Дорога от храма
Николай Митрохин, 07.07.2015
Из журнала «Грани».
Минувшие выходные ознаменовались громким скандалом. 4 июля отставной глава синодального отдела Московской патриархии по связям с вооруженными силами и правоохранительными органами протоиерей Дмитрий Смирнов решил напомнить о себе в духе песни Аллы Пугачевой "Эй вы там, наверху". Если его с паствой не позвали на проходивший в километре от церкви праздник радиостанции "Серебряный дождь" (и даже не согласовали с ними громкость музыки), то надо, прервав богослужение, заявиться на него и, прорвавшись через ворота, потребовать, чтобы звучало потише. После этого престарелая примадонна церковной сцены в первом сюжете вечерней программы на ведущем государственном телеканале может, жмурясь от удовольствия, заниматься подсчетами. Мол, дел-то всего ничего, а теперь за сутки пришлось дать интервью трем телеканалам, пяти радиостанциям...
На практике ситуация выглядит не столь благополучно, и Смирнов это, похоже, понимает - откровеннолукавя при изложении обстоятельств дела. Групповое вторжение на мероприятие с применением насилия подпадает под целый букет статей Уголовного кодекса, включая антиэкстремистские. Если прокуратура даст ход жалобе радиостанции, то дело, даже не дойдя до суда, может Смирнову здорово повредить. Московская патриархия чутко отслеживает обстановку и в любой момент может отправить склонного к буйству священнослужителя на не слишком почетную пенсию.
Инцидент со Смирновым можно бы считать частным случаем, связанным с состоянием психики "юродствующего" (по внутрицерковному определению) ветерана православной политики, если бы он не вписывался в тенденцию, зримо проявившуюся в последнее время.
На прошлой неделе произошли два события, почти полностью проигнорированные крупными государственными СМИ. Группы общественных активистов дважды сумели добиться приостановки незаконного строительства, инициированного православными радикалами. 1 июля, после масштабногопротивостояния на территории парка Торфянка в Лосиноостровском районе Москвы (дошло до обустройства противоборствующими сторонами палаточных лагерей), префект округа пообещал остановить строительство храма до решения суда. Одновременно было объявлено об отмене решения об установке колоссального памятника князю Владимиру на Воробьевых горах. Митинги, проводившиеся православными активистами, в том числе председателем Союза православных граждан Валентином Лебедевым и православным молодежным движением "Георгиевцы", не помогли. На смотровой площадке пока сохраняется ограждение для неких исследовательских работ по укреплению грунта, но сторонники проекта озабочены поиском нового места для установки полюбившегося им памятника. Обе победы были одержаны несмотря на угрозы (и попытки) физической расправы над общественниками со стороны православных экстремистов - движения "Сорок сороков" в Лосиноостровском и "Ночных волков" на Воробьевых горах.
Эти небольшие и, возможно, временные успехи общественности в противостоянии инициативным клерикалам стали возможны только благодаря четко заявленной позиции граждан, поддерживающих их муниципальных депутатов и общественно-политических организаций. И прежде всего сами граждане не пожалели времени и сил на участие в пикетах и демонстрациях, сумели развернуть сбор подписей, не испугались угроз. В результате власти пошли на попятную, хотя протестующих было не очень много: несколько десятков человек в Торфянке, небольшая инициативная группа в МГУ, собравшая (возможно, не без содействия ректората) две тысячи подписей.
Какие же выводы можно делать из этих трех (считая "наезд Смирнова") историй?
Во-первых, очевидно, что ни власть, ни какие-либо иные политические силы не контролируют ситуацию на низовом уровне. В рамках каждого из этих сюжетов активно действуют фактически самостоятельные (хотя и вписанные в некоторые политические сети) группы, которые либо лоббируют свои интересы, либо выражают протест. Например, Московская патриархия, разумеется, не против того, чтобы некая инициативная группа освоила еще один участок столичного парка и возвела забор с целью строительства храма. Однако она не будет пускать в ход все свое административное влияние ради отдельно взятой Торфянки. Ведь в этом деле у нее накопился негативный опыт. Как недавно поведал отвечающий за церковную программу "200 храмов" Владимир Ресин, в Москве около 20 намеченных площадок остались неосвоенными из-за протестов местных жителей. С другой стороны, КПРФ или "Яблоко" готовы поддержать протесты общественности, однако в отсутствие той самой общественности не будут сгонять своих активистов, чтобы те обороняли участок, незаконно присваиваемый ревнителями православия (или православными предпринимателями).
Во-вторых, во власти нет единства по многим идеологическим вопросам, в частности по отношению к религии. Более того, на каждом этаже вертикали власти находятся как горячие сторонники, так и противники тех или иных публично декларируемых властью идеологических или религиозных тезисов. Например, публичное молчание ректора МГУ Виктора Садовничего по поводу памятника, подбрасываемого на территорию, символически контролируемую главным вузом страны, особенно заметно на фоне бурной активности группы протеста против памятника в самом университете. А степень поддержки, оказываемой (или не оказываемой) тем или иным префектом планам храмостроительства в его округе, не соответствует позиции, официально декларируемой мэром столицы.
В-третьих, подобный расклад полностью расходится с той "политической реальностью", которую описывают официальные российские СМИ. В многократно прокрученном на прошлой неделе на телеканале "Вести 24" фильме "Ядовитый экспорт" ответственность за любые протесты перекладывается на американских агентов. Очевидно, что фильм этот призван обосновать закрытие в России представительств любых западных общественных фондов. Осенью их закроют, однако прекратит ли это протесты? Примеры прошлой недели говорят, что нет. Конфликты порождаются на местном уровне, местными силами - и хотя пока они разрешаются относительно мирно, не вопреки воле центральных властей, очевидно, что протестный опыт накапливается и усваивается.
В-четвертых, направленность и ход протестов показывают, насколько далеко разошлись пути "нормальных" российских граждан, включая консервативных православных, и православных радикалов. Горячие призывы отстаивать храм в Торфянке или возводить памятник Владимиру именно на Воробьевых горах православная общественность города полностью проигнорировала. На местах православных представляли люди, больше всего похожие на платных клакеров. Визит Смирнова с паствой на праздник "Серебряного дождя" и немотивированное прекращение богослужения были также единодушно осуждены всеми высказывавшимися на эту тему представителями церкви.
Интересно взглянуть на эту ситуацию в историческом плане. В перестроечное время все "живые" общественные протестные группы в общем и целом выступали за открытие, реставрацию и строительство храмов (или, во всяком случае, поддерживали эту идею), а их противниками были либо люди предпенсионного возраста с низким уровнем образования, либо всевозможные силовики. Сегодня все наоборот. Все общественные группы и значительная часть "нормальных" православных выступают против православно окрашенного экстремизма и безудержного строительства храмов, не учитывающего мнения местных жителей. А, как показывает опыт перестройки, от низовых общественных, религиозных и экологических инициатив рукой подать до большой политики. Так что, на мой взгляд, из подобных маленьких историй на наших глазах куется реальная политическая повестка завтрашнего дня.
