Об анатомии Секции дисциплины и порядка, а также «актива», в местах заключения
Вот эта фраза в заголовке — это не моя придумка. Это распространенный вопрос в тюрьмах, который «нормальные» заключенные задают «активистам». На зоне не так «западло» быть дневальным, писарем, поломойкой, как «западло» быть «активистом» — экс-приверженцем Секции дисциплины и порядка, упраздненной приказом Минюста в 2010 году. Однако, по сути, приказ этот проблему не решил. СДиП никуда не исчезла — ее переименовали, например, в кружок помощи пожарным… И члены таких кружков продолжают сотрудничать с администрацией учреждений пыточных регионов, помогая «перевоспитывать» зеков. В чем состоит суть такого перевоспитания, мы все прекрасно знаем на примере многочисленных бунтов в колониях России.
Ситуация с этими бросающимися в глаза зеками, о которых рассказывала Дина, прояснилось значительно позже — в ноябре 2012 года, когда другие осужденные ИК-6 устроили акцию протеста против пыток и вымогательств, о которой узнала вся страна. Я как помощник депутата в ту ночь была в колонии, а выходя из штаба, получила в руки от одного из дневальных записку, содержащую неполный список «активистов» колонии, которые так приковывали взгляды челябинских правозащитников: Аминов Н., Сабитов, Морозов, Заворцев, Митюшин, Нургалиев, Амиргалоев, Синитцен, Жалитинов, Медведев, Саркисян Г., Юсупов, Шувалдин, Добиков, Колодин, Бурнусов, Дейнеко, Угланов, Стяжкин И., Любшин, Рахматуллин И.И., Абдурахимов И.И., Арзомасов, Забаруев, Симирнов, Усманов, Румянцев, Муратаев, Королев, Новиков, Дубронин, Крутилин, Баранов, Ишимов, Дмитриев, Акуло, Беншев и т.д. Такую же записку позже получил корреспондент одного из московских изданий.
«Нас вызвал к себе активист Б. и сказал, что мы обязаны собрать с заключенных по 30 000 рублей, якобы на ремонт. Деньги нужны через неделю. Если не соберем, то окажемся в ШИЗО. Я отказался — в тот же день меня поместили в ШИЗО, где избили, а потом выкинули в прогулочный дворик раздетого под проливной дождь. Там меня держали, пока не прошла прокурорская проверка — прятали. Мне пришлось вскрыться торчащей из забора жестью, весь дворик был залит моей кровью», — из воспоминаний осужденного В.
«Меня подвесили на решетке, под ноги подложили карандаши, стоять было невозможно. На голову мне надели шапку-ушанку с встроенными динамиками, из которого неслись звуки то автомобильной сигнализации, то песни группы «Раммштайн» — все это на полной мощности. Так я висел сутки. После того, как я потерял сознание, меня сняли. Дневальный ШИЗО облил меня ледяной водой, чтобы я пришел в себя. Из правого уха у меня текла кровь. Меня принесли в камеру, а он закинул мне красную повязку и сказал, чтоб, когда он в следующий раз придет ко мне, она должна быть на моей правой руке. Я смыл ее в унитаз. Через два часа он пришел и спросил: «Где повязка?». Я показал ему на унитаз. Тогда меня выволокли из камеры и стали избивать. Этот дневальный старался больше всех. Я их материл. Очнулся я через пару дней в камере весь черный…», — рассказывает осужденный Г.
Спустя год после описанных событий и произошла та самая акция протеста осужденных против пыток со стороны администрации и активистов. Терпеть уже было нельзя… После этого начальника колонии № 6 г. Копейск Денис Механов был приговорен к трем годам условно по ст.285 УК РФ — злоупотребление должностными полномочиями. Но достаточно ли этого за организацию пыток и взращивание жестокого «актива»?!
А член ОНК по Свердловской области Ольга Дианова в 2013 году рассказывала, как в этой же колонии «активисты» отвечают на вопросы о личностях заключенных, находящихся в ПФРСИ этого учреждения.
«Мы пошли по жалобе заключенного Терехина. Он рассказал нам, что отказывается от еды, потому что "активисты" говорят, что в нее помочились. У дверей его камеры постоянно стоит смех, они над ним просто издеваются, — рассказывает она. — Я переписала все фамилии "активистов", после этого они попрятали свои бирки».
К слову, лишь в 2015 году ИК-2 Екатеринбурга заинтересовала следователей и ФСБ. И то после откровенных фото с отдыхающими в шезлонгах, загорающими или балдеющими в тюремной сауне СДиПовцами. Ради таких прекрасных условий отсидки они, видимо, готовы не только пытать, но и маму родную продать.
Эпилог
Мораль этого материала такова: невозможно победить «актив» и пытки, пока само тюремное ведомство и другие заинтересованные лица (даже боюсь предположить, что они имеют с того, что оправдывают жуткое насилие и правовой беспредел) будут прикрывать и поощрять это. Вот лишь один пример: уполномоченный по правам человека в Свердловской области Татьяна Мерзлякова после рассказа правозащитников на встрече с уполномоченным по правам человека в России Эллой Памфиловой о пытках и «активе» в регионе написала гневное письмо с требованием дать оценку словам этих правозащитников — вместо того, чтобы написать заявление в Следственный комитет с просьбой провести проверку в учреждениях УИС Свердловской области по факту пыток и наличия запрещенной СДиП…
Или вот другой пример: после нашумевшей акции протеста в копейской колонии №6 тогдашний сотрудник аппарата уполномоченного по Челябинской области, а ныне человек, возглавивший Общественную палату того самого пыточного Копейска, — Максим Бабин, который участвовал в написании доклада, где были описаны жалобы заключенных на вымогательство и пытки, в суде по делу экс-начальника ИК-6 Копейска Дениса Механова давал совершенно иные показания: никого не били, не пытали, ни у кого не вымогали... Сколько их еще таких, мерзляково-бабиных, бабино-мерзляковых? Страшно себе представить…
