Судебная эпопея по уголовному делу, связанному с вымогательством экоактивистами М. Безменским И. Житеневым денежных средств в особо крупном размере у компании УГМК, наконец, приблизилась к завершению. Вчера, 4 июля 2018 года, в свою защиту перед судом выступил Михаил Безменский.
Трудно было представить молодому амбициозному начинающему политику, что знакомство с топ-менеджерами компании УГМК – этой всесильной и могущественной корпорации империи олигарха Махмудова, обернется для него тяжёлыми испытаниями и крахом всех его амбиций и надежд.
Но тогда, в майские, теплые дни 2013 года, когда состоялось его знакомство с начальником по безопасности компании Юрием Немчиновым, он питал большие надежды и верил в ближайшие благие свои перспективы.
Когда забурлил народный протест против добычи никеля в Новохопёрске и Борисоглебске, гражданская жена Безменского, Галина Чибирякова, оказалась на гребне этого протеста. В последствие, когда исчезло с поле битв некогда мощное движение «Зеленая лента», она затянула в ряды нового движения «СтопНикель» Безменского, зная политические амбиции своего друга и рисуя перед ним благоприятные перспективы в связи с этим мощным движением. В это время Безменский уже поработал в качестве советника депутата Госдумы Олега Пахолкова, потом вступил в партию «Родина», будучи замеченным руководителем её воронежского отделения, Алексеем Журавлёвым.
Считаясь всего лишь номинальным членом движения «СтопНикель», он никогда не светился в его рядах, одержимый совершенно иной, но главной целью своей молодой жизни – стать главой Поворинского района. Для этого он готов был использовать не только свои политические связи, но знакомство с руководством компании УГМК. Чибирякова здесь была удобна Безменскому во всех отношениях, поскольку была авторитетна среди активистов протеста, знала всё и всех, она же была спонсором многих мероприятий, связанных с протестом. Поэтому, через неё Безменский мог осуществлять своё политтехнологическое искусство, которому научил его, в своё время, депутат от «Справедливой России» господин Похолков. Безменский признавался: «Политтехнология – это сила большая, она сильнее любого силового действия. И я использовал эту технологию для разрушения антиникелевого протеста».
Компанию беспокоила мощная волна народного сопротивления, а геологоразведочные работы необходимо было выполнить в срок, согласно имеющейся лицензии, и потому её руководство искало тесное сотрудничество с такими местными активистами, с помощью которых можно было повлиять на ситуацию в своих интересах. После знакомства с Юрием Немчиновым, Безменский знакомится с советником гендиректора компании Петром Ямовым, а далее с руководителем по спецпроектам и корпоративным отношением Олегом Мелюховым. С Немчиновым он скоро входит в доверительные отношения и, главным образом с ним намечает планы действий по дестабилизации протеста и выбивания из него наиболее активных членов.
Каким образом Безменский это делал? Через Интернет, будучи модератором, препятствовал распространению информации о планах проведения мероприятий активистов, распространял неблаговидные слухи об активных членах движений, дискредитируя их в глазах местного населения. Якобы, именно он стал, в своё время, причиной исчезновения из протеста такой яркой активистки, как Валентина Боброва, он пустил недобрые слухи о Харламовой – одной из учредителей «СтопНикеля», о Нелли Рудченко – активного член Новохопёрской инициативной группы, подкупал коммунистов… . С его подачи Немчиновым был пустищен слух о том, что компания УГМК оплатила кредит атамана Новохпопёрской культурной автономии Игоря Житенёва в сумме 163-х тысяч рублей. Это он долго и упорно, по заданию Немчинова, искал подход к Житенёву для его подкупа, дабы выбить из протеста и заставить работать в интересах компании. Немчинову необходимо было, по мнению Безменского , скомпрометировать Житенёва ещё и потому, что на его компании висела вина за жестокое избиение этого казака. В связи с этим очень подозрительно непрестанное, с начала ареста и до сего дня, шельмование этого человека со стороны некоторых активистов «СтопНикеля».
На суде Безменский признался:
«Стыдно говорить, я вёл себя непорядочно по отношению к Игорю, я втирался к нему в доверие, подкупал его семью. Его дочь меня полюбила. Я склонял Игоря к получению взятки по заданию Мелюхова и Немчинова. С Немчиновым мы обсуждали сколько денег надо предложить Житенёву – 4-5 миллионов? Игорь на тот момент, после избиения, потерял много здоровье, он очень сдал. Я пытался его финансово мотивировать и говорил ему, что, вот, тебя избили, и эти деньги будут компенсацией за лечение и лекарства. Мне казалось, что Игорь уже созрел. 21 ноября Житенёв встретился с Немчиновым в кафе села Бобяково. Немчинов долго уговаривал его взять деньги, Житенёв отказывался. Он был сильно пьян. Под конец, чтобы отвязаться от назойливого Немчинова, Житенёв согласился взять то ли 200, то ли 300 тысяч и раздать казакам. Я вёз его в Новохоперск, и ему опять начал говорить про деньги, а он говорил, что у него – автосервис, жена вяжет платки, у них устоявшийся быт. Житеневу предлагал сотрудничать с УГМК, но он пояснял, что реально не может ничем помочь».
Адвокат Сергей Бутусов, представляющий интересы Житенёва, задал Безменскому вопрос, касаемо такой реплики, имеющейся в материалах дела: «Продавай нас, Мишка, подороже!» - что она означает?
- Я немного перебрал когда его вербовал, - объясняет Безменский, - Игорь с таким сарказмом это сказал, что я испугался и подумал, что – всё! – Житенёв со мной общаться больше не будет. Я испугался, что Житенёв «соскочит», и наши планы по подкупу Житенёва сорвутся.
По схеме с Житенёвым, Безменский также подкупал Неллю Рудченко – активного члена Новохопёрскоё инициативной группы, подкупал её подарками, пытался расположить к себе, чтобы получать информацию и передавать её УГМК. Он предлагал ей, в случае, если станет главой Поворинского района, то возьму её к себе заниматься вопросами экологии. По указанию Немчинова Безменский должен был вывести Рудченко из протеста.
Безменский крайне отрицательно относился к Рубахину – координатору движения «В защиту Хопра», считал его выскочкой, который преследует свои корыстные цели, но со временем он изменил своё мнение, и на суде признавался: «Сейчас я понимаю, что Рубахин хотел защитить свой край».
Но тогда, в 2013 году неприязнь у Безменского была столь велика, что он безжалостно готов был «посеять» слух о том, что Рубахин вымогает у компании УГМК 20 миллионов долларов, о чём он говорил, однажды, при встрече с Ямовым, предлагая ему эту версию использовать для дискредитации этого активиста. А так как Ркбахин для компании УГМК был врагом номер один, то Ямов, в дальнейшем, посчитал эту версию, хотя и чудовищной, но вполне приемлемой, если её немного подкорректировать. В скором времени Ямов воспользовался этой идеей.
Безменский утверждал, что Немчинов и Мелюхов давали ему указания и он их выполнял. Те денежные суммы, которые он получил от компании, как и оплату автомобиля AUDI Q7, были неким авансом за его работу. Инициаторами такого сотрудничества были сами топ-менеджеры компании. Безменский готов был работать в интересах компании даже не за деньги, об этом он говорил и с Немчиновым и с Мелюховым, поскольку он, вместе со своей гражданской женой, были не бедными людьми, и для него самого, амбициозного молодого человека, было престижным само сотрудничество с авторитетными, богатыми руководителями компании, которые своим высоким статусом могли посодействовать далеко идущим планам Безменского. Об этом говорят и материалы уголовного дела.
Материалы уголовного дела говорят и о том, что Безменский не был лидером протестного движения, что он не обладал никаким авторитетом в протестной среде, что он вообще не участвовал в протестных акциях, ибо его интересы находились в политическом поле. И если он оказался рядом, где-то, за кулисами протеста, то только для того, чтобы с помощью политтехнологий, которыми он талантливо владел, осуществлять оттуда свои далеко идущие замыслы, как серый кардинал или кукловод, который дергает за ниточки, с помощью которых вносит в бушующую страстями человеческую среду склоки и раздор, приводящие, в конце концов, к спаду протеста или, вовсе, к его прекращению.
Безменский очень старался своим усердием, аккуратностью, честностью понравиться топ-менеджерам компании, старался войти к ним в доверие, стать равным с ними, наслаждаться высоким статусом, дарующим престиж и роскошь, но, увы, не ведал он, наивный и доверчивый мальчик, что за холеными лицами и дорогими костюмами скрываются совершенно аморальные и циничные личности, человеческий статус которых опущен так низко, что никакие мешки с деньгами не способны им заменить, потерянные достоинство и честь.
В материалах дела есть множество доказательств того, что руководство компании в лице Немчинова, Ямова и Мелюхова, с помощью своей аналитической группы, усиленно работали над задачей по подавлению антиникелевого протеста в Черноземье. Главная роль в этом деле отводилась Юрию Немчинову. Он отвечал за безопасность компании, и потому на него возлагалась ответственность за безопасность проведения поисково-оценочных работ на Еланском и Ёлкинском месторождениях. Местное население и казачество всячески пытались этому препятствовать. Михаил Безменский здесь оказался очень кстати.
Господин Мелюхов, со своей стороны, давая задание Безменскому, в своём математическом мозгу разбил на три блока действия Безменского по подавлению народного протеста. Первым шло движение «СтопНикель», затем, Новохопёрская инициативная группа и казаки Житенёва, в третьем блоке был Константин Рубахин. Безменский был готов работать.
В августе того же, 2013 года, Немчинов, Ямов и Мелюхов подписали заявление в ГУЭП и ПК в Москве на свое согласие на проведение оперативного эксперимента с целью выявления преступной группы, дестабилизирующей работу компании УГМК на месторождениях.
Как ни странно и не цинично звучит, но они сделали центральной фигурой в этом «криминальном» деле Михаила Безменского.
Читая «Обвинительное заключение», выясняется, что Безменский занимался преступной деятельностью:
- участвовал в разработке преступного плана,
- в создании преступной группы,
- вымогал крупные денежные средства у компании УГМК,
- угрожал уничтожению имущества,
- распространял дискредитирующую информацию о компании УГМК.
А материалы уголовного дела кричат о другом. Эти материалы дела хорошо изучены Генеральной прокуратурой РФ и в «Требовании» заместителя генеральной прокуратуры В. Гриня чёрным по белому написано, что « Постановления о привлечении в качестве обвиняемых Безменского и Житенева не соответствуют нормам уголовно-процессуального законодательства, а содержащиеся в них данные не основаны на материалах дела …, не подтверждено наличие организованной преступной группы…, не подтверждено материалами уголовного дела и утверждения следствия о вымогательстве Безменским и Житеневым денежных средств у компании УГМК, … и инициаторами передачи денежных средств выступали сами представители компании УГМК».
А гособвинитель, подполковник В. Харьков вместе с защитником компании УГМК И. Якубовской из кожи вон лезут, чтобы убедить суд в том, что перед ним находятся если не явные вымогатели, то явные мошеннники, и оба опираются, главным образом, на «Обвинительное заключение», фальцифицированность которого может не заметить только дурак.
То, что таким безобразием занималось такое солидное правоохранительное учреждение, как ГУЭБ и ПК, говорит громкое уголовное дело в отношение его руководителя генерал-лейтенанта Д. Сугробова и его заместителя полковника Колесникова и других работников этого ведомства. Возможно, что фальсификация уголовного дела по Безменскому и Житеневу бала той последней каплей, которая положила конец преступной деятельности сотрудников в стенах этого ведомства.
После выступления Безменского и его ответов на вопросы стороны защиты, гособвинитель В. Харьков нашёл только один, якобы, козырь в свою пользу - это протокол допроса Безменского, составленный при его аресте, признательные показания в котором входили в серьёзное противоречие с тем, что говорил Безменский перед судом. Где он был прав – на суде или при даче показаний, зафиксированных в протоколе?
На это обвиняемый ответил: «Протокол был изучен досконально Генеральной прокуратурой и в Требовании заместителя генерального прокурора В. Гриня отражена вся его суть».
У представителя компании УГМК И. Якубовской, не нашлось ни одного вопроса к Безменскому, и она ограничилась некорректной репликой: «Безменский лгун!» Это говорит человек, который сам тонет во лжи.
