Андрей Пионтковский

Давление Запада ужесточается, и это воздействует на российскую политическую элиту

Хозяин Кремля теряет способность обеспечивать неприкосновенность активов российской клептократии на Западе

Последняя неделя демонстрирует ощутимое усиление внешнего давления на нынешний кремлевский режим. Это и кампания личных обвинений в отношении Путина в преступлениях уголовного характера, коррупции и воровстве – знаменитые письма Financial Times и Wall Street Journal. Как мы знаем, это весьма солидные издания, и, раз они решаются публиковать подобное, несмотря на угрозу исков, значит, у них есть необходимая информация и доказательства.

Расследования коррупции в ФИФА также ведут прямиком к Путину - недаром Москва так болезненно отреагировала на, казалось бы, не имеющий отношения к большой политике вопрос.

Давление Запада ужесточается, и это воздействует, в свою очередь, и на российскую политическую элиту. Причем личная изоляция Путина влияет на нее даже в большей степени, чем экономические санкции. Дело в том, что в группировке, которая сейчас находится у власти в РФ, роль Путина сводится к тому, что он обеспечивает – точнее, обеспечивал – своими хорошими отношениями с лидерами Запада безопасность и неприкосновенность интересов российской клептократии за границей. Президент был своеобразным гарантом этих активов.

Сейчас же Запад активно демонстрирует, что Путин – это изгой; фигура, с которой не хотят иметь дела, человек, который обвиняется в банальном воровстве и мошенничестве. Соответственно, он теряет значимость для своего окружения, которая гарантировала ему лидерство – он не способен выполнять порученные ему функции.

Так что люди начинают задумываться. Поэтому я думаю, что обстановка для раскола элиты и дворцового переворота сейчас складывается более благоприятная, чем раньше.

Есть и угроза массовых выступлений – в России было три марша мира (последний – в память Немцова), в которых участвовало от 50 до 100 тысяч человек. Эти люди никуда не исчезли, они не изменили своих взглядов на войну в Украине. Поэтому при малейшем признаке раскола элиты массовые волнения на улицах вспыхнут с новой силой.

Так что я не настолько оптимистичен относительно будущего нынешнего режима, как некоторые мои коллеги, заявляющие, что в России не возможен ни Майдан, ни дворцовый переворот.