Как назло на остров

Как назло на остров

Илья Мильштейн, 20.04.2015

Из журнала «Грани».

После драки кулаками не машут. Норвежцы завидуют, что мы на Северном полюсе купались! Рогозинпобывал на Шпицбергене, спровоцировав громкий дипломатический скандал, теперь ликует у себя втвиттере, и это ужасно трогательно. Вице-премьер радуется как дитя.

Комментировать это можно по-разному. В том смысле, например, что запретный плод сладок, и если тебя обложили санкциями и никуда не пускают, даже к белым медведям, а ты все-таки прорвался через кордон, то ты и счастлив. И дразнишь из безопасного далека нерасторопных норвежских погранцов, прохлопавших нарушителя. Ну, а посол Павловский, которого уже вызвали на ковер в Осло, чтобы отчитать за проказника Рогозина, как-нибудь выкрутится. Вообще ворованное счастье - оно самое вожделенное, и махнуть через иностранный забор на полюс куда приятней, чем официально приезжать постпредом в Брюссель со скучной кремлевской ксивой. Совсем другие ощущения.

Еще вот эти шаловливые записи в микроблоге навевают разные позитивные мысли. Да, в каждом из нас есть что-то детское, и это невытравимо, и проявляется неожиданно. Взять хоть опять-таки вице-премьера, мужчину серьезного, солидного, государственно озабоченного, злого, кровожадного. Год назад, когда враги не сразу позволили ему вылететь из Приднестровья в Москву, он даже собрался было немножкопобомбить Украину. А норвежцев он бомбить не станет, поскольку весело и успешно сыграл с ними в прятки и в салочки и они его не догнали!

Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не куксилось, но смеялось.

Что же касается большой взрослой политики, то в стране, обложенной санкциями, такого рода забава, как нелегальный переход границы, должна стать увлекательнейшей игрой для чиновников высшего звена и деятелей рангом пониже. Надо только научиться играть по правилам, которые придумал Рогозин. То есть вторгаться внезапно, без предупреждения, нащупав у противника какую-нибудь брешь, типа затерянного в Северном Ледовитом океане архипелага. Впрочем, фактор неожиданности тут важнее, нежели искомая брешь.

Вот, допустим, легендарный байкер Залдостанов и его "Ночные волки" этих правил не знали, простодушно объявив о своих планах заранее. Они решили, что если сядут на мотоциклы и поедут в Берлин, то оповещенные об этом пробеге граждане Польши, Чехии, Словакии, Австрии и Германии будут встречать их как победителей или в крайнем случае отнесутся к заезжим мотоциклистам хладнокровно. А надо было по-тихому проштамповывать визы и заводить моторы - и уж потом, вернувшись в Москву, праздновать свой день победы над Европой.

Но по-тихому Залдостанов не умеет, и в результате сперва польская общественность и власти, а потом инемцы солидарно заговорили о том, что бандитам не место на больших европейских дорогах. Иными словами, визы им теперь вряд ли выдадут, а если они по-нашему, по-рогозински сумеют прорваться в тыл врага, то польское население будет их встречать как оккупантов в годы Второй мировой. Плохо будут встречать, как бы намекая, что здесь не Крым. До Казани эти колеса доедут, а до Варшавы не доедут. Здесь, панове, референдумов не проводят.

Хочется верить, что другие путешественники не повторят ошибок Хирурга, а начнут успешно осваивать драгоценный опыт вице-премьера. Так что со временем на Запад хоть ненадолго вернутся и путинские олигархи, разлученные с виллами и собачками, и тот тележурналист, мечтавший вообще-то увидеть на месте Европы и Америки большую радиоактивную яму, и политики-международники, которые за минувшие десятилетия настолько сроднились с дальним зарубежьем, что уже места себе не находят на Родине и страшными словами кроют врага в своих микроблогах. Будем надеяться, что им всем повезет, а послы на то и послы, чтобы отдуваться за свободолюбивых соотечественников.

Собственно, и сам Владимир Владимирович может со временем научиться жить и путешествовать по-рогозински. Ему это, кстати, еще нужнее, чем вице-премьеру. Не приглашаете на "восьмерку" - а я сам прилечу! Чартерным, к примеру, рейсом, как Дмитрий Олегович. Путину даже будет легче, поскольку в санкционные списки он не включен, равно и сотрудники ФСО, так что на границе проблем не возникнет. Проблемы возникнут у принимающей стороны, когда он приедет на саммит. Неразрешимые, прямо скажем, проблемы.

Правда, самого Дмитрия Олеговича теперь, наверное, уже никуда не пустят - ни к белым медведям, ни к бурым, расставив на него стоп-листы по всем границам, и в каждом румяном, начальственного вида россиянине станут подозревать Рогозина. Будут, стало быть, махать кулаками после драки и остро завидовать ему, искупавшемуся на Северном полюсе. Что ж, такова судьба многих первопроходцев, пролагателей новых путей и прочих пионеров. Но это беда небольшая: сам вице-премьер еще год назад поставил перед собой такие цели, по сравнению с которыми норвежская граница, да хоть бы и Брюссель или Вашингтон - чепуха на постном масле. Надо только прилететь туда, на Луну и на Марс, раньше американцев, чтобы они не расставили своих пограничников со строгим наказом: не пускать Рогозина. Задача непростая, в хорошем смысле амбициозная, но председателю коллегии ВПК наверняка по плечу. 

Про любовников в шкафу

И если авторское кино снимается для личных знакомых автора, то с какой радости все остальные оплачивают съемки?.. Нас стращают пошлыми комедиями, которые могут заполонить российскую сцену в результате ее "коммерциализации". Но даже самый примитивный юмор про любовников в шкафу все равно лучше "элитарной" драматургии. Хотя бы потому, что не затрагивает темы Христа и Великой Отечественной войны.

Илья Смирнов, историк и журналист

Министерство обеспечивало не только разнообразные нужды партии, но и производило аналогичную продукцию - сортом ниже - на потребу пролетариям. Существовала целая система отделов, занимавшихся пролетарской литературой, музыкой, драматургией и развлечениями вообще. Здесь делались низкопробные газеты, не содержавшие ничего кроме спорта, уголовной хроники и астрологии, забористые пятицентовые повестушки, скабрезные фильмы, чувствительные песенки, сочиняемые чисто механическим способом - на особого рода калейдоскопе, так называемом версификаторе. 

Джордж Оруэлл. "1984"