесенных членами Совета Федерации. Один из них был внесен членом СФ Лукиным (о распространении на Москву и Санкт-Петербург общей нормы о минимальной доле в 25% пропорциональной избирательной системы на региональных выборах) и быстро отклонен. Зато все проекты, носящие довольно радикальный и регрессивный характер, предложенные членом СФ Клишасом, были приняты. Об этом сенаторе стоит сказать особо: изучение текстов его проектов позволяет предположить, что он является лишь рупором пожеланий ЦИК и администрации по части реформирования избирательных законов.

Законопроекты: технические, косметические, рекламные, полезные и административные

Выше я уже писал о том, что в целом российское избирательное законодательство деградирует, оно эволюционирует в сторону ухода от двух принципиальных положений Конституции России, касающихся выборов, – части 3 статьи 3 («Высшим непосредственным выражением власти народа являются референдум и свободные выборы») и части 2 статьи 32 («Граждане Российской Федерации имеют право избирать и быть избранными в органы государственной власти и органы местного самоуправления, а также участвовать в референдуме»). Связано это с принятием таких поправок в избирательное законодательство, которые повышают возможность действующей власти (фактически не разделенной по ветвям и выстроенной в вертикаль) воздействовать на ход и результат выборов, и уменьшают возможности оппозиции принимать реальное участие в выборах.

Основными регрессивными изменениями в последние 18 лет были ограничения пассивного избирательного права, ужесточение правил выдвижения и регистрации кандидатов, а также правил агитации. Однако не надо полагать, что деградация наших выборов в первую очередь связана с изменениями избирательного закона. Еще большую роль играет приспособление администрации к закону при нежелании вносить в него прогрессивные изменения. Но еще большую роль играет устоявшаяся политико-экономическая система, характеризующаяся недемократичной политической и экономической ситуацией.

Поэтому, когда мы говорим о законотворчестве в области избирательного права, мы не должны забывать, что все новшества, вносимые в сугубо избирательные законы, могут иметь лишь относительно регрессивный или прогрессивный характер. Их влияние легко может быть компенсировано государственной правоприменительной практикой.

О том, что основной удар по избирательному законодательству был нанесен еще в 2005 году, а также о том, что 2012–2014 годы были периодом «медведевской либерализации избирательного законодательства» с последующей правкой «либеральных перегибов», мы писали выше. Посмотрим, какие законопроекты принимались и отклонялись седьмым созывом Госдумы, фактически начавшим работать в 2017 году.

В начале работы седьмого созыва на принимаемых законах еще сказывалась новая тактика администрации по отношению к выборам, принятая в начале 2012 года: попытка отказаться от прямых фальсификаций в день голосования и при подсчете голосов. Довольно тесное взаимодействие Памфиловой с руководителями идеологического блока администрации президента, вероятно, повлияло на принятие небольших усовершенствований избирательного законодательства.

Из закона о выборах президента была исключена норма о предварительной подаче списка наблюдателей, более четко было определено право наблюдателей вести видеозапись (с места, установленного председателем участковой комиссии), была введена уголовная ответственность за незаконную выдачу или получение бюллетеня (103-ФЗ и 104-ФЗ).

Стоит отметить, что право вести видеосъемку было предоставлено наблюдателям, при этом в законе ничего не говорилось о таком праве у членов комиссий с решающим и совещательным голосом. Ничего не говорилось и о праве вести видеосъемку в вышестоящих комиссиях. Эта характерная особенность, свидетельствующая о том, что законодатели плохо знакомы с проблемами общественного наблюдения и они, как и в других случаях, не советуются с экспертами в этих вопросах.  

Было заметно, что выборы президента являются предметом особого внимания инициаторов поправок; некоторые прогрессивные поправки, внесенные в закон о выборах президента, до сих пор не попали в Закон об основных гарантиях. Одновременно с процедурными поправками в законодательство вошли поправки, связанные с голосованием по месту нахождения («мобильный избиратель») – любимым детищем зампреда ЦИК Булаева.

В конце 2017 года и в середине 2018 года были приняты законы (374-ФЗ, 150-ФЗ и 184-ФЗ), в которых содержались два нововведения: общественным палатам разрешили назначать наблюдателей, а в территориальных комиссиях разрешили устанавливать видеокамеры (по факту это уже было сделано на выборах в 2016 году). Первое из этих нововведений подавалось как решительный шаг вперед в деле обеспечения открытости и гласности. По этому поводу была созвана огромная всероссийская конференция. При этом ни слова не было сказано, что право назначения наблюдателей существовало у всех общественных объединений до 2005 года. И главное, было ясно, что длившиеся 14  лет призывы вернуть общественным объединениям право назначать наблюдателей вылились в очковтирательскую акцию: назначать наблюдателей разрешили полугосударственной квазиобщественной структуре.

В середине 2019 года началось, а в начале 2020-го продолжилось законодательное движение в направлении «цифровизации» выборов. ЦИК РФ активно пробивала через федерального законодателя использование «цифровых участков», то есть избирательных участков, на которых можно проголосовать на выборах, проводящихся на территории иных избирательных округов. Одновременно московская власть, вероятно при поддержке федеральной, внедряла в федеральное законодательство возможность дистанционного голосования по Интернету. В 2019 году в этом направлении было принято два первых закона (102-ФЗ и 103-ФЗ), сейчас на рассмотрении Госдумы находятся два вторых. И законы, и законопроекты не содержат реальных гарантий общественного контроля этих видов голосования. У законодателя не наблюдается желания общественного обсуждения этих законов, впрочем, опыт таких обсуждений оставляет мало надежды, что предложения экспертов будут учтены.

Стоит отметить еще один аспект активизации Госдумы в принятии законов о внедрении технических средств. Техническое совершенствование выборов, в принципе полезное хотя бы потому, что оно позволяет при добросовестном подходе снизить влияние «человеческого фактора», служит для организаторов выборов инструментом отвлечения внимания от серьезных изъянов наших выборов. Сейчас это происходит так же, как когда-то при предыдущем составе ЦИК РФ, который направлял внимание общественности на внедрение КОИБ,

Дума по традиции быстро и единогласно приняла закон (178-ФЗ) об увеличении выплат парламентским партиям за голоса, полученные на выборах президента в 2018 году (с 20 до 152 рублей за полученный голос). А в начале своей деятельности она приняла закон о праве губернаторов лишать полномочий глав местных администраций (64-ФЗ).

Некоторые принятые законы можно характеризовать как прогрессивные. Например, закон, увеличивший до 15 тыс. руб. сумму расходов на выборы, при которой не надо открывать избирательный счет (550-ФЗ), закон, обязывающий ЦИК РФ представлять сведения об участии политической партии в выборах (235-ФЗ), и особенно закон, регламентирующий участие в выборах граждан, не имеющих регистрации на территории России (104-ФЗ).

Тем не менее вносимые и предлагаемые изменения выглядят на фоне огромных изъянов нашего избирательного законодательства или на фоне радикального закона об изменении Конституции как работа косметолога с онкологическим больным.

Многие отвергнутые парламентской оппозицией законопроекты тоже предлагают сугубо косметические или узконаправленные поправки. Из 80 законопроектов, связанных с выборами, рассмотренных депутатами седьмого созыва, 12 проектов были возвращены или отозваны, а 16 стали законами. 19 проектов были отклонены в первом чтении, остальные находятся (по состоянию на 27.04.2020) на других стадиях рассмотрения.

Рассмотрим более внимательно отвергнутые законопроекты.

Сенатор Лукин предлагал распространить требование о том, чтобы не менее 25% депутатов региональных парламентов избирались по пропорциональной системе на Москву и Санкт-Петербург. Это не просто естественное требование, это – требование отменить крайне вредную норму, которую после ее введения в 2013 году сразу же использовала московская власть. Именно в столицах в наибольшей степени развиты партийные организации, поэтому именно в столицах пропорциональная система востребована в наибольшей степени. Отказ от пропорциональной системы в Москве – ярко выраженное подыгрывание законодателя главному участнику выборов - администрации. Проект был отклонен в первом чтении. Впрочем, пока на рассмотрении находится аналогичный законопроект, внесенный депутатами фракции СР.

Изучая другие отклоненные законопроекты, стоит обратить внимание, что рассмотрение наиболее интересных из них многократно откладывается в Совете Думы. Можно сделать предположение, что Совет Госдумы либо специально подбирает заседания для рассмотрения этих проектов, либо просто пытается взять инициаторов измором.

Среди двух отклоненных законопроектов КПРФ есть один достаточно полезный. Он предлагает изменить процедуры проведения контрольного ручного пересчета голосов при использовании КОИБ. В настоящее время контрольный ручной подсчет голосов является факультативным, причем его применение ограничивается неудобством предусмотренных процедур. Между тем после инцидента с КОИБ на выборах губернатора Приморского края в 2018 году появилась необходимость сделать контрольный ручной подсчет голосов обязательным. Однако ЦИК (и законодатели вместе с ними) сопротивляется этому важному усовершенствованию. Рассмотрение этого законопроекта откладывалось девять раз.

Седьмой созыв отклонил девять законопроектов, предложенных депутатами фракции ЛДПР. Среди этих проектов есть по крайней мере один конъюнктурный, то есть такой, который предоставляет преимущества только парламентским партиям (исключительное право выдвигать кандидатуру президента). Большинство отклоненных проектов ЛДПР имеет спорный характер, реализация их не приведет к совершенствованию выборов или мало повлияет на выборы. Но по крайней мере два отклоненных законопроекта ЛДПР могли бы содействовать развитию института выборов: перенос единого дня голосования на последнее воскресенье марта и обязание регистрирующих комиссий проверять судимость и образование претендента в кандидаты по запросу партии. Рассмотрение первого из этих законопроектов переносилось семь раз, второго – 26 раз.

Из двух отклоненных седьмым созывом проектов «Справедливой России» один мог бы содействовать развитию института выборов, да и демократии вообще – проект о возвращении выборов глав местных администраций. Рассмотрение проекта откладывалось 18 раз.

Резюме

Неправовое государство – это государство, в котором правоприменение сильно отличается от того, что записано в законах. Россия в настоящее время является неправововым государством; правоприменение в России значительно отклоняется от ее Конституции и законов. Граждане, которые внимательно и добросовестно изучают наши выборы, хорошо знают, что практика выборов значительно отличается от избирательного законодательства.

Хотя избирательное законодательство не является определяющим фактором наших выборов, оно в некоторой степени все же влияет на них. Анализ эволюции нашего избирательного законодательства показывает, что оно меняется в сторону отхода от установленных в 90-е годы стандартов, которые соответствовали международным стандартам, ратифицированным Россией. Общее направление этой эволюции – усиление управляемости выборов со стороны действующей власти, дезавуирующее конституционное предназначение института выборов.

Процесс изменения избирательного законодательства законодателями хорошо иллюстрирует регрессивное направление. Законодатели практически не учитывают накопленный обществом опыт наблюдения на выборах; умеренные сколь-нибудь полезные для общества предложения парламентской оппозиции отвергаются, радикальные предложения парламентская оппозиция не предлагает в силу своей малой представительности. Основную роль в инициировании изменений играет администрация, на федеральном уровне – администрация президента. Технические усовершенствования предлагает ведомство, ответственное за выборы (формально не входящее в исполнительную ветвь власти, но, как и все ведомства, «висящее» на властной вертикали), – ЦИК РФ. Законодательный орган со своим проадминистративным большинством легко штампует законы, нужные администрации в конъюнктурных или рекламных целях.

Понятно, что такой законодательный процесс имеет мало общего с прописанным в Конституции народовластием. Более того, такой вектор развития законодательства, как показывает история, может быть признаком движения к социальной катастрофе.

Оригинал