На Ленинградском вокзале столицы узбекская семья, находящаяся здесь проездом, разговаривает, как это ни странно, по-узбекски. И тут в разговор вмешивается пожилая женщина с соседнего ряда, которой, видимо, хочется знать содержание разговора, но не получается: «На каком языке вы разговариваете? Приехали в Россию - вот и говорите по-русски!».
Эту мысль она повторила неоднократно в разных вариациях и с громкостью, обеспечивающей подключение к патриотическому порыву доброй половины сидящих в зале ожидания.
Этот всплеск эмоций пожилой и, судя по всему, очень простой дамы, не является сигзагом индивидуального сознания в частной ситуации. С дамой единодушны законодатели, требующие, чтобы рабочий на стройке или уборщик мусора, приехавшие на временные заработки, знали русский язык (в объеме минимум 800 - 1,3 тыс. слов) и разбирались в культуре и истории страны (см. о тестировании в Москве). Языковые требования к той части сферы обслуживания, где необходима коммуникация с клиентами, еще понятны (см. о тестировании введенном в 2012 г.), но а за этими пределами зачем? Не лежит ли аргументация власти в той же плоскости, что и эмоции дамы с Ленинградского вокзала?
А нам надо, понимать, о чем говорят посторонние люди? А как мы будем реагировать, если в странах и национальных регионах России, куда нас время от времени заносит, мы будем слышать такие же слова? (например, "Приехали в Финляндию (Татарстан) - вот и говорите по-фински (по-татарски)!"
Из Луганска в прошлом году приезжали дальние родственники. Дали им для проживания дом ( сделали хороший ремонт ха год до их приезда) с мебелью, бытовыми приборами и обеспечили продуктами. Они целями днями лежали и смотрели ТВ. Когда им ненавязчиво сказали, что можно зарегистрироваться как иностранцы и попробовать устроиться на работу, то восторга не проявили. Отвезли их на регистрацию. Через какое- то время вышли из этого здания и сказали, что им нужно повторно явиться. Когда несколько раз день за днем им стали напоминать, что может пора ехать иммиграционный центр, то они сказали так:" Там в очереди полно кавказцев и мусульман, поэтому сидеть с ними в одном коридоре не будем". Я понял, что оказывается совсем не знал, какие они. Откуда у них это расизм. Время от времени они просили деньги на карманные расходы и на продуктыотя всем необходимым мы их обеспечивали и тратили внушительные суммы, чтобы питание у них было на хорошем уровне. Спустя месяца полтора они сказали, что они хотят уехать обратно в Луганск и мы должны дать им денег. Откуда у них такое иждивенчество и ксенофобия? Общаясь с людьми стал осознавать, что в Донецкой и Луганской областях население годами воспитывалось на том, что им все что- то должны. Нам деньги не сыплются с неба, мы для этого трудимся. А они считают, что если на Украине идет война, то мы должны содержать их. Не секрет, что подобные им есть и среди россиян. И эта женщина, выдвинувшая претензии к узбекам, видимо тоже из их категории. Ну а про депутатов Госдумы РФ наверно нужно вообще помолчать. Многие мои знакомые считают, что значительную их часть отбирали по спискам пациентов, лечившихся в свое время в психиатрических больницах. Кто знает, может мнения моих знакомых небезосновательны?
Не туда ребята поехали бомжевать, не туда! В Санта-Монику надо :)))