Война противоположностей
4 ФЕВРАЛЯ 2015, АЛЕКСЕЙ КОНДАУРОВ
Из «Ежедневного журнала».
В конце декабря минувшего года в немецкой газете «Бильд» появилась заметка «Падёт ли Путин в 2015?», в которой анонимный эксперт НАТО оценивает шансы отстранения Путина от власти к концу 2015 года в результате верхушечного переворота. Аргументы, приводимые экспертом, по большей части не убедительны, а потому впечатляют не сильно. Но даже если к самому прогнозу можно отнестись с известной долей скепсиса, то время, место, субъект и объект прогноза назвать не заслуживающими внимания не получается.
Интервью дано в день опубликования новой редакции российской военной доктрины, где одной из основных угроз безопасности России назван блок НАТО. Поскольку интервью в «Бильд» (газете, в которой эксклюзив — не редкость) — очень небольшое, то можно смело предположить, что оно явилось моментальным реагированием на не рядовое событие, хотя с коротким интервалом последовало официальное заявление блока с предсказуемыми уверениями в миролюбии. Неофициальная же реакция по-своему сенсационна: не делается никакого секрета из того факта, что в НАТО допускают силовое отстранения президента ядерной державы от власти на коротком отрезке времени, а в самой организации готовят сценарии на случай «заговора элит» в России.
Чуть раньше президент Обама признал факт существования группы аналитиков, работающих на Белый дом, которые анализируют влияние и эффективность западных санкций, введённых против России. Он, естественно, не сказал ни слова о том, просчитывают ли они вероятность «падения Путина», но было бы странно, вводя чувствительные экономические санкции, избегать рассмотрения подобных вариантов развития.
После подчёркнуто холодного приёма Путина на встрече «двадцатки» в Брисбене о намерении Запада свергнуть правящий режим заговорили российские чиновники высшего эшелона. Соображениями на сей счёт изначально начал делиться глава МИД Лавров, в дальнейшем они были развиты руководителем президентской Администрации Ивановым, уточнены в Давосе первым вице-премьером Шуваловым, а точки над i на сей счёт были расставлены господином Песковым в интервью «Аргументам и фактам». Пресс-секретарь российского президента озвучил буквально следующее: «На Западе пытаются стороной конфликта (на Украине) выставить Путина, изолировать его в международной политике, придушить из своих соображений Россию экономически, добиться свержения Путина».
Не приходится сомневаться, что фактически Песков знакомит читателей с предметом озабоченности последних месяцев самого Путина. Озабоченности, надо сказать, не шуточной.
Скорее всего, Путин сотоварищи не ошибаются в оформившемся в последний год желании Запада, и прежде всего США, иметь дело с Россией без Путина. Конечно, в Кремле вряд ли допускают, что европейцам и американцам в ближайшее время удастся заполучить другого собеседника в Москве, но наверняка просчитывают шаги, которые будут предприниматься за рубежом по диффамации главного здешнего начальника.
Западные лидеры, надо полагать, тоже не столь наивны, чтобы надеяться на моментальную смену власти в России. Но логика событий ушедшего года и январское обострение боевых действий в Украине не оставляют им иного выбора, как действовать на понижение «политической капитализации» Путина. Для них надёжность и предсказуемость поведения человека во главе второй по ядерному потенциалу державы — вопрос, отнюдь, не праздный. После же Крыма и военных действий на Юго-Востоке Украины веры Путину на Западе, похоже, не стало совсем и не будет, очевидно, впредь, а опасения относительно ядерного конфликта возросли многократно. В заданной системе политических координат высказываемые порой мнения, что западные лидеры, загипнотизированные твёрдостью российского президента, вынуждены будут, в конце концов, пойти ему на уступки — сладкая надежда. Горькая же правда состоит в том — и тут самое время согласиться с Песковым — что курс, взятый на изоляцию режима, будет продолжен. Снижаться или усиливаться, в зависимости от сговорчивости или несговорчивости Путина, будет только степень давления.
Подтверждение тому можно найти и в предельно конфронтационной риторике, посвящённой России и лично Путину, в ежегодном послании президента США « О положении страны» Конгрессу. И в жёсткой оценке официальными лицами в Европе и США действий (или бездействий) российской стороны во вновь набравшем силу военном противостоянии в Украине, и как следствие — в последовавших решениях о лишении права голоса российской делегации в ПАСЕ и продлении режима санкций.
Для российского президента и ближайшего круга должно быть очевидным, что, желая видеть Россию без Путина, Запад начнёт в самое ближайшее время прицельно атаковать лично его. Два направления предельно чувствительных ударов прослеживаются достаточно определенно: открытое судебное слушание, начавшееся в Лондоне по делу об отравлении полонием в 2006 году Александра Литвиненко, и завершение летом 2015 года официального расследования крушения малазийского Боинга под Донецком.
Британское правительство долго отказывало вдове Литвиненко в открытии судебного слушания, понимая, что оно может вызвать напряжение в отношениях с Россией. Но через несколько дней после крушения малазийского Боинга под Донецком министр внутренних дел Соединённого Королевства Тереза Мэй неожиданно дала согласие на начало процесса. Хотя английская сторона это и отрицает, но согласие, без всякого сомнения, явилось политической рефлексией на гибель 289 пассажиров лайнера, и с большой долей уверенности можно говорить, что принятие решения не обошлось без участия американской стороны. Недавние утечки свидетельствуют о том, что в деле имеются перехваты Агентством национальной безопасности США переговоров, которые исполнители в Лондоне вели со своим руководством в Москве. Судья же Роберт Оуэн накануне слушаний заявил, что в закрытой части дела он видел улики «свидетельствующие, на первый взгляд, о причастности к отравлению российского государства».
С учётом всех обстоятельств — идут даже на беспрецедентное придание гласности фактов незаконного технического слежения АНБ США в столицы Англии, — не составляет большого труда понять, что вердикт суда в отношении России будет обвинительным. В противном случае «отмашка» на открытие процесса в условиях острой фазы политического противостояния между Западом и Россией никогда не была бы дана.
Точно также и в деле о расстреле Боинга можно с уверенностью утверждать, что виновной будет признана не украинская сторона, на чём настаивают некоторые российские СМИ. «Росбалт» пару недель назад сообщило о переданном в прессу докладе международной организации журналистских расследований «CORRECT!V». В нём содержатся материалы, свидетельствующие, что малазийский самолёт был сбит российской ракетой. Невозможно поверить, что иностранные журналисты не координировали свою работу с международной комиссией по расследованию катастрофы Боинга, базирующейся в Голландии, и что предварительные результаты комиссии не коррелируют с выводами «СORRECT!V». Как не верится и в то, что анонсированная в Давосе встреча Порошенко и премьера Нидерландов Рютте могла бы обойтись, если бы состоялась, без детального обсуждения представляющей обоюдный интерес проблемы сбитого Боинга, взаимного обмена информацией и определения направления совместных усилий, конечно же, не антиукраинских.
Даже при отсутствии воображения не составляет усилий предвидеть угол падения в глазах западного (и не только) общества политической репутации главы государства, которое будет объявлено виновным в организации отравления полонием российско-британского подданного, а проведение операции по отравлению приравняют в СМИ к ядерной террористической атаке против жителей Лондона.
Во что она (репутация) превратится после оглашения результатов расследования гибели 289 пассажиров Боинга, и думать не хочется.
Излишне в этом контексте гадать, какие руководители и каких стран останутся в числе тех, кто будет готов встречаться в России и во вне на высшем уровне.
У людей с не до конца атрофированными человеческими инстинктами аморальность поведения политиков — британских ли, американских ли, российских ли, любых — не может не вызывать отторжения. Но если в результате взаимного столкновения политиканов появляется проблеск надежды хоть на малую толику искупления вины перед жертвами их циничных действий (или бездействий), то беспросветность бытия перестаёт казаться бесконечной.
