Решив этим летом написать об истории орловских дач, я с удивлением обнаружила, что хотя я и не заядлый дачник, но мне тоже есть что вспомнить на эту тему. В этих воспоминаниях много личного, и в то же время они уже часть истории. То, что я видела 15–25 лет назад, что касалось меня и моей семьи, отражает процессы, происходившие в стране. Большая история складывается из тысяч таких личных историй.
Первое мое знакомство с дачей произошло в Ботанике. Там была дача моих бабушки и дедушки, куда я с родителями ходила в гости еще дошколенком. Ходить туда мне нравилось. По дороге были красивая речка и лес. Лесом я называла сильно заросший парк «Ботаника», через который пролегал неблизкий путь на дачу. В «лесу» мы, как правило, надолго застревали. Он завораживал и манил шумом огромных деревьев и мелкими разноцветными цветочками.
С трудом выманив из парка, родители вели меня дальше по деревянному мостику через реку вдоль покосившихся заборов прибрежных дач.
На самой даче у бабушки и дедушки было много цветов и вкусных ягод. А еще там всегда было лето и хорошая погода и можно было совершенно ничего не делать. Рай, да и только. Сколько труда требовал этот маленький персональный рай, я узнала много позже.
Дачи в Ботанике даже во времена моего раннего детства (вторая половина 1980-х) были уже старые, с разросшимися садами. Дедушка и бабушка получили свой участок в 1965 году. Тогда это было большое распаханное поле, поделенное веревкой и колышками на участки по шесть соток. Кое-где на поле были воронки от разорвавшихся в войну снарядов. Бабушке повезло: ей достался участок без такого «следа войны», а вот ее соседи, сколько ни засыпали попавшую к ним на территорию воронку, все без толку, она проявлялась снова и снова. Домики тогда разрешали строить только маленькие, не капитальные. Но и на такой еще надо было где-то найти стройматериалы. После работы бабушка и дедушка обходили ближайшие к дому магазины: смотрели, не выбросили ли где деревянные ящики. Добытые ящики они приносили в старый дом на улице Комсомольской, где проживали. Всю зиму в общем дворе дома дедушка вечерами стругал доски от ящиков и собирал из них стены будущего домика. Весной собранные им четыре стены привезли на дачу и торжественно установили. Получившийся крошечный домик с двускатной крышей стал предметом зависти соседей.
Позже, когда уже сняли все ограничения по строительству на дачах, дедушка и бабушка построили капитальный кирпичный дом с застекленным балконом на втором этаже — чтобы пить там чай и обозревать окрестности. Не знаю, пили ли они там чай хотя бы раз. На моей памяти балкон всегда был заставлен рассадой и прочим скарбом. Правда, бывала я в этом доме уже редко, в мою жизнь вошла другая дача. В начале 90-х родители купили свою дачу, и мы стали ездить туда.
Дачи на окраине еще не существовавшего тогда формально Северного района Орла были совсем не такими, как в Ботанике. Это дачи совершенно другой эпохи. После отмены запретов на количество и размер построек в новых садовых товариществах редко кто ограничивался маленьким деревянным домиком. На крошечных участках как грибы росли причудливые дачные дома. Среди дач там до сих пор много «архитектурных причуд» времен отмены всех запретов и безудержного самовыражения орловских дачников. Есть даже небольшой «средневековый замок» с четырьмя круглыми башнями и крышами со шпилями. Уверена: придет время, и по таким причудливым дачам будут водить экскурсии, рассказывая про то, как архитектура ярко иллюстрирует слом исторических эпох. Родители выбрали участок с уже почти достроенным двухэтажным кирпичным домом с большими окнами и летней крытой террасой.
Добираться до него, по меркам тогдашних дачников, было довольно легко - из центра Орла на троллейбусе №1 и пешком через территорию умирающего завода «ОСПАЗ».
Вообще-то ходить через территорию завода было нельзя. Но тогда там был «проходной двор» в прямом смысле этого слова. Покупая дачу, родители наивно полагали, что так будет всегда. Поначалу мне, маленькой и любознательной, нравилось и на этой даче: ехать в троллейбусе через весь город, обозревать затихшие цеха завода, рассматривать диковинные дачные домики по дороге. А вот работать на даче - копать землю, поливать, полоть и тяпать я как-то сразу не полюбила и пронесла эту нелюбовь через десятилетия. К тому же вскоре привлекшая при покупке дачи «легкость» дороги закончилась - проходную завода закрыли. С тех пор начались наши мытарства с пересадками и переполненными электричками.
Промучившись так несколько лет, мы забросили дачу. Матерых дачников из нас не вышло. А вот дедушка и бабушка пронесли любовь к даче и огородничеству через всю жизнь. И много лет спустя мне, как в детстве, их участок кажется волшебным садом.
Когда мои родители бросали дачу, так делали многие - в середине 1990-х дачное движение шло на спад. В наши дни почти все орловские дачные товарищества начинают постепенно оживать. На смену бывалым дачникам, закаленным в штурмах электричек и рискованном орловском огородничестве, пришло новое поколение тех, кто приезжает на дачи не работать, а отдыхать. Вместе с новыми молодыми дачниками на старые садовые участки пришли газоны и цветочные клумбы, шезлонги, гамаки и надувные бассейны.
И эта новая часть истории орловских дач творится не только на моих глазах, но и с моим участием. Мой порыв 10 лет спустя вернуться на брошенную дачу и использовать ее как место отдыха тоже оказался в русле общих тенденций. За 10 с лишним лет, пока мы там не были, она, конечно, сильно заросла и покосилась. Но спасибо соседям — не дали ее разграбить и растащить на стройматериалы.
Даже внутри дома все осталось почти как было. За дверью меня ждало мое давнее прошлое: старая посуда из дома, мебель и вещи, в которых я ходила в школу.
Вернувшись много лет спустя на дачу, я так и не стала дачником. Дачник в нашей стране - это не тот, у кого есть дача, а тот, для кого дача - это если не вся жизнь, то хотя бы важная ее часть. Это образ жизни и мироощущение. Настоящих дачников много среди моих знакомых. И о некоторых из них я еще расскажу.
Продолжение следует.
