О том, что 19 августа 1991 г. в стране что-то случилось, я узнал в рейсовом автобусе. Точнее узнавал на остановках. Их было четыре. И на каждой были свои новости. «Горбачь помер», «Меченный арестован», «Мишку-Говоруна убили», «Демократизатор накрылся». Горбачева в народе не любили, поэтому сочувствия не было. А тревога была.
В 9 утра я прибыл в обком комсомола. Увидел, как срывали со шкафов и стен цветные портреты Ельцина. Они были напечатаны в газете «Собеседник» к июньским выборам. Боря имел тогда поддержку у многих партийцев и комсомольцев.
Из телевыпуска новостей стали ясны и подробности, которых, правда, было не много.
В ту пору я работал первым секретарем райкома комсомола, а по выходным служил пономарем в церкви.
Как увлекся в армии комсомольской работой, так не остановился и по демобилизации. Забросил учебу в университете и стал самым молодым районным руководителем в стране. Но подумывал стать священником.
По этому вопросу обратился к владыке Ювеналию (Тарасову) прямо в дни путча. Но мудрый старец сказал слова поистине пророческие: «Времена меняются, священников скоро будет много, а умных людей мало. Иди-ка ты учись. Так больше пользы принесешь».
По чудесному стечению обстоятельств меня скоро исключили из комсомола. Случилось это за четыре дня до его самороспуска — и я стал последним исключенным из комсомола в СССР. Без волокиты меня восстановили на истфаке ВГУ (спасибо В. С. Листенгартену и В. Э. Моциэнку).
Вот так путч положительно повлиял на мою биографию. Жаль, что позитивного влияния на страну не случилось.
