Корень из заснеженного детства

С высоты его полувековой с хвостиков в ещё 6 лет жизни ему кажется, что за всё прошедшее время больше никогда не было столько снега.

Как и у всех односельчан, у его семьи был бревенчатый, рубленый деревенский дом. Стоял он в самом начале улицы, заметно уходившей вверх. А с другой стороны был бугор с крутым спуском к реке, достопримечательностями которой были летний травяной пляж и плотки для полоскания белья в проточной воде, используемые пацанами в качестве трамплина.

Уличный уклон был настолько значителен, что каждую весну бурные талые воды всё больше и больше размывали овраг, образовавшийся между домом и грунтовой дорогой. А зимой от этого оврага не оставалось и следа.

В тот год навалило столько снега, что сугробы доходили до крыши, почти сравнивая дома со сплошным и бескрайним белоснежным пейзажем. Что уж тут говорить о каком-то овраге, дно которого было ниже уровня дороги примерно на метр – величину, сопоставимую с ростом тогдашнего обитателя крайнего дома на косогоре.

Никто из малолетней детворы с прилегающих дворов не  ожидал, что их обычная и простая забава в этот раз возымеет такой грандиозный эффект. Копошась по колено в снегу, они решили убрать верхний, ещё не слежавшийся слой, чтобы под ногами была твёрдая опора. Они углублялись  ниже и ниже, но дна всё никак не было. Тогда кто-то подал идею сделать боковой подкоп. Их азарт разгорался от того, что верхний слой не осыпался, а становился потолком намечавшейся снежной берлоги. По ходу дела фантазия пацанов переросла в идею соорудить полноценную снеговую «землянку», в которой можно будет, скрывшись от пристальных взрослых глаз, хоть с утра до ночи коротать зимнее время за своими мальчишескими проделками.

Результат немало превзошёл их ожидания. Во всяком случае, ни у кого из них ещё никогда раньше не было такого хоть и тесного, но вполне функционального помещения, где бы они могли в полной мере хозяйничать без оглядки на взрослых.

Снеговые скамейки «застелили» обрезками досок, чтобы не осыпались. Нарыли кучу всевозможных ниш, куда натащили всякого нужного и ненужного, но интересного мальчишеского барахла. Каждый обустроил свой «жилой уголок» в меру своей фантазии и наличия в настоящем, взрослом доме чего-то забавного, которое можно было стянуть без опасения получить нагоняй. Сидели со свечками, рассказывая и пересказывая разные страшилки. Жгли и плавили в разных формочках пластмассу, делая медальоны, которые затем вешали на нитки и носили, как дорогие награды. Буквально в метре от этого убежища по тропке туда-сюда проходили взрослые, многие из которых даже не подозревали, какой насыщенной жизнью бурлит заснеженный овраг. Интереснее всего было, когда совсем рядом проезжали по дороге машины и трактора. Мальчишеский снежный «дом» был всего в 1,5 – 2 метрах от дороги, но т.к. её проезжая часть уже представляла собой сплошной почти двухметровый тоннель, из которого не выбрался бы в сторону ни один транспорт, то пацаны чувствовали себя в полной безопасности. Но зато, когда мимо них проезжала очередная железная махина и «землянка» начинала ходить ходуном, а потолок и стены по чуть-чуть осыпаться, это приводило их в особый восторг от близости опасности, которая им была совсем не страшна. В такие моменты они чувствовали себя героями-смельчаками, способными сделать всё, что им вздумается. Пусть и только – в пределах своей обители.

Так у этой деревенской детворы и зарождалось чувство независимости, самодостаточности и уверенности в себе.

Жаль, что весной эта первая мальчишеская романтика утекла по тому же оврагу в речку. Но, как говорится, лиха беда – начало. Дальше у всех впереди была большая взрослая жизнь, один из корней которой выходил из того детского заснеженного оврага.