Тревожный сон

6 мая в Театре на Спасской состоялась премьера спектакля «Приснись мне», созданного по мотивам пьесы Михаила Рощина «Эшелон» в постановке Юлии Батуриной.

В программке указано, что представленное на сцене действо это «рисунок карандашом». Еще до начала спектакля зрителю говорят, что произведение представляет собой набросок, вещь незавершенную. В этом видится попытка защититься от вопросов и претензий заранее, оправдать многочисленные режиссерские небрежности незаконченностью работы. Странно читать такое неуклюжее жанровое определение применительно к одной из самых сложных в плане жанрового своеобразия пьесе Михаила Рощина. «Эшелон», пьеса, которую сам автор определил как «трагическую повесть для театра», представляет собой сложный сплав драмы с лирическими и эпическими элементами.

Впрочем, заявленных в программке рисунков зритель на сцене не увидит. Мальчик Оська (Сергей Трекин) говорит, что рисует все, что видит в эшелоне, но своих работ не демонстрирует, да и особого рвения к рисованию не проявляет. Герой не выпускает из рук альбома (вероятно, с набросками), но альбом так и остается всего лишь иллюстрацией. А жаль! Рисунки мальчишки — какая это возможность взглянуть на войну другими глазами. Возможно и юным зрителям — современным мальчишкам двенадцати лет — спектакль стал бы ближе и понятнее.

Осень сорок первого года. С запада на восток идет эшелон. В теплушке едут в эвакуацию мирные жители, работники заводов, их везут в глубокий тыл, вместе с производством, которое им еще предстоит разворачивать на новом месте. Это люди разных возрастов, разного образования, разной судьбы. В основном — женщины и дети. Они были малознакомы до того, как попали в этот вагон, а может не были знакомы вообще. И сейчас им приходится жить вместе, разделять многочисленные горести, переживания, лишения. Они вынуждены притираться друг к другу, учиться сопереживать, прощать, подбадривать отчаявшихся.

Пьеса Рощина «Эшелон» отличается сложной, многоуровневой системой конфликтов: внутриличностный, межличностный, центральное противостояние — мирного человека и войны, и все они взаимосвязаны. Центральный конфликт основан на внутренних и раскрывается в личных темах, в монологах. Поэтому пьеса «Эшелон» требует особенно внимательного и тонкого обращения, в ней как в пирамиде — вытащишь один кубик, развалится вся конструкция. Так и получилось в спектакле «Приснись мне»: из текста пьесы вымарали ключевые монологи, смыслообразующие сцены, исключили половину персонажей... Вероятно в пользу краткости (спектакль длится около часа) режиссер принес в жертву смысл пьесы, урезав ее до нескольких разрозненных сцен. И исчез конфликт — тот самый, выраженный через личные истории. Нет у бравого Есенюка (Константин Бояринцев) беременной жены Тамары - нет и прекрасного светлого эпизода рождения ребенка, рождения надежды на будущее, нет у обитателей эшелона того чуда, которое можно противопоставить ужасу войны. Ни слова не говорит о своем муже, с которым не успела проститься, качающая младенца на руках Лена (Татьяна Филатова). Свои истории остаются только у Кати (Дарья Сосновская), да у Маши (Ольга Чаузова). Про остальных нам остается только догадываться.

Зачастую от персонажа пьесы остается одно имя. Так например Нина в пьесе Рощина — женщина средних лет, больная, усталая, бесконечно боящаяся за мужа, ушедшего на фронт. Всю дорогу она мечтает о чем-нибудь вкусненьком, ноет и жалуется, чем сильно раздражает своего взрослого сына Юрку и соседей по вагону. А на сцене мы видим другое действующее лицо, сходного с известным нам по пьесе человеком только именем. Нина (Наталья Шульга) — юная наивная девушка, которая, трогательно краснея, читает с табуреточки стихотворение «про любовь», списанное накануне эвакуации у подружки.

Куда делись яркие, выразительные, точно изображенные рощинские персонажи? Оська и Ирина (в исполнении Сергея Трекина и Александры Поповой) почему-то больше похожи на малолетних детей, чем на подростков. Лена и Лавра (Татьяна Филатова и Наталья Сидорова) — могли бы быть такими, какими были в пьесе — полнокровными, живыми, но пойди воплоти образ в двух невразумительных репликах.

Неудачный литературный монтаж нарушает непрерывность действия, его логику, цельность и единство. Вероятно, для того, чтобы подтолкнуть забуксовавшее действие, создатели спектакля придумывают «рояль в кустах», то есть чемодан в лесу. Посланные за дровами дети приносят из лесу вместо хвороста бесхозный чемодан, в котором находятся письма с фронта. Этот сюжетный ход кажется наивным, неправдивым и беспомощным. Все в нем неуместно: и появление чемодана в глухом лесу, в тылу, и странные письма, определенно с фронта, видимо, так и не отправленные (автор писем один, а адресаты — разные, однако письма оказались в одном чемодане), и стиль этих писем (возможно подлинных, но так отличающихся от живого и правдивого языка персонажей Рощина). Да и действие, возникшее вокруг фронтовых писем, быстро сходит на нет.

Удивляет обилие небрежностей и необязательностей. На сцене появляется персонаж, именуемый в программке Солдатом, но форма одежды выдает в нем матроса (Александр Карпов). Появляется лишь затем, чтобы безыскусно пропеть под гитарные три аккорда «фронтовые песни». Опустим тот факт, что исполняемые песни не соответствуют заявленному временному периоду (например, «На безымянной высоте» – явный анахронизм, она написана в 1963 году). Зададимся вопросом, а для чего введен этот персонаж? Для чего к финалу спектакля приплетен этот «эстрадный номер с гитарой», больше напоминающий эпизод театрального капустника? Почему из всего (огромного!) пласта военной литературы для «чтения с табуретки» выбрана именно «Баллада о верности» Семена Гудзенко, откровенно мужской текст, так нелепо и неуместно звучащий из уст молодой девушки Нины, даже не понимающей о чем написаны эти строки.

В одной рецензии на спектакль было небезосновательно сказано «Все время кажется, что это только пролог, самое главное и трагичное вот-вот наступит». Действительно, отсутствие действия на сцене создает ощущение бесконечно длящегося вступления, многословной подготовки... К чему? А готовиться не к чему. Спектакль заканчивается, так и не начавшись. На заднике возникает видеотрансляция (деталь, без которой не обходился ни один спектакль Юлии Батуриной на сцене Театра на Спасской). Правда, возникают почему-то не столбы, не елочки, бегущие вдоль железной дороги, а сами рельсы. Теплушка боком «уезжает» по бесконечно длящейся железной дороге...

Спектакль «Приснись мне» выпущен к семидесятилетию победы и вряд ли просуществует дольше, чем до конца текущего сезона. Однако сам факт его появления вызывает у постоянных зрителей театра горькое чувство. Вспоминаются «А зори здесь тихие» в постановке Вячеслава Ишина, «Толстая тетрадь» Бориса Павловича. Эти спектакли, поводом для постановки которых тоже послужили темы войны и победы, существуют уже не первый сезон. И эти спектакли были чем-то большим, чем «датскими» постановками — это были искренние высказывания на волнующую тему. Это были честные спектакли, сделанные не «на кассу», а на совесть.

Наталья Панишева

8 мая 2015 года