Осторожно занавес опускается
Годовой доклад правозащитников Human Rights Watch: Власти России взяли курс на изоляцию страны
update: 30-01-2015 (12:56)
С сайта «Каспаров.ру».
Правозащитники из международной организации Human Rights Watch 29 января провели пресс-конференцию, на которой представили Всемирный доклад — 2015 о ситуации с правами человека более чем в 90 странах. Они отмечают, что в последнее время во многих регионах усилилась тенденция к отбрасыванию прав человека в условиях угроз безопасности. Правозащитники уверены — это только усугубит проблемы, но не поможет решить их. В свою очередь, российские власти в 2014 году с новой силой повели наступление на права и свободы по другим причинам.
В 2014 году Госдума приняла новые драконовские законы в отношении некоммерческих организаций и Интернета, а в проправительственных СМИ шла жесткая травля критиков режима — давление на независимые голоса было усилено сразу в нескольких направлениях. Те же тенденции наблюдались и в прошедшие годы, но на этот раз нажим серьезно усилился. Заместитель директора отделения Human Rights Watch, занимающегося Европой и Средней Азией, Рейчел Денвер считает, что 2014 год в этом смысле был худшим в постсоветской истории России.
Главное отличие от предыдущих лет, по ее мнению, кроется в том, что усиление давления происходит на фоне конфликта в Украине. "Российские власти пытаются прицельно контролировать дискурс происходящего на этой войне. Все это также происходит на фоне беспрецедентного с периода холодной войны роста напряженности между Западом и Россией". По ее мнению,
после официального возвращения Владимира Путина в Кремль в 2012 году власти стали представлять любую критику в своей адрес неким иностранным заказом, фактически приравняли свободную дискуссию к враждебной политической активности.
Проправительственные СМИ пытаются выдать ее за форму предательства.
"Есть горькая ирония в том, что Лавров вышел на марш в защиту свободы слова в Париже (после теракта в редакции сатирического журнала Charlie Hebdo — прим. Каспаров.Ru), а в России последний год власти агрессивно атакуют основные свободы и, в первую очередь, именно свободу выражения мнения", — замечает она и уточняет: в этот же период за плакаты в поддержку издания у Кремля были задержаны два активиста. В результате один из них был арестован на 38 суток, на обоих заведено уголовное дело за неоднократное участие в несогласованных акциях. Это еще одна новая форма ограничения гражданской активности.
Программный директор Московского бюро Human Rights Watch в России Татьяна Локшина также связывает беспрецедентное давление с возвращением Путина в Кремль. Прессинг несколько ослабел только однажды — в преддверии Олимпиады в Сочи, когда властям нужно было, чтобы все прошло идеально, а значит без критики. В частности, на свободу вышли некоторые политические заключенные, в том числе часть "узников Болотной". Правозащитники предполагали, что после соревнования давление на гражданское общество усилится, но, по словам Локшиной, тогда никто не предполагал, что ситуация изменится радикально и всего за 12 месяцев страна закроется настолько, что придется вспомнить некоторые советские реалии.
За сепаратистские призывы в Интернете человек теперь может быть приговорен к сроку до пяти лет лишения свободы, причем не обязательно, чтобы высказывание было его собственным — достаточно перепоста. У прокуратуры появилась возможность с помощью Роскомнадзора закрыть любой сайт или страницу без санкции суда. Достаточно обвинить ресурс в том, что на нем присутствуют призывы к участию в несанкционированных акциях (так были заблокированы издания Грани.Ru, "Ежедневный журнал" и Каспаров.Ru — прим Каспаров.Ru). Активность независимых авторов ограничивает закон о блогерах, у которых более 3000 читателей. Он возлагает на них ответственность, сходную со СМИ, но дает гораздо меньше прав.
Большую обеспокоенность правозащитников вызывает законопроект о деятельности "нежелательных организаций". В случае принятия его действие будет распространяться как на некоммерческие организации, так и на коммерческие. Представители Human Rights Watch предполагают, что, несмотря ни на что, он будет принят.
Истинная опасность закона не та, которая кажется очевидной. "Чтобы закрыть представительство той или иной иностранной организации, властям этот закон совершенно не нужен — для этого можно использовать целую кучу разных других законодательных возможностей.
Для того, чтобы закрыть офис любой правозащитной организации в Москве Минюсту достаточно поставить один росчерк.
Любое отделение международной организации можно лишить регистрации за один день. Подобные примеры были, например, российское представительство Международной кризисной группы", — замечает Локшина.
Главная опасность таится в других частях закона. Он предполагает персональную ответственность граждан России за сотрудничество с организациями, деятельность которых представляется властям "нежелательной". Если проект будет принят в нынешней редакции,
за его нарушение людей будет ждать наказание от административного штрафа в 100 тысяч рублей до восьмилетнего тюремного срока.
"Этот закон пополняет арсенал нового репрессивного законодательства. Если он будет принят, человек будет задумываться, говорить ему с этим иностранцем или не говорить, сотрудничать с этой организацией или нет, участвовать в этом мероприятии или нет, потому что, мало ли, вдруг это, не дай Бог, чревато тюрьмой. Это часть общего тренда по закрытию страны", — замечает Локшина.
В прошлом году Human Rights Watch много говорили про закон об иностранных агентах. Он был принят, и результат показал — государство устало бороться с нежелающими регистрироваться организациями в суде.
Поэтому Минюст просто получил полномочие регистрировать НКО в качестве иностранных агентов без их согласия. Сейчас в этом списке более 30 организаций, включая ведущие российские правозащитные группы.
Локшина рассказывает, что после проверки в Сахаровском центре она не поверила, что и его "назначат" иностранным агентом. "Официальное название Сахаровского центра — Комиссия по сохранению наследия Андрея Дмитриевича Сахарова. Несмотря на все события предыдущих 2,5 лет, у меня в голове не укладывается, что такая организация может сегодня в России называться иностранным агентом", — эмоционально замечает правозащитница. Она рассказывает, что представители Human Rights Watch вместе с директором НКО обсуждали этот вопрос с уполномоченным по правам человека в России Эллой Панфиловой, поднимали его на Совете по правам человека при президенте, но перед Новым годом Сахаровский центр также попал в список "агентов". Минюст включил туда и Комитет против пыток, и правозащитный центр "Мемориал".
Но давление не ограничивается только репрессивными законами: на критиков власти нападают, их арестовывают. Основная атака и кампания по очернению ведется в отношении тех, кто позволяет себе критиковать политику властей России в отношении Украины, будь то активисты или ученые.
"Именно поэтому, когда мы говорим о том, что происходит в России, мы говорим и о том, что происходит в Украине. На фоне украинского кризиса, который развернулся сразу, как только окончилась Олимпиада в Сочи,
Россия выстроила ментальность осажденной крепости. И фактически сейчас действует по принципу: "Кто не с нами, тот против нас". Кто позволяет себе критиковать то, что мы делаем внутри страны, и, конечно, то, что мы делаем в Украине, тот является нашим врагом, тот для нас чужой",
— констатирует Локшина.
Она замечает, что это явление имеет разные стороны, и касается, в частности, ЛГБТ. Об этих нарушениях организация ранее составила отдельный доклад. Правозащитница отмечает, что принятый в прошлом году закон, запрещающий так называемую пропаганду гомосексуализма, применяется на практике не очень активно. Тем не менее он страшным образом коверкает судьбы людей. Представители ЛГБТ через официальные СМИ и этот закон представляются обществу в качестве чуждой враждебной силы, якобы разрушающей традиции страны. В результате после принятия закона число нападений на представителей ЛГБТ резко возросло. В свою очередь, правоохранительные органы не пытаются расследовать эти преступления. Многие люди вынуждены покидать Россию, опасаясь за свою жизнь и здоровье.
Правозащитники отмечают, что ситуация на Северном Кавказе развивается так же негативно. "В ходе нападения боевиков на Грозный погибли многие представители правоохранительных органов, это было ужасно. После него Рамзан Кадыров отдал абсолютно противоправный приказ. Он выступил с заявлением на своей странице в Интернете, что в существующих реалиях, конечно, рассматривается, как приказ. Кадыров сказал, что родственники боевиков будут платить за преступления близких. Что они будут изгоняться из Чечни, что их дома будут уничтожаться", — напоминает Локшина. После этого в республике поднялась волна карательных операций, в результате которой за две недели было уничтожена около двух десятков домов. Кроме того,
был сожжен офис Сводной мобильной правозащитной группы в Чечне, которая освещала происходящее. До этого на ее участников давили. В Гудермесе напали на офис "Мемориала".
Локшина отмечает, что ситуация ухудшается не только в Чечне. Недавно правозащитница вернулась из командировки в Дагестан, и, в частности, фиксировала нарушения прав человека во время "зачистки" в рамках "антитеррористической операции" в поселке Временное рядом с селом Гимры.
По словам Локшиной, это напоминало Чеченскую войну "в самом худшем ее изводе". "В середине сентября поселок был оцеплен разными силовыми структурами. На следующий день они вошли в поселок, вывели людей на улицы, а дальше выгнали всех мужчин. Они сказали: "Вы, женщины, можете возвращаться в свои дома, а вы, мужчины, — не можете, потому что у нас тут антитеррористическая операция. Мужчины, у которых не было денег, не было одежды, не было вообще ничего, которые были вообще к этому не готовы, были изгнаны из собственных домов. Некоторые женщины ушли вместе с ними, некоторые остались. Люди думали, что это продлится несколько дней. Вы знаете, сколько это длилось? Это длилось больше двух месяцев", — рассказывает правозащитница.
Когда же людям все-таки позволили вернуться, они увидели, что многие дома уничтожены или разрушены, разграблены.
"У людей вынесли все имущество — мебель, бытовую технику, телевизор — все, что стоило какие-то деньги. А что не вывезли, то силовики испортили — бросили в грязь одежду, бросили в грязь домашнюю утварь. Ты когда попадаешь в этот поселок, думаешь: "Господи, тут только что была война".
А ведь это не воcток Украины, это здесь, в России, это Дагестан. И пусть это официально не называется "война", но для сотен потерявших все людей это именно она", — говорит Локшина. Она замечает, что никакой помощи этим людям государство оказывать не собирается.
После аннексии Крыма ситуация с правами человека на его территории также резко ухудшилась. Исследователь Human Rights Watch и один из авторов обзорного доклада о ситуации в регионе Юлия Горбунова говорит, что преследованию оккупационных властей Крыма подвергаются все, кто открыто критикует действия России в регионе. В первую очередь, это крымско-татарские и проукраинские активисты. Она отмечает, что с марта по ноябрь многие люди были похищены. Сейчас таких сообщений правозащитники не получают, однако и уже произошедшие исчезновения власти фактически не расследуют или делают это неэффективно. Горбунова отмечает, что это может быть связано с тем, что
к некоторым похищениям могли иметь отношение так называемые отряды "самообороны" Крыма — "зеленые человечки".
Вызывает беспокойство правозащитников и некий аналог "болотного дела" в Крыму — дело о встрече лидера крымско-татарского народа Мустафы Джемилева в Армянске 3 мая 2014 года. Российская администрация считает, что во время акции произошли "массовые беспорядки". В настоящий момент у дела пять фигурантов. "С нашей точки зрения, спектр этих преследований настолько широк, что вызывает сомнение, что действительно все, кому были предъявлены обвинения и кто допрашивается или преследуется в связи с этим событием, причастны к каким-либо нарушением. Нам кажется, что это дело скорее направлено на запугивание общества, в том числе крымско-татарских активистов. Мы сомневаемся, что этих активистов привлекают действительно за сопротивление властям или незаконное пересечение границы", — замечает Горбунова.
