Брежнев

Вчера ему исполнилось 110. Удивительный человек удивительного времени. Мы из своего 21-го века пытаемся судить о нем, подходим к нему со своими мерками, сравниваем его с последующими генсеками, президентами и царями и сам собой всплывает вывод – а ведь он самый нормальный из них.

Я помню, как в конце 70-х от него устали все, устали от пышных торжеств по поводу вручения очередного ордена, от речей по бумажке не пойми, о чем, от поцелуев взасос со всеми, кто попал ему в объятия. Но не было в народе такой беспощадной ненависти, как Горбачеву и Ельцину, не было такого отупелого обожания, как к Путину, да подсмеивались, да мазали салом и поджигали портреты, рассказывали анекдоты, но не ненавидели.

Он был где-то там, высоко и параллельно. А мы жили своей жизнью. Плохо было с продуктами, с жильем вообще никак, зато мы, молодежь в то время, не халдействовали ради куска хлеба, нас трудно было заставить делать то, что мы бы не хотели, какому-нибудь мелкому начальничку невозможно было принудить нас к рабскому, недостойному поведению, как это практикуется сегодня. Было у людей его времени то, что редко встретишь сейчас – чувство собственного достоинства. Самый непутевый работяга, вроде меня, мог бросить рукавицы, плюнуть на станок, послать по месту прописки бригадира и пролезть в дыру в заборе, в отдел кадров соседнего завода.

Впрочем, это не его заслуга. А чем же он так запомнился, что сейчас большинство моих соотечественников признают его самым лучшим лидером страны в 20-м веке?

По моему мнению он был хорош тем, что не лез не в свое дело, не лез переучивать свой народ. Хлебнувший горя полным ковшом в войну, чудом выживший на пятачке Малой Земли, он не гнал общество к «торжеству коммунизма», он отлично понимал недостижимость ленинских бредней и желал себе и своим гражданам немногого – дешевого хлеба, недорогой водки, труда без смертельного надрыва, двух спокойных выходных и «чтобы не было войны».

Он не загонял четверть населения в лагеря, как Великий вождь, не взращивал кукурузу и не бредил гонкой с Америкой, как Хрущев, не забивал себе башку нелепыми прожектами, как Горбачев, не пропивал страну, будто алкоголик валенки по весне, как Ельцин, не втирал быдлу о национальном величии, позволяя друзьям тащить все, что не приколочено, как сами знаете кто. Он был нормальным человеком, без закидонов, как почти все фронтовики.

Не те восьмидесятилетние, которые с цацками красуются сегодня на парадах, а настоящие фронтовики, знающие, что главное в жизни, это затянуться папироской, после стакана водки, закусить тушенкой и знать, что не надо больше идти в атаку и не будут больше бомбить. А все остальное – дешевые понты и муть.

Нам, заставшим этих людей, было трудно их понять, а уж тем, кто их не видел, а судит из сегодняшнего прекрасного далека, подходят к ним со своими линейками, те вообще никогда не поймут почему «дорогой Леонид Ильич», действительно дорогой.

В Т О Р О Й

Второй был дед с размахом,

Хватало бы постов,

Я за него рубаху

И нынче рвать готов.

Тяжелый, словно камень,

Надежный, как причал,

Он, хоть и жил с волками,

По-львиному рычал.

И трепетала челядь,

Пыльцу сдували с ног,

Любого отметелить

Лихой вояка мог.

Единоматьначалие.

Был норовом он крут,

И большинство молчали,

Кто чувствовали кнут.

А кто кнута отведал,

Те заливались всласть

Про справедливость деда,

Отзывчивую власть.

Украв у строгих нянек,

Что не ложи, сопрут,

Заслуженный свой пряник,

Благословляли кнут.

То время было тихим,

И были мы тихи,

Даже в дурдоме психи

Читали вслух стихи.

Один мужик горланил,

Хрипел на всю страну,

Но все ж и он, по пьяни

Порвал свою струну.

Хоть власть он брал за лацкан

И посылал к чертям,

Но был царем обласкан

Уж тем, что умер сам.

А дед, все вешал цацки,

Тянул страну, как вол,

Но тяжкий труд бурлацкий

Вконец его извел.

Не Первый черно-белый,

А в золоте герой,

И монолитно-целый

Остался мне Второй.

В.Рылов

Из поэмы «Мои цари».