Крот или кролик? Четыре года спустя
Андрей Пионтковский: Как у многих талантливых людей, у ААВ есть свои маленькие, по-своему даже трогательные слабости
update: 09-04-2015 (17:59)
С сайта «Каспаров.ру».
Многие мои постоянные читатели просят меня высказаться по поводу ситуации на радиостанции "Эхо Москвы". Я просмотрел свои старые записи и обнаружил, что по существу феномена главного редактора мне нечего добавить к тексту "Крот", написанному 4 года назад. Кроме, может быть, двух частных замечаний. Удивительная карьера крошки Рябцевой подвигла меня несколько изменить заголовок. И второе, очень личное: я был потрясен эстетическим падением блестящего мерзавца Белковского. Все мы знали, что Стас – отъявленный продажный негодяй, на котором негде клейма ставить, но очень талантливый и яркий. Убогий заказной текст в поддержку начальства поражает своей бездарностью. Итак, back in 2011:
В нашей предельно закрытой, мафиозной, по сути, системе власти, носители которой связаны омертой, завелся крот, парадоксальным образом объединяющий в одном физическом лице русского Ассанжа-публикатора и его информатора на самой вершине власти.
Мне уже приходилось ссылаться на его бесценное свидетельство о безнадежном тупике политики Кремля на Северном Кавказе.
Крота этого зовут Алексей Алексеевич Венедиктов. Как у многих талантливых людей, у Алексея Алексеевича есть свои маленькие, по-своему даже трогательные слабости. Так, он обожает регулярно демонстрировать заворожено внимающим слушателям свою интимную посвященность в дела и помыслы людей, принимающих в нашем государстве важнейшие решения, тех самых, кто в доверительной беседе может по-приятельски бросить ему: "Понимаешь, Алексей, ты садишься в это кресло и на третьей минуте у тебя сносит крышу".
Очень любопытна, в частности, его инсайдерская "длинная телеграмма". Cенека при наших Неронах или Эккерман при наших Гете (выбирайте на любой вкус) в целом подтверждает в ней картину, которая уже сложилась у большинства экспертов:
Несмотря на все личностные и клановые противоречия правящая бригада как институт организованно и целеустремленно готовится к пролонгации себя любимой во власти еще как минимум на 12 лет. Бесспорным альфа-самцом кремлевского прайда сегодня является В.В. Путин. Он же им и останется. Скорее всего, на этот раз, снова в формальном качестве президента. Хотя этот вопрос скорее технический, чем принципиальный. Возможны и иные тактические комбинации с участием или без участия Айфончика. Но это уже не ему решать, что он и сам прекрасно понимает, как бы старательно он ни надувал щечки и чирикал в Твиттере.
Достоверен и оглашенный публикатором список членов политбюро бригады – Путин, Медведев, Сечин, Чубайс, Собянин, Сердюков, Иванов, Иванов, Кудрин, Прохоров(?)... Забыты, пожалуй, только Абрамович, Нарышкин и Дерипаска. Все как на подбор достойнейшие сверхуспешные люди, миллиардеры и мультимиллионеры.
Самая содержательная часть венедиктовской телеграммы – для характеристики, как его всеблагих собеседников, так и самого автора, – это размышлизмы о том, чем же все-таки будут заниматься во власти эти наши замечательные современники после 2012 года, как для себя они оправдывают выписанную ими самим себе пожизненную лицензию.
И здесь с "кротом" происходит удивительная метаморфоза. Если в остальном тон изложения его "застольных бесед" был достаточно ровным и отстраненным, временами даже несколько скептическим, то, повествуя об экономических задумках бригады, он неожиданно вытягивается в "либеральный фрунт" и становится ассенизатором и водовозом, путинизмом призванным, трубадуром и глашатаем прогрессивных реформ четвертой каденции национального лидера. Послушайте сами:
Поэтому политическая команда, которая находится у власти, куда мы включаем Путина и Медведева, Чубайса и Сечина, а теперь, как выясняется, Прохорова и Кудрина, и Иванова того и другого, – эта политическая команда будет проводить реформы. Следующий президентский цикл – 6 лет. Это означает, что у президента есть 3 года на непопулярные реформы. Полсрока вы можете проводить непопулярные реформы, а потом зализывать раны населению. Это значит, нас ожидает настоящая реформа образования и здравоохранения, настоящая пенсионная реформа. И это все 2012-2015 годы, и, насколько я знаю, нынешняя команда это понимает.
Это очень важная история, но не потому, что это судьбоносные выборы: придет та же команда – неважно, Путин, Медведев, Собянин, Сердюков...
Важно то, что политическая команда готова к реформам. Поэтому мы будем жить тяжелее и по-другому. Я не знаю, каков будет уровень реформ. Я понимаю направление – восстановление конкуренции.
Иначе не выжить. В данном случае я имею в виду экономическую, а не политическую конкуренцию: глубокие, я бы сказал – антинародные, как скажет Геннадий Андреевич Зюганов, реформы. Собственно, гайдаровские-2, грубо говоря.
Г-н Венедиктов, в следующий раз передайте, пожалуйста, тем наверху, чтобы они больше не вешали Вам, школьному учителю истории, а может быть, и самим себе лапшу на уши.
"Непопулярные реформы" они скорее всего действительно проведут, и жить мы будем тяжелее. Это верно. Но ведь экономика России не развивается и будет продолжать деградировать не оттого, что еще не все паразиты-пенсионеры передохли, Прохорову еще не удалось ввести 60-часовую ё-рабочую неделю и старшеклассники все еще бесплатно изучают математику. А потому, что не может быть никаких творческих импульсов в созданной "реформаторами" мертвой, не имеющей ничего общего с конкурентным рынком среде, где вся вертикаль от альфа-Цапка всея Руси до участкового полицая набухла воровскими общаками, закупорившими все социальные лифты.
"Непопулярные меры" двадцатый(!) год подряд обещает и навязывает народу (чтобы ему когда-то потом в светлом будущем стало хорошо) политический класс России, реализовавший за эти же двадцать лет реформ очень популярные в своем узком кругу меры по бесстыдному личному обогащению.
Как могут наши вожди и их пропагандистская обслуга, находясь в ясном уме и здравом сознании, рассуждать о продолжении каких-то экономических реформ и совершенствовании рыночной экономики, когда по существу отсутствует ее фундаментальный институт – частная собственность?
Все они прекрасно знают, и не только как академические исследователи, но и как практикующие собственники, что любая частная собственность в России – от нефтяной компании до продуктового ларька – условна, зависит от лояльности феодальным сюзеренам вдоль всей вертикали власти, даруется и изымается в жестком соответствии с приобретением или потерей условным владельцем административного ресурса.
Криминальная путиномика, неспособная соскочить с нефтяной иглы, может при заоблачных ценах на сырье достаточно долго стагнировать, но никакое содержательное развитие, никакая инициатива бизнеса и никакие инновации в невозможны в ней в принципе.
Cложившаяся в России модель хозяйствования абсолютно неэффективна и ведет к омертвению всех социальных тканей и необратимой деградации общества. Нет сегодня у страны более острой и неотложной чисто экономической проблемы, чем избавление ее от захватившей в ней государственную власть воровской мафии. Иначе не выжить.
Между тем узкая группа богатейших чиновников-бизнесменов, которым в течение последних двадцати лет принадлежит реальная политическая и экономическая власть в России, несмотря на крайне плачевные для страны результаты своей деятельности по-прежнему убеждена в своем священном праве и в своей исторической миссии оставаться несменяемой и неизбираемой кастой и требует продолжения банкета.
Без многолетнего подвижничества Путина на кремлевских галерах не могли бы существовать ни финансовые империи миллиардеров ближнего круга – Абрамовича, Тимченко, Ковальчуков, Ротенбергов, Голиковой-Христенко, – ни паразитические госкорпорации друзей – эти черные дыры российской экономики.
Очевидно, что Путин и его бригада никогда добровольно не откажутся от власти в России. Их твердая решимость править пожизненно или до полного коллапса объекта их просвещенного правления движима уже не столько жаждой самой власти, сколько страхом ответственности за содеянное.
В русской истории бывали времена хуже и страшнее. "Власть отвратительна, как руки брадобрея", – писал поэт. Но никогда власть не была такой мелкой, пошлой и ничтожной, как сегодняшняя генерация бывших письмоводителей и охранников питерской мэрии. Она почти правильно определила себя устами придворных пропагандистов – власть встающей с колен суверенной шпаны. Суверенной от всяких обязательств по отношению к народу.
Нет ни в этих уродах, этой грязи в шелковых чулках, ни в этой наноэпохе ничего, что могло бы соблазнить Бориса Пастернака, Михаила Булгакова или Мартина Хайдеггера иллюзией великой идеи или державного блеска.
Но в лакейских у них жужжит бывшая интеллигенция, убеждающая себя: "Помилуйте, господа, мы никогда еще не жили так славно, так сытно и так свободно. Мы разъезжаем по всему миру, никто не лезет нам ни в мозги, ни в трусы. Мы должны благословлять эту власть, которая своими штыками, ОМОНами и телеканалами защищает нас от ярости народной".
За афродизиак интимной близости с властью – "Понимаешь, Алеша...", – за привилегию "поговорить о жизни и смерти" с паханами неизбежно приходится платить. Наш крот далеко не первый европейский интеллектуал, соблазнившийся подобным романом. Как и Шпеер, например, он научился очеловечивать своих застольных собеседников, прорастать в них ментально, социокультурно, административно. Входить в их положение, производить банальных воров в прогрессоров из романов Стругацких, заимствовать их хамскую имперскую отрыжку по отношению к нашим бывшим братьям меньшим. Избегать отстранения, которое грозило бы разрушить его спасительный механизм бегства от экзистенциального ужаса в эйфорическую самовлюбленность.
Умному человеку будет о чем потом поразмышлять на досуге. Как Шпееру в Шпандау. Будет и о чем рассказать в одном из уютных кампусов Ivy League повзрослевшему ААВ-младшенькому: "Время было такое, сынок. Мы ведь тогда многого еще не знали..."
P.S. За прошедшие 4 года многое чего еще узнали. Труднее будет отставному пехотинцу пудрить в Принстоне мозги младшенькому
http://www.kasparov.ru/material.php?id=5526BFC3F2545
Конструктив в дискуссию об "Эхе"
Александр Скобов: Дипломатический этикет общения с врагом не допускает панибратства
update: 09-04-2015 (21:22)
Надеюсь, мой текст не будет воспринят как очередной наброс на вентилятор. Все, чего я хочу, это перевести дискуссию, которая уже идет на повышенных тонах, в конструктивное русло.
1. О миссии "Эха". Вот меня, отмороженного радикала, которому всегда недостаточно "оппозиционненького", ну ни разу не возмущает то, что "Эхо Москвы" дает слово Александру Проханову, Максиму Шевченко и даже самому Сергею Шаргунову. И вовсе не потому, что я противопоставляю понятия "настоящего, классического СМИ" и "пропагандистского рупора". Не верю я в нейтральную, "ничью" журналистику. Общественная жизнь конфликтна по природе, и в любом конфликте журналист всегда занимает чью-то сторону. Вольно или невольно. Он вовлечен. И в нашем обществе, в котором с перестройки идет острая идеологическая борьба, "Эхо Москвы" всегда занимало вполне определенную идеологическую позицию, отстаивало и пропагандировало (именно пропагандировало) вполне определенную систему ценностей. А именно, либерально-западническую систему ценностей. Таковы собственные убеждения абсолютного большинства сотрудников радиостанции. Есть яркие исключения, но их немного. Просто собственную гражданскую позицию тоже можно совмещать с журналистской добросовестностью. И действительно давать слово носителям разных точек зрения. Аргумент, что сегодня у идеологического противника и без "Эха" миллион возможностей доносить свою точку зрения до гораздо более массовой аудитории, не работает. Если человек сам не является журналистом или политиком, но имеет свои вполне сформировавшиеся идеологические пристрастия, он редко мониторит "вражеские" СМИ. Ему просто не хватает на это времени. Так что он узнает о позиции врага через привычные и понятные "свои" СМИ. Но миссию "Эха Москвы" я вижу не только в том, чтобы просто информировать свою аудитория о позиции идеологического противника. Сегодня, когда общество предельно поляризовано и накал взаимной непримиримости зашкаливает, очень важно сохранить хотя бы минимальные каналы коммуникации с оппонентами. Все войны когда-нибудь заканчиваются. Сегодняшний враг завтра может оказаться партнером по переговорам о мире. "Эхо Москвы" сохраняет для этого мостки, хоть и хрупкие. Поэтому, слава "Эху", героям слава!
2. Об агрессивной манере ведения эфира. Если ты приглашаешь в эфир идеологического противника и берешь у него интервью как ведущий, это все-таки естественным образом предполагает, что ты не будешь его грубо перебивать, мешать договорить, постоянно подкалывать, стараться выставить шутом и страшилкой для детей. Даже если перед тобой реальная страшилка для детей. А иначе зачем приглашать? Чтобы просто насмеяться над человеком? Подобные эпизоды, которые, к сожалению, случаются еще иногда на "Эхе" не только входят в противоречие с той благородной миссией радиостанции, о которой я только что сказал, но и создает реальный риск того, что впросак может попасть сам ведущий. Мне вспомнился один эфир с Максимом Шевченко, во время которого ведущая категорически отказывалась верить, что в США существовала смертная казнь за изнасилование. Между прочим, мое поколение при совке по роману "Убить пересмешника" школьные сочинения писало. Выставлять против атакующего либерально-западнические ценности Максима Шевченко (а он – серьезный, сильный боец) человека, который не знает классической американской литературы – это профессиональный прокол. Ведущей еще повезло, что Шевченко не стал развивать эту тему.
3. О духе тусовки. Корректность и даже доброжелательность по отношению к идеологическому противнику, сохранение каналов коммуникации с ним вовсе не означают отсутствие дистанции. Напротив, дипломатический этикет общения с врагом не допускает панибратства. Враг все-таки остается врагом, и это должно быть обозначено. И вот в этой связи не могу не вспомнить, как один из основных ведущих "Эха" вел регулярные эфиры с известным матерым фашистом. Каждый такой эфир начинался с заставки, в которой ведущий и гость трогательно изливались в беспредельной любви друг к другу. А потом ведущий позволял гостю хулиганить в эфире, как тому хотелось. То есть, наше корпоративное, тусовочное единство выше любых идеологических разногласий. А наши баталии – гладиаторские игры для развлечения публики. Вот это коробит больше всего. И это самое опасное. Конкретный журналистский прокол можно отфиксировать и исправить. А здесь речь идет о гораздо более трудноуловимой материи – именно о духе. Той передачи на "Эхе" давно нет. Очень бы хотелось, чтобы подобного и не было.
