Посторонним в.

На прошлой неделе в Кирове прошла неделя инклюзивного образования. Тема эта интересна достаточно узкому кругу лиц: чиновникам, педагогам и родителям, которые воспитывают детей с нарушениями развития. И не стоило бы об этом говорить, если бы не то, что именно и какими словами говорилось с кафедр на темы инклюзии.

Многие специалисты РООРДИ «Дорогою добра» и родители наших детей всю неделю посещали лекции, которые читали московские, питерские и кировские специалисты. Задачей лекторов было осветить новые федеральные государственные образовательные стандарты (ФГОС) для детей с ограниченными возможностями здоровья, на основании которых с сентября будут обучаться все школьники этой категории. Если коротко и понятно – то это программы обучения, согласно которым учителя должны строить свои уроки. Есть ФГОСы для обычных школьников, а теперь – еще и для «особых».

Так вот, мы думали, что эти лекции станут для нас новым ресурсом, источником энергии, стимулом к развитию, чем угодно. Не могли мы ожидать только одного – что они станут похоронами. А хоронили мы философию, культуру и практику инклюзии, а вместе с ними гуманистический подход к ученикам в государственной системе образования.

Уже на пленарном заседании консультант отдела образования детей с проблемами в развитии Министерства образования и науки Российской Федерации Юлия Сачко объяснила, как государство видит ситуацию с внедрением ФГОС для детей с особыми образовательными потребностями: пусть в законе об образовании и написано, что в любую школу может прийти любой ребенок и для него должны быть созданы условия, но «вы же понимаете, что это не возможно». В общеобразовательные школы нужно включать только детей с однозначно сохранным интеллектом и «готовых к включению».

А это – не инклюзия, а интеграция: таким ученикам и не нужны никакие специальные условия для того, чтобы учиться вместе со всеми. Это, например, дети с различными заболеваниями внутренних органов или с небольшими нарушениями зрения или слуха. Они и сейчас, как много лет назад, учатся в обычных классах, и в этом нет ничего особенного. А теперь таких ребят записывают в «инклюзированные» и отчитываются, как у нас, по обыкновению, все хорошо.

Но вернемся к речи консультанта Министерства образования, ведь дальше идет самое приятное: «Необходима грамотная работа с родителями, которые по каким-то своим амбициозным мотивам пытаются обучать ребенка с выраженными нарушениями развития в рамках инклюзии. И, несмотря на то, что законом все предусмотрено (право ребенка с ограниченными возможностями здоровья учиться вместе со всеми – мое прим.), такой ребенок должен получать коррекционное образование в коррекционной школе.

Вот так новость!  Тогда у нас вопрос к Министерству образования РФ, а также к Госдуме и заодно уж к президенту: зачем в новый закон об образовании, принятый в 2012 году, были включены эти замечательные формулировки про то, что «все дети вне зависимости от их состояния могут учиться совместно со сверстниками»? Зачем тогда, скажите, было давать «родителям умственно отсталых» ложную надежду, что их детей пустят в обычный мир? Ведь они и так уже «сильно травмированы» диагнозом ребенка, по словам психологов. А они не самим диагнозом травмированы, но как раз тем, что их дети обречены, так как уже на стадии садика и школы их отодвинули в сторонку, что уж говорить о взрослой жизни.

Впрочем, вернемся к инклюзии, вернее, к ее метаморфозам в России. Я согласна, что создать условия (действительно необходимые условия, а не фикцию) для детей с особыми образовательными потребностями в общеобразовательной школе правда не просто. Денег не хватает, в стране кризис и прочее. Но даже не в финансах дело. Ведь инклюзия – это не только и не столько новые пандусы и лифты, сколько принятие самого факта прихода в школу особого ребенка педагогическим сообществом. К сожалению, все, что связано с нашими детьми (не с «тяжелыми», нет! – а даже с небольшими проблемами) вызывает панический ужас. Но и это поправимо, я верю, что большое количество учителей смогли бы работать в инклюзивных классах. Да, им понадобилось бы время, чтобы научиться работать с такими детьми, переосмыслить ситуацию, но им не дали на это даже шанса.

Всю инклюзивную неделю лекторы старались донести до педагогов одну мысль: ребята, делайте все, чтобы родители забрали особых детей из школ. Основная ваша задача по работе с родителями – доказать им их неадекватность.

Первый проректор Института специальной психологии и педагогики г. Санкт-Петербурга Роман Демьянчук (сцена и театр много потеряли в его лице) с упоением и восторгом изображал детей с умственной отсталостью, скашивая глаза к переносице, а обычных школьников называл придурками. Да, как специалист он определенно в теме, знает плюсы и минусы инклюзии, и тем обиднее, что в его словах был в основном негатив, а степень профессионального цинизма просто зашкалила. Слушатели с удовольствием смеялись над его плоскими шутками и крестились, чтобы к ним никогда не пришли дети с аутизмом.

Заведующая лабораторией инклюзивного образования Московского городского педагогического университета Ирина Левченко (очень известный ученый с высоким статусом в мире коррекционной педагогики, принимала участие в разработке ФГОС для детей с умственной отсталостью) четко сказала, что закон и государство поделили мир на обычных людей, людей с ограниченными возможностями здоровья и людей с умственной отсталостью. Так вот, дети с умственной отсталостью должны обучаться отдельно, вот и все. И никаких рассуждений. Ведь «по закону мы должны брать всех детей в инклюзию, но ФГОС дает нам возможность отказать детям с умственной отсталостью». А про детей с тяжелыми множественными нарушениями «даже говорить не хочу, это просто неприлично».Потому что «у детей с тяжелыми нарушениями развития прописано по закону 4-6 часов обучения в образовательном учреждении, а занять их нечем. Вы будете все эти 4-6 часов в неделю в течение 9 лет трясти над ним погремушкой». И никакой информации (или нежелание ею делиться) о том, каких успехов может достигнуть ребенок, если заниматься с ним не от звонка от звонка и не для галочки, а для того, чтобы действительно помочь, научить тому, чему он реально может научиться.

 И прекрасное о родителях детей с нарушениями развития: «Родители таких детей совершенно не понимают образовательных задач. В болезненном родительском сознании, а оно у большинства родителей болезненное, тот факт, что мы берем детей в школу, подхлестывает их неоправданные надежды». «Нужно создать такие условия, чтобы родители сами забрали ребенка из школы». То есть учитель должен уметь вести скорее борьбу с родителями, а не учиться сотрудничать с ними и стараться находить общий язык.

Что же теперь, когда неделя инклюзивного образования позади? Одна из мам, которая присутствовала практически на всех лекциях, говорит: «Я просто чувствую, что меня, всех нас, наших детей и все наше общество отбросили в начало пути – в тот день уже шесть лет назад, когда я держала на руках свою маленькую дочку, родившуюся с синдромом Дауна, и не знала, как она будет в этом мире? Примут ли ее? Как сложится ее жизнь и будет ли она счастливой? Хотя нет, лично я очень с того времени изменилась – я не реву, не впадаю в истерику, не считаю, что жизнь закончилась – я очень хочу жить! Я рада, что у меня заботливый, любимый  муж, прекрасная дочка. Я знаю, что вокруг много (очень много!) людей, которые поддерживали и поддерживают нашу семью. Спасибо им всем». 

Но вся наша работа как организации оказалась перечеркнута. То, что мы пытались объяснить много лет: что «особые» дети – это прежде всего дети, равные в правах с остальными, они достойны гуманного, уважительного отношения к себе как к личности, и их родители и семья в целом (как и любая другая семья) тоже, про терминологию (наши дети как были для всего остального мира «даунами», «дцпшками» и «олигофренами», так,  в общем, и остаются), про то, что с родителями школа должна взаимодействовать, сотрудничать, а не работать (мы не материал) – это все оказалось никому не нужно, у учительского сообщества нет запроса на эту информацию, они тяготятся ей и понимают, что учитывать все эти вещи в своей работе не будут.

Необходимо сказать: мы не выступаем против педагогов. Мы выступаем против системы, которая их формирует: выставляя высочайшие требования к профессиональным и личностным качествам (по современным профстандартам учитель – это просто божественная сущность какая-то должна быть), но не дает ничего взамен: ни уважения, ни компетенций, ни возможности что-то изменить. Пять дней чиновники из министерства образования, специалисты и страшно уважаемые ученые и педагоги несли одну мысль: делайте все, чтобы родители забирали детей с нарушениями развития из школ! Это вместо того, чтобы дать тем, кто готов работать в системе инклюзивного образования, реальные методики и инструменты.

И пусть провалилась в России в целом и Кирове в частности идея образовательной и социальной инклюзии и интеграции. Думаю, мы это переживем, как прочие испытания в нашей жизни, и выйдем, как пишут уважаемые психологи, на «уровень формирования новых жизненных ценностей».

Оригинал