В середине дня на поезде я добрался из Луганска в Ясиноватую - город областного подчинения, в котором в мирное время было почти 40 тыс. населения, из которого 69% - украинцы. До Донецка отсюда по автомобильной дороге 12 км, но она находится под «огневым контролем» украинской стороны, а потому машины туда не пускают.
В результате я пробыл в Ясиноватой почти до вечера почти утратив надежду вырваться оттуда. Сейчас это самая горячая точка Донбасса.
Картина сюрреалистическая.
С одной стороны, здесь война не просто рассказы. На каждом шагу попадались пострадавшие дома. Во время войны 27 домов были разрушены до основания, а примерно 200 пострадали в той или иной степени. Почти на каждом многоквартирном доме указатель со стрелкой "Убежище".
Здесь были магазин и кафе, радом - детский сад.
В начале апреля 2016 г. вновь началось обострение ситуации. ВСУ продвинулись вперед в т.н. «серую зону», т.е. на нейтральную полосу, угрожая перерезать путь на Луганск и фактически уже перерезав короткий путь на Донецк, установив над дорогой т.н. "огневой контроль", т.е. получив возможность расстрелять из пулеметов любую машину. В кого будут стрелять, а в кого нет - это уже на их усмотрение. Каждый день на окраине Ясиноватой идут перестрелки из стрелкового и артиллерийского оружия. За сутки 18 апреля, как сообщил телеканал "Новороссия", украинская сторона выпустила более 250 мин и снарядов, кроме того, производился обстрел из стрелкового оружия. Сколько полетело в ответ, надо смотреть по украинским СМИ. Уточнил: они сообщили о более сотни нарушений перемирия.
С другой стороны, городок блещет чистотой, работают все учреждения, на улицах гуляют дети, мамаши с колясками, парочки, поют птички, подростки на аллее делают коллективное селфи. Вдруг тишину нарушают глухие взрывы на окраине, но люди на остановке автобуса не обращают на это никакого внимания, будто это заурядное явление. Как сказала местная парикмахерша, "это наш местный гром". Короче, наблюдается нормализация патологического существования в условиях военных действий, когда нормальность повседневной рутины держится только на надежде, что "укропы" не будут палить в сторону города, как они это делали в 2014 г.
С автовокзала иду в поисках кафе. Увидел одно здание с соответствующей вывеской: "Кафе Теремок". Подошел ближе, а оно искорежено взрывом. Местные после раздумий указали другой пункт назначения: кафе «Оазис", предусмотрительно расположенное в полуподвальном помещении. Здесь меня встретили как долгожданного гостя. В соседнем зале кипело веселье: толпа детишек лет 10-11 под руководством затейника и пары мамаш отмечала день рождения. Вскоре эта толпа ворвалась в пустой зал, где я сидел в гордом одиночестве. Первый же конкурс впечатлил меня: две команды - мальчики и девочки - соревновались, кто кого перекричит. А потом череда подобных конкурсов. И в это время снаружи изредка раздавались хлопки взрывов в районе блок-поста на въезде в город.
День рождения в "Оазисе". Фото В.Ильина.
Правда, нынешнее обострение отличается от 2014 г., когда украинская артиллерия беспорядочно била по всему городу, загоняя жителей в подвалы, куда они регулярно бегали почти год. Особенно привлекательными были богатые дома и социально значимые объекты. Местные говорят, что пособники ходили и разбрасывали в таких местах маячки. В центре города разбомбили двухэтажный торговый центр, где были магазин и кафе. В соседнем здании находится детский сад. Стреляли днем, и только чудом в нем пострадала крыша, но не дети.
— Регулярно отсиживались в подвалах, - рассказывает молодая мама. — Но потом привыкли, выучили график наиболее интенсивной стрельбы и стали выходить на прогулки. Ребенку же не объяснишь, что означают эти хлопки. Начали ходить гулять в надежде, что пронесет.
В чем была задумка такого стиля "антитеррористической операции", эффективно умножавшей ряды сепаратистов, понять сложно. Предполагаю, что тогда ударное ядро составляли батальоны "сознательных патриотов", подчинявшихся только своему "революционному сознанию", требовавшему крови предателей, голосовавших за отделение от Украины.
Женщины в парикмахерской, разглядывая мой красный рюкзак, спрашивают меня, как я сюда попал. Честно объясняю, что приехал в отпуск, что никаких родственников и друзей нет. Мол, просто приехал посмотреть и погреться. Смотрят откровенно недоверчиво:
— Вы что смеетесь?
— Какой тут смех?
Жмут плечами, явно подозревая за моими действиями какой-то странный им неведомый умысел. Надеюсь, что в них не взыграет бдительность и меня не сдадут контрразведке.
В парикмахерской несколько человек: пара мастеров и несколько родителей с детьми. Все рассказывают мне об ужасах 2014 г.
— Но сейчас то ситуация изменилась? — наивно спрашиваю я.
— Вы имеет в виду минские соглашения? - иронично отвечает парикмахерша. — Не смешите меня!
Однако все признают, что сейчас уже далеко не так, как было в начале антитеррористической операции. Во-первых, довольно долго было относительно тихо, т е. перестрелки не смолкали, но активных действий не было. Во-вторых, хотя с начала апреля ситуация резко ухудшилась, но бои ведутся на окраине городка за промзону, и в город снаряды и мина не летят. Пока не летят. Правда, все живут ожиданием, что все в один миг может измениться. И что тогда будет, можно только гадать, но если об этом думать всерьез и постоянно, то поедет крыша, поэтому лучше жить так, будто ничего не происходит.
В результате блокады связь с Украиной минимизирована, поэтому дороги повернули на восток.
В городе обычная мирная жизнь, а война на окраине - в нескольких километрах от центра. Мужики на городском автобусе ездят на работу, т.е. на войну. На остановке рядом со мной стоит мужик лет 35 в камуфляже, явно возвращающийся с работы. На рукаве эмблема: «Новороссия. Военная разведка".
Двое встречаются на улице.
— Привет! Как дела?
— Повезло: трехсотый, — и мужик в наброшенной на плечи куртке показывает руку на перевязи.
--А ты кем работаешь?
— Гранатометчиком.
— А-а, востребованная профессия!
Тут же на остановке в ожидании неспешного автобуса (поговаривают, что может и не придти) звучит обычный треп, в котором повседневная универсальная рутина, смешивается с реалиями войны.
— Вечером вышел во двор, рассказывает пожилой мужик своему собеседнику. — В небе надо мной летящие огоньки, а с крыши посыпались пули от пулемета... У соседа дом развалили.
— Конечно, я хочу иметь хорошего парня для постели, — объясняет слегка хмельная девушка с банкой пива в руках щуплому пареньку — для здоровья, так сказать, но прежде всего надо, чтобы с ним можно было поговорить... Серега, конечно, парень видный, но у него в голове явно не выскакивает кукушка.
— Мам, - неуверенно прощупывает почву симпатичная девчонка лет 16-ти, — я там видела такую футболку! Тут полосочка и тут...
— Ходила в администрацию по поводу восстановления разрушенного дома, — сетует старушка. — Обещают, что будет рассматриваться вопрос о компенсации в виде однокомнатной квартиры. Но у меня же был большой дом с участком! Квартира — это не замена, но с другой стороны, в нынешней ситуации на другое рассчитывать не приходится.
Две женщины лет тридцати с небольшим весело обсуждают не очень веселую тему.
— Зарплату опять дают кашей. А я говорю: "Дайте мне деньги, я и сама решу, что купить". "Ага! - хихикает другая. - Тебе дай волю, так ты макароны начнешь есть, пополнеешь".
Проблем со снабжение не видно были бы деньги. В кафе нормальное меню, хотя заявленных вареников не оказалось. Взамен предложили пельмени. Цены почти питерские и уже повыше, чем в Луганске: окрошка, салат и чай обошлись в 150 руб. На площади мини-ярмарка: женщина разложила на ящиках фрукты и овощи. Рядом билборд, отражающий специфику местной финансовой ситуации: реклама услуг по снятию наличности с карточек. Это актуальная повседневная проблема всего Донбасса: как снять деньги с карточек в условиях дезорганизации банковской системы.
Дом с указателем "Бомбоубежище".
Станция Ясиноватая.
А там ведь сейчас рублевая зона?