В Москве на меня иногда накатывает довольно паршивое чувство одиночества. И в такие моменты обычно появляется сосед. Вчера постучался и говорит: «Женя, у вас же был день рождения! Я вас поздравляю! А сегодня маме 77, заходите к нам пить чай за нее и за себя». Сбегала за фиалкой, переобулась в тапочки, зашла. Как и новым годом, днем рождения в их квартире не пахло. Но был тоненький тортик и упаковка конфет «Мишка на севере». Мишку отдали мне, тортик разрезали на всех. Я пила чай и ела торт, а Дмитрий и мама пили воду и ели лекарства.
Потом сосед откинулся в кресле и рассказал, что завтра год, как умерла соседка снизу. «Вы ее не застали, Женя, но мы с Софьей Валентиновной очень, очень дружили! Она каждую неделю приносила нам с мамой прочитанные „Аргументы и факты“, а на выходных приходила на чай с печеньем. Когда она слегла и уже не могла ходить, попросила своего сына принести на мой день рождения торт. Очень, очень теплые у нас были отношения! И я завтра в ее честь напишу стихотворение в до-мажоре. О ней — исключительно, исключительно в до-мажоре!»
Постепенно выяснилось, что всем, кто умер в нашем подъезде (Дмитрий с мамой живут тут всю жизнь, многих пережили), Дмитрий посвящал стихи. Кому-то в миноре, кому-то — в мажоре. Не удержалась и спросила, не прожевав тортик: «А когда я умру, вы мне тоже посвятите стихи?»
— Женя, конечно, какие могут быть разговоры? (вообще не смутился) Я УЖЕ в вашу честь написал пять стихотворений! Но если вы умрете, я постараюсь на славу!
Потом он еще говорил о том, как его сводит с ума Шопен и как очень давно, когда он был моложе и лучше, они с мамой ходили в филармонию, и он рыдал от счастья. Мама улыбалась фиалке, а я думала о том, что жить со знанием, что о тебе после смерти напишут в до-мажоре, гораздо приятнее.
