В этом году исполняется сто лет Великой российской революции. Революцию многие называют русской, но с этим определением не согласен, потому что она коснулась всех народов, входящих в Российскую империю.
Неизбежность революции объясняется цивилизационным отставанием России от других стран Запада. Россия страна догоняющего развития, этот процесс идет постоянно. Она постоянно догоняет, а те уходят вперед. Вот поэтому и в России постоянно возникают революционные и предреволюционные ситуации.
История России – это постоянно существующий цикл незавершенных революций. В 1917-м произошла, потому что в 1905-07 годах она была незавершенной, ничего не было решено, никаких фундаментальных преобразований не проведено, кроме второстепенных. Также и нынешняя, путинская Россия – это есть эпоха реставрации после потрясений 90-х. Начавшиеся на рубеже 1980-90-х преобразования не доведены до конца. Были лишь имитации, и то в основном в экономике и в формальной атрибутике. Вместо генсеков получили президентов с еще более бесконтрольной властью. Политических реформ вообще нет, модернизируется только государство, его военно-индустриальная составляющая, бюрократический аппарат, силовые структуры, репрессивные органы, государственный сектор экономики. А политических преобразований нет. Есть консервация государственного строя. Начавшиеся процессы на рубеже 1980-1990-х годов были свернуты и повернуты вспять -- это и есть очередная незавершенная революция в российской истории.
Великая российская революция 1917-го развивалась в несколько этапов. Например, Февральская была по-настоящему народной, именно активность низов привели к падению старой власти. А захват власти в октябре называют переворотом. А кое-кто считает контрреволюцией. Я в чем-то даже согласен. Конечно, это не в полной мере возврат к прошлому, это явно не так, но некоторые элементы контрреволюционности имели место. Россия вернулась в привычное для нее самодержавие. Только на место царского пришло большевистское самодержавие.
Довольно интересно объяснил эту метаморфозу генерал царской армии, профессор Николай Головин в книге « Военные усилия России в мировой войн». В разделе «Характеристика русского патриотизма" он утверждал, что имеются различия в патриотизмах западных народов и русского. Последний значительно более примитивен. По его мнению формула «За Веру, Царя и Отечество» было политическим обрядом для русских народных масс. Это -- мистицизм, выявляющийся в малокультурной среде. В обряд верят и как только вера в обряд будет разбита, – душа малокультурного, но склонного к мистицизму народа переживает тогда кризис и ищет новый обряд, в который она сможет опять поверить. Наверное поэтому зерна большевистской пропаганды хорошо легли на благодатную почву мессианизма сознания народа.
Февральские события привели к созданию Временного правительства. Оно продержалось всего лишь чуть более полугода и было свергнуто большевиками. Возникает вопрос, в чем причина поражения Временного правительства? Как бы парадоксально ни звучало, но эта причина в… демократии. При этом надо подчеркнуть, что она не была нормальной демократией, которая существует в развитых странах Запада. Это была демократия постфеодальная, постмонархическая, с самоуправлением полувоенизированных группировок, Красной гвардии, с наличием оппозиционных газет, независимых от власти. Все эти полгода существовало в России двоевластие, помимо Временного правительства Совет рабочих и солдатских депутатов. Вообще любая демократия – некое двоевластие между официальным правительством и неформальными силами, гражданским обществом. Это баланс между двумя силами, между верхами и низами, между властью и обществом.
В России этот баланс не прижился и ситуация вернулась к неограниченной власти.
Многие акцентируют внимание на субъективных факторах. Например, считают виновником Александра Керенского, председателя последнего состава Временного правительства. Все же, дело не в личности. Хотя ошибки были. Например, нельзя было продолжать войну, когда народ ее не хотел, верхи хотели, а низы страдали и не очень желали воевать. Более того, в армии действовал Приказ номер один, и при нем воевать было бессмысленно.
Тем не менее дело не в Керенском. Его нельзя было считать слабым руководителем. Тогда все остальные члены правительства кто? Керенский был наиболее сильным лидером из всех тех, кто входил тогда во ВП. Если бы родился в Европе мог бы стать хорошим премьер-министром, может даже уровня Тэтчер или Берлускони. Керенский единственный из тогдашнего руководства после большевистского переворота организовал сопротивление, пытался бороться.
История свидетельствует, то лидер пришедший к власти сразу после революции, правит недолго. Даже если это сильный лидер, решительный, твердый, все равно. Стихия сметает всех, даже людей с железной волей. Лидеры, которые гибче, выживают дольше.
Победа большевиков объясняется тем, что у них в отличие от других был собственный проект обустройства страны. Сомнительный, но проект. Во-вторых, у них имелась централизованная партия военизированного типа с жесткой дисциплиной, состоящая из профессиональных революционеров, партия сплоченная идеологией, со строгой иерархией. В то же время если сравнивать лидерские качества скажем, Керенского и Ленина, то Керенский превосходил по большинству показателей, и как организатор, и как оратор, Ленин сильнее лишь как идеолог. А Временное правительство 17-го года – представляло из себя группу функционеров без какой-то конкретной цели, оно не строилось на единой идеологической базе. Поэтому и просуществовало недолго.
Сейчас много рассуждений об отличиях России столетней давности и нынешней. Что сейчас ситуация намного благополучнее. чем тогда. И что нет никакой угрозы повторения того, что происходило тогда. Трудно не согласиться. На первый взгляд ничего общего.
Но нынешняя стабильность – это результат того, что в стране все жестко закручено-завинчено.
Может показаться парадоксальным, но при пророссийском президенте США Трампе риск социального взрыва и новой российской революции выше, чем при антироссийской Клинтон. При Клинтон Кремлю было бы проще: – во всех бедах и неудачах обвинять «зловредный госдеп"и разыгрывая эту карту, удерживать власть. Если люди вышли протестовать, то подавить акцию легче, достаточно сказать что – это происки Вашингтона, рука Запада, а все протестующе – агенты госдепа. А при «друге Дональде» расправиться с недовольными будет труднее.
Трамп не раз высказывался что он против «цветных» революций. Он торжественно обещал их не устраивать. Для кремлевских вроде замечательно, бальзам на душу. Но все дело в том, что революция процесс объективный и возникает тогда, когда созрели условия в самом обществе. А не тогда, когда кому-то взбрела в голову идея. Где гарантия, что при президентстве Трампа где-то, в какой-то стране народ не поднимется против непопулярной власти? Таких гарантий нет. Есть несколько стран, где сильно недовольство авторитарными режимами. В апреле выборы в Армении. Остро проходит конфликт в Венесуэле, где парламент выразил недоверие президенту Мадуро, а тот в ответ назначил вице-президентом представителя проиранской террористической группировки Хезболла. Тогда что?
Каждой революции предшествовал период ожиданий, связанный с удовлетворением основных потребностей людей, но который сменился резким разочарованием. Вот почему Трамп опаснее для Кремля, нежели Клинтон. Трамп, при котором предполагается улучшение отношений с Россией, воплощает в себе рост позитивных ожиданий для россиян. Симптоматична телевизионная картинка: депутаты Госдумы, получив известие о победе «нашего» человека на выборах в Америке, моментально встали со своих мест и бурно аплодировали. Как будто наша сборная забила решающий гол в финале решающего матча на первенство мира. Эта картинка с депутатами создает психологическое настроение в массовом восприятии российского общества, это приводит к росту ожиданий. Россияне будут ждать манну небесную с приходом в Белый дом нашего «друга". Но если ожидания чуда не реализуются, если власть их не удовлетворяет, то происходит апатия и недовольство, которые с течением времени выливаются в протесты.
В книгах по социологии и политологии под редакцией Кравченко опубликована теория кривой Дж. Дэвиса, показывающая разрыв зависимости роста потребностей общество от роста реального их удовлетворения. Если разрыв терпимый, то ничего не происходит, но разрыв увеличивается выше определенного предела, то это приводит к массовому недовольству и создает революционную ситуацию.
Тем не менее кое-кто уверен в вечности путинского режима. Интересную точку зрения изложил по радио «Свобода» бизнесмен и аналитик Дмитрий Потапенко, который привел образное сравнение готовности народа терпеть лишения ради величия державы борьбой между холодильником и телевизором. Как только экономическое положение в стране ухудшится, государство усилит пропагандистское влияние на общество, будет пугать угрозами, врагами, показывать картинки триумфом, и власть сохранится. По версии Потапенко, это может длиться бесконечно. И что холодильник никогда не сможет победить телевизор.
Но все же я бы не совсем согласился. Телевизор не может вечно доминировать над холодильником. До поры до времени – это да, может. Только на первом этапе, когда у власти есть еще моральный авторитет и легитимность. А потом люди перестанут верить пропаганде. Инъекция прежних побед уже не будет успокаивать людей. Нужны будут новые, более сильные дозы телевизионного дурмана. Ну займут войска Путина очередной город в Сирии, или еще где-то, со временем людей это совершенно не будет вдохновлять. Скорее -- раздражать. Так что все не так просто. Народ пропагандистскими блюдами бесконечно кормить нельзя. Временно – да, но не бесконечно. Люди потребуют физическую пищу, им более важно материальное благополучие.
А взятие очередного города или стратегического плацдарма за тридевять земель – радовать уже не будет. Так ведь в Первую мировую войну перед революцией положение на фронтах было вполне успешным. Неудачи были только в 1915-м, а в 16-м – одни успехи. Но это не спасло. Тем более пошел второй месяц, как сирийская Пальмира занята отрядами радикальных исламистов. Это подрывает имидж Путина как записного полководца и собирателя земель. Так можно и Дамаск потерять. А ведь Первая российская революция началась через несколько дней после падения Порт-Артура.
