Последний раз я видела соседа Дмитрия за несколько часов до нового года — заходила поздравить. Вручила неподъемную стопку дисков с произведениями Моцарта (полное собрание, добрый человек Олег Зайвый переслал мне их аж из Петрозаводска).
Дмитрий чуть не упал в обморок и, кажется, до сих пор не верит, что вся эта музыка теперь его и рядом. Праздник в их доме ничто не предвещало: на столе была все та же выцветшая скатерть, все тот же тонкий слой пыли укрывал пианино, мама все так же сидела с книжкой на диване. И только на комоде стояла маленькая пластмассовая елочка и фигурка деда мороза из девяностых.
Новогодних салатов не было, стол вообще не был накрыт. Зато на спинке дивана ярким пятном маячил намытый Петр Петрович — тряпочная кукла-клоун, лучший друг Дмитрия, которого специально к новому году намыла мама. Откуда-то появились конфеты (принесла соцработник), высыпались мне в ладошку. Чокнулись соком, который я принесла с собой. «Мы обычно не дожидаемся нового года, ложимся спать», — сказал Дмитрий. Нам с мамой тяжело ждать двенадцати, да и зачем? Что там, в этом новом году?»
Действительно, что там, в этом новом году? Еще один день, еще один снег. Набившее оскомину лицо президента. Попрощались.
После праздников на несколько дней прилетала в Москву. Утром по подъезду растекался Моцарт (научился пользоваться проигрывателем, ура!), а в промежутках лестничную клетку громко топтали растрепанные тапочки — ходит, живет, хорошо. Вчера встретила его у почтового ящика. «Женя, вы здесь! А я уж думал, вы уехали навсегда, и не попрощались... Мы с мамой так переживали! У нее нашли инфаркт, она его, оказывается, еще летом перенесла на ногах. Заплатили врачам кучу денег, но я адекватно воспринимаю окружающую действительность — хорошая медицина не может быть бесплатной... Женя, а помните, я просил у вас мне в интернете найти 25 фортепианный концерт Моцарта! Я хочу послушать концерт!»
Вечером зашла к ним с ноутбуком. Нашли Моцарта. Вместе с музыкой включился и сам Дмитрий. Наклонил голову, поднял вверх указательный палец и завертел в такт. «Сейчас! Сейчас, слушайте, сейчас будет соло рояля! Ах, как хорошо! Великолепно! Прелесть!».
— Вы знаете, Женя, это ведь один из последних его концертов. Через два года Моцарт умрет... Я так мечтал его послушать, так мечтал!
В полутемной комнате Моцарт звучал, точно в храме. Гулко, величаво, навязчиво до самой души. Мама аккуратно разворачивала кулечки с таблетками. Петр Петрович сидел у Дмитрия на коленях («Ему очень нравится Моцарт, Женя»). Не убранный дед Мороз напряг пластмассовые уши. Казалось, даже стены пододвинулись ближе к ноутбуку. 35 минут музыки, которую я, скорее всего, не услышала бы никогда, если бы не Дмитрий. 35 минут, таких личных, емких, в безвременье за стенкой моей квартиры... И будут еще, потому что 26 и 27 концерты сосед тоже не слышал.
