Вот эта бравая команда – три замечательных адвоката и их несчастная подзащитная – провела целый день 11 марта, буквально с 10 до 19, в псковском следственном комитете и его окрестностях. Мы увидели и прочли экспертизу Якоцуц-Байковой, подали ходатайство о признании ее недопустимой, получили предсказуемый отказ и, чтоб два раза не вставать, ознакомились с новыми материалами уголовного дела, тома 11 и 12.
Итого все. Расследование снова завершено, и дело снова направляется в прокуратуру на утверждение обвинительного заключения (в которое надо еще вчитаться). А далее – светит перспектива скорого и сурового военного суда (который последнему на этот день осужденному за комменты про теракт в Архангельске дал ПЯТЬ ЛЕТ реального срока; за слова, да).
Ну а пока про Якоцуц. Эксперта-психолога, которая требует от меня полмиллиона рублей за ущемленное достоинство и деловую репутацию.
Это треш и ад, друзья мои. Вот даже не знаю, как анализировать. Я просто в недоумении.
Во-первых, там вообще нет прямых и четких ответов на поставленные перед экспертами вопросы. Например, вопрос, какова коммуникативная цель автора. Эксперты пишут, лингвист: «…были выявлены основные составляющие коммуникативной цели автора: 1. Создание и распространение авторского информационного материала …», всего пять пунктов, но какова все-таки цель текста – остается загадкой; психолог: «В качестве психологических признаков передачи коммуникативной цели, автор текстового и аудиоверсий статей под названием «Репрессии для государства», использует форму публичного обличения власти и обвинения ее в нарушении демократической парадигмы…»
И так по каждому вопросу. Например, на принципиальнейший вопрос о наличии лингвистических признаков оправдания терроризма: ответ (неясно, кстати, да или нет) заключается в перечислении использованных в статье слов – «террорист», «теракт», «самодельное взрывное устройство», «взрыв», «бомба», «подрывник». Вот буквально – признак оправдания и пропаганды терроризма обнаруживается «посредством включения в текст статьи определенного рода лексики в контексте высказываний». Замечу, что точно такие же «признаки оправдания и пропаганды терроризма» можно найти в тексте Уголовного кодекса РФ и в предъявленном мне обвинительном заключении. Чудо-логика.
Еще мне очень понравился ответ на вопрос о том, к какому литературному жанру относится спорный текст. Для сути уголовного дела он, может, и не очень важен, но ответ на него блестяще характеризует квалификацию эксперта (равно как и уровень банальной грамотности).
Процитирую: «…можно говорить о специфическом жанре интернет статьи, включающий аналитико-информационный аспект передачи информации, доступной для массового пользователя (читателя/слушателя), по задачи и целевому назначению, схожей с жанром «передовой статьи» на злободневную тему, выражающей субъективное мнение автора о проблеме идеологически-правового противостояния гражданина и государственной власти в целом».
Ноу комментс, как говорится.
Я, пожалуй, выложу весь текст этой экспертизы куда-нибудь в открытый доступ или вышлю желающим почитать в личном сообщении. Не мне же одной наслаждаться. А для полноты ощущений по прочтении данного произведения желательно открыть настоящую экспертную работу, выполненную специалистами ГЛЭДИС (ссылку дам в комментах), просто прочувствовать разницу.
И эти люди ̶з̶а̶п̶р̶е̶щ̶а̶ю̶т̶ ̶н̶а̶м̶ ̶к̶о̶в̶ы̶р̶я̶т̶ь̶с̶я̶ ̶в̶ ̶н̶о̶с̶у̶ еще требуют с меня пол-ляма за моральный ущерб! Наглость – второе счастье, воистину.
