Проблематика «Как человеку думать и жить правильно» никогда не выйдет из моды. Многие хотят изменить свою жизнь, потому что несчастны. Еще больше людей точно знает, как правильно жить и думать другим. Астронома и популяризатора науки Карла Сагана интересует научное мировоззрение, его отличие от прочего мировоззрения, его польза для человека. Наверное, это не первая книга в истории, рекламирующая научное мировоззрение как средство решения повседневных проблем людей, но первая из них, попавшая мне в руки.
Быть ученым круто?
О преимуществах знания перед незнанием писали еще древнегреческие философы. Но из многих таких книг следовало, что знание имеет значение немногих. Большинству же людей знание, по мнению древних, либо недоступно в силу их природы, либо не нужно для их повседневной жизни, а иногда и вредно, как утверждали некоторые русские консерваторы XIX века. Саган борется с мнением, что наука слишком далека о т простых людей, чтобы они о ней задумывались, против широко распространенного убеждения, что ученые — чудаки, далекие от проблем реальной жизни, которые просят себе много государственных денег.
Сагана возмущает засилье в обществе веры в инопланетян, астрологию, Атлантиду. Он считает, что эти воззрения делают людей глупыми и потому несчастными. Путь же к уму и счастью — научное мировоззрение. Оно помогает людям накормить и вылечить себя, строить жилище, летать по воздуху. Наука открывает человеку подлинные чудеса. Людям, познавшим радость истинного знания, не нужно верить в Атлантиду и рептилоидов. Поэтому человек должен применять научное мировоззрение во всех областях своей жизни.
Ученый Саган в силу своего жизненного опыта пытается нас убедить — как круто быть ученым! Мне понятен его пафос, так как я сам всегда высоко ценил научное знание. Но интересно послушать о науке у таролога, священника, политика или клубного тусовщика. Что их отвращает в науке, чего, может быть, не замечает Саган?
Научное мировоззрение включает в себя любознательность, изумление перед тем, как на самом деле устроен мир, сомнение во всех умозаключениях на свете, построение теорий по итогам наблюдений и экспериментов, постоянную сверку своих теорий с реальностью, стремление отделить то, что мы видим, от того, что мы хотим видеть, отсутствие запретных для критики тем и людей, выведение следствия из причины, даже если это следствие вам не нравится, культуру доказательства, отвержение авторитета как доказательства, умение приводить и понимать разумные аргументы, распознавать неверный и подложный аргумент, независимое подтверждение любых фактов, широкое обсуждение фактов и гипотез, использование Бритвы Оккама (то, что может быть объяснено при помощи малого, не должно объясняться посредством многого), проверку гипотезы на опровергаемость (если гипотезу нельзя опровергнуть, то она заведомо ложная), отказ от апелляции к чудесам и сверхъественному, практическое использование полученных научным методом знаний, выдержавших все эти проверки, отвержение теорий, не выдержавших такую сверку. Саган считает, что трудовые навыки, даже не полученные с помощью формального образования, например охотничьи приемы примитивных племен, сродни науке.
Ценность иллюзий
Но продуктивно ли научное мировоззрение в поисках смысла жизни? Саган не поясняет, что мы приобретем, уяснив истину, что мы не уникальны, а лишь звено в пищевой цепочке биосферы, что после смерти ничего нет, что нет гарантий, что в результате нравственной жизни у нас все будет хорошо? Нередко наука отнимает у человека утешение, которое дает человеку лженаука, особенно разновидность лженауки — религиозная вера. В ситуации, когда научное мировоззрение бессильно, иллюзии — единственное, что придает человеческой жизни смысл, делает ее приятнее. Как познание научной закономерности сделает людей счастливыми, если наука свидетельствует, что человеку плохо и лучше ему не будет? Например, в ситуации с неизлечимой болезнью?
Саган признает, что достижения науки могут использоваться во зло людям, но говорит, что проблема здесь не в науке, а в человеческой природе. Однако если наука настолько могущественна, то почему же человеческая природа на протяжении столетий не улучшается с помощью науки? И как в этой ситуации человечеству жить с научными изобретениями, используемыми во зло? С риском для жизни этого человечества?
Глупость ведет к бедности?
Лженаука по Сагану — умозаключения, не отвечающие критериям научности — непроверяемые, недоказуемые, логически противоречивые, игнорирующие доказанные научные факты, подменяющие то, что есть, тем, что мы хотим видеть. Автор ищет причины популярности лженауки в ошибках человеческого восприятия, недостатке критицизма, сознательном промывании мозгов людей СМИ и недостаточном присутствии в этих СМИ людей с научным мировоззрением. Большинство людей видит в мире только то, что хочет видеть, и верит только в то, во что хочет верить. Восприятие лженауки требует от людей меньше усилий, а напрягаться без необходимости люди не любят. Люди обращаются к лженауке, чтобы удовлетворить свою любознательность. Лженаука говорит нам, что мы не уникальны, что наша жизнь имеет сокровенный смысл. Людям приятно это слышать. Саган не дает ответа на вопрос — зачем люди делают следы посадок НЛО? Только ли ради славы? Или им хочется прикоснуться к чудесному, к чему-то, что имеет значение за пределами собственной жизни? С точки же зрения науки за пределами человеческой жизни для человека не имеет значение ничего.
Но, с точки зрения Сагана, руководствуясь лженаукой, мы либо действуем себе во вред, либо зря теряем время. Познав же научную истину, мы соответствующим образом меняем свое поведение и улучшаем свою жизнь. Проверенный на других метод лечения болезни сработает со значительно большей вероятностью, чем услуги экстрасенса. Вечный двигатель не даст энергию в наши дома. Свергая мировое правительство, мы не сделаем жизнь в России лучше. Лженаука ведет к отуплению людей и, как следствие, — к обнищанию страны, к потере ей позиций в мире. Эту судьбу Саган предрекает родным США, если с засильем лженауки в СМИ и в умах людей не будет покончено.
Автор не подводит религию под определение лженауки, хотя религия соответствует авторским критериям лженауки — пытается давать ответы на все вопросы, не прибегая к критическому методу, нарушает принцип выводимости следствия из причины и прочие. Поэтому религия с точки зрения критериев Сагана не может сделать людей счастливыми. Преступления именем лженауки почти всегда в истории являлись на деле преступлениями именем религии: охота на ведьм и т. п. Саган пытается не оттолкнуть часть аудитории книги исходящим из своей логики выводом, что естественное следствие всеобщего рационализма — атеизм. Зато автор относит к лженауке все, что противоречит американскому левому либерализму: национализм, мнение, что гомосексуализм — болезнь, которую нужно лечить, расовую теорию, критику демократии, необходимости ядерного разоружения, не утруждая себя научной критикой этих концепций.
Полезна ли демократия для глупых?
С точки зрения Сагана, любознательность людей могла бы удовлетворить наука, если бы вкус к ней не отбивался порочным школьным обучением. Нынешнее школьное обучение заточено на единственно правильное решение, заучивание правил, зубрежку, рецепты без всяких объяснений, ведет к ситуации, когда дети знают, но не понимают. Такая учеба дает почву для лженауки. Нужно прививать детям сомнение и изумление, преподавать им историю заблуждений людей, ошибок мышления и наблюдения. Саган переоценивает любознательность большинства школьников, их жажду знаний и способности. Если убрать зубрежку, то многие дети ничего никогда не усвоят. А талантливые дети все равно пробьются.
Автор утверждает, что государства, где подавлялось критическое мышление, проигрывают в большинстве своем историческую конкуренцию государствам, где критическое мышление поощрялось. Если государству выгодно зомбирование людей — это плохое государство. Недофинансирование государством науки Саган считает преступлением государства перед обществом. С моей точки зрения, не все так однозначно. Затратный лунный проект в свое время серьезно замедлил развитие экономики США.
Саган считает, что ученые лучше политиков знают, как нам жить, так как знания ученых, в отличие от знаний политиков, основываются на фундаменте наблюдения и экспериментов. Можно возразить, что правительство Гайдара было самым образованным в истории России, что не помешало катастрофическим результатам его деятельности. Наука иногда оказывается вещью в себе, бесконечно далекой от практики. Об этой проблеме Саган не пишет, а она есть. Видимо, эти проблемы — симптом низкого развития современной политической науки, а не аргумент против использования в политике научного метода в принципе.
Автор постулирует, но не доказывает, почему из научных выводов следует, что демократия — лучшая форма правления, почему интересы разумно организованного государства и интересы большинства людей — одно и то же. Откуда же тогда берутся общественные конфликты? Автор не комментирует успехи некоторых авторитарных политиков, таких, как Франсиско Франко в Испании, принимавших непопулярные среди большинства населения решения в свое время, но оказавшихся единственно верными, отрицательное отношение к демократии многих обществоведов, начиная с Аристотеля. Что делать, когда демократия есть, а большинство людей заблуждается, и эти заблуждения ведут страну к катастрофе? Мюнхенский сговор 1938 года обусловлен главным образом позицией большинства населения Англии и Франции, не желавшего воевать за Чехословакию. Демократия, возможно, была бы хороша, если бы большинство людей в повседневной жизни руководствовались научным методом. А что делать, если этого нет, и неизвестно, будет ли когда-нибудь?
Сагану не удалось доказать мне, что людям не нужны иллюзии.
