Полный Шиес

На днях я съездил на строящийся в Архангельской области полигон для захоронения московского мусора (Шиес) и решил поделиться с вами своими впечатлениями и чуть-чуть фотографиями.

Сначала — небольшое вступление. «Сдадим Шиес — сдадим Россию», сказала нам (нам — это блог-туру, организованному журналом «7х7», я ездил на Шиес в его составе) одна из местных активисток. И это — не просто слова. Если его построят здесь, такие «шиесы» начнут появляться во все большем числе регионов — в Москве мусора много, на всех хватит. И никакого вам, друзья, сокращения образования отходов, никакой переработки и раздельного сбора — а зачем, если можно осваивать бюджеты на безумные огромные полигоны на сотни гектаров для захоронения?

Шиес касается всех, кому не безразличен вопрос отходов, развития РСО (раздельного сбора отходов) и переработки в России. Так-то он касается вообще всех россиян, но это лирика. А проза такова: если вы активист любого РСО-движения, организации, группы граждан и игнорируете идущую полным ходом стройку громадного незаконного безумного полигона для захоронения московского мусора на российском Севере — это очень странно.

Проект безумный — и мне он напоминает подобные безумные проекты из прошлого нашей страны, такие как поворот сибирских рек и прокладка газопровода по дну Байкала. Только вот увы, сейчас этот проект не в прошлом, а в самом, что ни на есть, настоящем — и стройка полигона происходит прямо сейчас. Происходит без какого-либо проекта, а значит, и без экспертизы и оценки воздействия на окружающую среду — потому что оценивать нечего, проекта-то нет. Единственное, что имеется у противников стройки на руках — простая презентация от ООО СеверСтройТранс, в которой рассказывается о том, что планируется сделать на вырубленных одиннадцати гектарах северного леса Архангельской области.

В четверг утром мы прибыли в Сыктывкар (путь от него до горячей точки Архангельской области на порядок меньше, чем от Архангельска) и далее нас ждало многочасовое перемещение по дорогам Республики Коми к границе с Архангельской областью. Заселившись вечером в гостиницу в рабочем поселке Урдома (наиболее близком к Шиесу), мы обсудили планы на следующий день и легли спать.

Рано утром (пока дороги были замерзшими и могли выдержать поток автомобилей) мы колонной двинулись к Шиесу. Ехать примерно час. В дороге разговорились с водителем — местным активистом, начали погружаться в местную специфику. Шиес — не тот случай, когда «со стороны виднее», и именно за этим мы сюда и приехали — пощупать происходящее здесь мясо напрямую, а не через тревожные видео и фото.

Подъезжаем к первой точке вахты — «костру», преграждающему путь на полигон с северо-западной стороны. «Руки прочь от Шиеса!!!» — надпись на растяжке, установленной на повороте. Много машин приехавших на вахту активистов, много вырвавшихся наружу из неспокойных душ призывов и лозунгов на плакатах, желтые жилетки с подписью «Народный контроль» и нашивками «Поморье не помойка!» — все пестрит в глазах и переливается на ярком утреннем солнце. Вахтовики предлагают нам горячий суп и чай — вежливо отказываемся (недавно завтракали) и намекаем, что суп с чаем пригодятся позже, когда мы вернемся с полигона. Несмотря на некоторое недоверие к журналистской братии после многочисленных случаев переворота событий, происходящих на вахте, с ног на голову — гомон веселых и не очень разговоров не стихает, сразу же образовалось несколько групп: журналистки и блогеры берут интервью у активистов и просят их поколоть дрова для красивого кадра.

Через какое-то время двигаемся дальше — впереди еще не один пост, который нужно обойти. На следующей остановке — вахте возле железной дороги — Иван Иванов, юрист и активист, проводит инструктаж, чего стоит опасаться на полигоне и как себя с этим вести. Железнодорожные пути переходим только в ярких светоотражающих жилетах — правила техники безопасности, за нарушение которых может прилететь административный штраф по заявлению внимательно бдящих за вахтой и активистами работников полигона. Подходим к одному из них, предлагаем бутерброды и чай, просим рассказать о своей оценке происходящего. От бутербродов молодой человек отказывается и ситуацию оставляет без комментариев.

Еще какое-то время мы проводим в пути и доходим до железнодорожной станции «Шиес». Сейчас на ней ведутся разгрузочные работы — тяжелая техника тягает бетонные плиты, которые будут заботливо уложены на земли лесного фонда, некогда питавшие растущий на них лес.

По случаю таких работ станция огорожена предупредительной лентой и линейкой охранников — людей в черном, без бэйджиков, но с нашивками «Частное охранное предприятие „Гарант безопасности“». К сожалению, текст нашивки не вселяет в пришедших людей уверенности в своей безопасности, потому что при попытке попасть на территорию пассажирской и по идее общедоступной станции, они сталкиваются со стеной чоповцев, которые хоть и не применяют физическую силу в отношении активистов, но в довольно агрессивной форме дают им понять, что им тут не рады и на станцию они не попадут. Это странно, потому что совсем рядом располагается (временный, как я полагаю) пункт полиции, и мы пытаемся спросить у проходящих мимо полицейских — почему нас не пускают в общественное место? Молчание и равнодушие было нам ответом.

Что ж, двигаемся дальше. А дальше мы видим отхожие места для работников и охранников стройки, из которых все сливается в близлежащее болотце, небольшую ферму с курицами и овцами (можно догадаться, для чего здесь содержащимися) и сваленные тут и там стройматериалы, кабели и прочий хлам. Когда наша группа дошла до «вертолетной площадки» (кавычки здесь потому, что никакая это не вертолетная площадка, а просто подходящее для посадки вертолета место; вертолет этот доставляет на полигон топливо для техники и прочие необходимые для продолжения стройки ресурсы, ибо все остальные подъездные пути перекрыты активистами, а сливать топливо на пассажирской станции с поездов незаконно — и активисты внимательно бдят за тем, чтобы этого не происходило, при любом удобном случае вызывая транспортную полицию) — чоповцы перекрыли нам путь плотным рядом, так же, как это было на станции. Их тут человек 50 в общем и целом, нас же — гораздо меньше. Наше здесь нахождение и желание идти дальше абсолютно законно — мы находимся на общедоступных для граждан землях лесного фонда и одним из условий договора аренды этих земель был именно беспрепятственный допуск граждан на эту территорию в любое время. Как мы видим, это условие жестко нарушается. Все происходящее снимается на десяток камер, но попытки добиться от охранников внятных комментариев к происходящему безуспешны.

Потолкавшись так 15–20 минут, двигаемся к следующей точке вахты — «Ленинграду», по названию дежурящих там людей. Нам снова предлагают чай и печенье и тут уже устоять сложно — все-таки мы уже достаточно продолжительное время находимся на холоде, при этом активно двигаясь. Совсем рядом располагается еще один дежурный пункт — «Сталинград» — и он установлен фактически вплотную к огороженной территории станции.

Немного передохнув, мы продолжаем прогулку по территории полигона. Вот с этой горы глины видно, как работают экскаваторы на другом конце полигона, вот тут мы видим бочку с разлитым топливом, впитывающимся в грунт и беспрепятственно попадающим, надо полагать, в подземные воды, а здесь — большую железную бочку, в которой работники полигона сжигают свой мусор. Местные писали жалобы в Росприроднадзор на эту мусоросжигательную бочку, но работники полигона ее постоянно перемещают, что вводит несчастный Росприроднадзор в состояние фрустрации, и те регулярно беспомощно отчитываются о том, что никакой бочки не найдено.

Немного погуляв, возвращаемся в «Ленинград» и дожидаемся легендарных шведов. Организаторы тура анонсировали их чуть ли не как гвоздь программы, ведь эти шведы разрабатывали и проверяли (давали экспертную оценку) ту самую технологию, по которой собираются захоранивать московский мусор на Шиесе. По итогу разговоров со шведами оказывается, что технология эта разрабатывалась для временного хранения мусора с последующим его разбором и отправлением на переработку (к слову, согласно той самой единственной презентации о Шиесе, перед брикетированием мусор будут измельчать, что сводит к нулям все шансы его последующего разбора и переработки), а сжигание мусора с последующим извлечением энергии — вообще здоровская затея, и все у них в Швеции так и делают, а токсичную золу, получающуюся на выходе из мусоросжигательных заводов (МСЗ), везут на захоронение в Норвегию (здорово, правда?). После попыток погружения представителей разработчиков технологии в российскую специфику захоронения и сжигания мусора, получаем комментарий «ну, если все делать нормально — все будет нормально». Спасибо.

Небольшое недопонимание действительно возникло, потому что данные шведы — всего лишь представители коммерческой фирмы, занимающейся подобными разработками, и никакого отношения к охране природы или правозащите не имеют. Однако местные активисты были уверены, что можно попробовать попросить у них защиты. В результате на вопрос «Неужели вас не волнует, что мы тут все задохнемся и вся окружающая полигон природная среда будет безвозвратно испорчена?» они получили справедливый ответ «А почему нас это должно волновать?», а на вопрос о личной оценке такого проекта по перевозу мусора из Москвы в Шиес за 1200 километров — «Мы считаем, что мусор должен перерабатываться там, где он образуется», но в таком случае не очень ясно, почему золу из своих МСЗ они захоранивают в соседней Норвегии.

Подводя итог с этими шведами, хочу сказать, что вполне понятно, что их задача - сделать не лучший вариант вообще, а лучший при заданных условиях. Надо свалку — сделают качественную свалку, надо МСЗ — сконструируют добротный МСЗ. Естественно, все это — без оглядки на российское (не)исполнение норм и правил, заложенных в изначальном проекте.

После визита на полигон шведов наш блог-тур отправился осматривать место бывшей вахты на дороге с Шиеса на Мадмас — туда, где экскаваторщик (который, как впоследствии выяснилось, на самом деле никакой не экскаваторщик, а простой механик, даже не имеющий права управлять строительной техникой) в невменяемом состоянии поломал ковшом вагончик вахты, в котором находился человек, придавил им же одного из активистов и без всякого сожаления двигался на стоящих на пути механизма людей. Обломки вагончика оказывают удручающее и обескураживающее воздействие на психику — кажется, что вот так же, массивной строительной техникой, проектировщики и работники полигона могут в два счета поломать судьбы живущих здесь людей, построив злосчастный «ЭкоТехноПарк „Шиес“», не озираясь ни на какие рамки не только морали и нравственности, но и законов страны (напомню, что в данный момент все работы ведутся в отсутствие какой-либо проектной документации, экологической экспертизы, оценки воздействия на окружающую среду и общественных слушаний).

Следующий пункт нашего путешествия — поклонный крест. Это массивный крест из крепкого дерева, установленный местными жителями на месте бывшего поселка Шиес (сейчас этого поселка не существует, хотя даже среди активистов есть те, кто родился именно в Шиесе).

«Поклонный крест установлен в память о тех, кто жил в поселке Шиес, кто строил железную дорогу, заготавливал лес. Мы рады, что здесь собрались неравнодушные люди, которые переживают за Шиес. Мы установили этот крест, чтобы показать всем: это наша земля, за которую мы будем стоять и которую мы никому не отдадим», — рассказала одна из активисток движения против строительства полигона Светлана Бабенко.

Постепенно пора собираться домой. Участники блог-тура уезжают группами на машинах активистов. На пути в Урдому обнаруживается, что дорога, по которой мы ехали с утра, перегорожена громадной металлической трубой, приваренной к шлагбауму, и завалена бетонными «волнорезами». Единственный оставшийся путь в Урдому — через газпромовский КПП (дорога, по которой ездят урдомские активисты на Шиес, принадлежит «Газпрому»). Ранее «Газпром» сохранял как бы нейтралитет по отношению к горящему шиесскому конфликту, но вот сейчас он явно дал понять, на чьей он стороне, перегородив активистам единственный свободный путь.

Добираемся до Урдомы через КПП без проблем. На вечер у нас запланирована встреча с приснопамятными шведами в местном доме культуры — не все журналисты и активисты успели задать интересующие их вопросы, нужно расширить диалог. По приезду туда обнаруживается присутствие полицейских и представителей ФСБ в штатском. Вопросы, просьбы показать документы. Вроде все мирно: проходим, начинаем диалог.

На следующий день назначена расширенная встреча с местными представителями движения против строительства полигона. Участницы и участники блог-тура задают вопросы, записывают ответы. Активистки и активисты рассказывают, как они наладили раздельный сбор в Урдоме и читают стихи о родном крае и противостоянии строительству. Встреча длится несколько часов и по ее окончании никто не расходится — люди как-то спонтанно разбиваются на группки и продолжают общение. Заканчивается все тревожным сообщением о прибывших в гостиницу, где мы разместились, полицейских, интересующихся данными документов заселившихся норвежцев (представителей норвежской природоохранной организации «Природа и молодежь» и участников блог-тура). В срочном порядке организуем отбытие норвежцев в Сыктывкар — лучше перебдеть, чем наоборот.

Вечером наша группа собирается на Шиес — снова. Сегодня ночью, как передало сарафанное радио, стихийно организуется сбор людей со всех близлежащих поселков, деревень и городов — чтобы прорвать цепь охранников, незаконно преграждающих путь в определенные места полигона.

Приехали. Собрались. Вышли толпой примерно в 100 человек к полигону — там нас ждет цепь охранников из примерно 70 человек. Интересно, но, оказывается, таким числом цепь прорывать гораздо проще, чем когда вас двадцать (как было в первый день приезда). Вот мы уже на «вертолетной площадке», так тщательно оберегавшейся чоповцами. Последние сбегаются к своему общежитию — почему-то они убеждены, что нам надо именно туда. Часть людей разбредается по полигону группками — ходить в одиночку здесь опасно. Большинство же, поддавшись движению чоповцев, направляется к общежитию. Журналистки, предъявляя документы и карты прессы, просят пропустить их в общежитие — оно ведь находится на землях лесного фонда и проход должен быть свободным для всех. Охранники отказывают. Рядом растерянно стоят трое полицейских — на все вопросы они отвечают «без комментариев», а на просьбы остановить нарушение закона — недопуск людей на общественно доступную территорию — заявляют, что некомпетентны в данном вопросе. Чоповцы предъявлять свои документы отказываются, однако полицейский, предъявив свое удостоверение по требованию прессы, соглашается по просьбе одной из журналисток попросить охранника предъявить свои документы. Тот не может отказать. У него трясутся руки и взгляд полон ненависти, злобы и бессилия — но документ он предъявляет. Блог-тур кидается фиксировать данные сотрудника ЧОП, нарушающего закон.

Через примерно 40 минут, наполненных яростными требованиями противников строительства полигона к охранникам уйти с этой земли и полным бездействием полицейских, толпа стала расходиться. Приятно, что при отсутствии централизованного управления действиями, при отсутствии плана и координации людей, при очень жарком и жестком накале страстей и эмоций, никто из противников строительства не перешел рамки дозволенного законом и действовал исключительно в правовом поле. Люди на пределе чувств и эмоций здесь все равно способны держать себя в руках — таков уж северный нрав.

Грустно то, что всю справедливую ненависть, весь свой накал они срывают на наемников — на тех, кого истинные виновники происходящего здесь просто кинули на амбразуры, чтобы принимать первый удар, как мясо. Понятно, что эти люди могли бы уйти отсюда, не служить нарушителям закона и не охранять их здания, но они — всего лишь исполняют приказы. По моему мнению, они, конечно, тоже достойны общественного осуждения и порицания, но не стоит забывать, кто тут истинный враг, а кто — простой его наемник.

В этот же день стало известно о задержании Валерия Дзюбы — одного из активных противников полигона. Он фигурирует как подозреваемый в деле об «избитом экскаваторщике». Дело в том, что определенные силы и подконтрольные им СМИ извратили события с поломкой вахтового вагончика и неадекватным механиком за рулем экскаватора и выставили последнего «политическим пострадавшим». По версии следствия, он получил множественные травмы в процессе этого противостояния и у него «сломан позвоночник». Тут стоит заметить, что имеются фактические доказательства того, как «пострадавший» передвигался по палате на своих двоих без чьей-либо помощи — что свидетельствует об уникально быстрой силе регенерации его организма. Ну или о ложном медосвидетельствовании. Из Урдомы его забирали в архангельскую больницу на вертолете! Чего в истории поселка не было с тысяча девятьсот какого-то там лохматого года, даже рожениц возят в региональный центр на машине и случаи родов в тех же самых машинах бывали неоднократно.

До Сыктывкара меня везли сыктывкарцы, приехавшие на Шиес, на своей машине. Сон был беспокойным.

Я в аэропорту Сыктывкара, жду посадки. На моем рюкзаке наклейка «Нет московскому мусору на севере!», на куртке — значок «Поморье не помойка!», а в душе — уверенность в оставшихся на Шиесе людях и легкая тревога за них.

На следующий день стало известно о задержании еще двух активистов, борющихся со строительством полигона, по делу о «покалеченном экскаваторщике».