Занимательные, забавные и поучительные истории прошлого. Правда и вымыслы

Занимательные, забавные и поучительные истории прошлого. Правда и вымыслы

В последнее время мне удалось прочитать интересные книги К.А. Скальковского, о котором уже писал. Поэтому и решил познакомить читателей и пользователей Интернет с некоторыми занимательными, забавными и поучительными историями прошлого, многие из которых не потеряли своей актуальности и в наше время:

«Цеховая литература везде презирается, и повсюду мы видим людей, которые рядом с практической деятельностью посвящают свои досуги литературе и искусству. Возьмем хоть наших композиторов:

1. Серов (1) был почтовым чиновником.
2. Мусоргский (2) – офицером и столоначальником Лесного департамента.
3. Римский-Корсаков (3) – морским офицером.
4. Шель (4) – чиновником и банковским деятелем.
5. Бородин (5) – профессором химии.
6. Кюи (6) – инженерным генералом и профессором.
7. Сокальский (7) – журналистом.
8. Львов (8) – жандармским офицером».

Об этом же писал в своих книгах английский мыслитель Самуэль Смальс:

«Многие из лучших книг были написаны деловыми людьми, для которых литература была скорее отдыхом, чем занятием.

Данте и Петрарка занимали должности при посольстве. Данте, прежде чем сделаться дипломатом, некоторое время занимался химией. Галилей и Гальвани были медиками. Гольдони был адвокатом. Рабле был медиком и хорошим врачом. Шиллер был хирургом. Лопе-де-Вега, Сервантес, Кальдерон, Декарт, Ларошфуко, Ламарк в молодости были солдатами.

Братья Гумбольты были равно способны на все, что они не предпринимали, была ли то литература, философия, горное дело, филология, дипломатия или государственные дела.

Величайшие из гениальных людей были, по большей части, люди веселые, довольные, не жаждущие известности, денег или власти, но насладившиеся жизнью, что отразилось на их сочинениях.

Таковы, по-видимому, были Гомер, Вергилий, Гораций, Шекспир, Сервантес. Здоровая ясная веселость проглядывается в их великих созданиях.

Смальс Самуэль – Характер. СПб, 1880.

Величайшие люди не пренебрегали зарабатывать деньги своим трудом, что отнюдь не мешала их высоким помыслам. Фалес, Солон и математик Гиперат занимались торговлею. Платон путешествовал по Египту на деньги, выручаемые от продажи масла, которым он торговал. Спиноза добывал средства к существованию полировкой зеркал. Великий ботаник Линней добывал средства к жизни дублением кож и башмачным мастерством. Шекспир с большим успехом занимался театральной антрепризой.

Смайльс Самуил – Саморазвитие умственное, нравственное и практическое. С дополнительной статьею «Русские деятели». Перевод и дополнение Владимира Вольфсона. СПб, 1895. (курсив мой – А.Р.).

«Долговременный опыт показал, что ни одна выставка у нас не может осуществиться без щедрого пособия правительства и что, как бы заманчива выставка ни была,  класс свободных и зажиточных людей в России так немногочислен, что публика, посещающая выставки, состоит обыкновенно из весьма ограниченного круга, преимущественно местных жителей.

Сделать в России выставку народную невозможно, а привлечь к ней иностранцев очень трудно по отдаленности расстояния и по изобилию летом в Европе других развлечений и удовольствий».

«По киргизскому преданию, где между елями вырастет береза, туда непременно придут русские. По словам казаков, это оправдалось.

В 30 лет русского владычества изменились и климат, и даже почва нового края, а соответственно и растительность.

Первые колонисты, которых было в живых много, кормились только казенными припасами.

В своем кочевом быту киргизы, как кочевники, толковы и очень находчивы.

Если они ночью сбиваются с пути, то быстро ориентируются по звездам. Если же ночь темна, как говорится «ни зги не видно», то и тут киргиз не потеряется. Он мочит слюной кончик носа и медленно повертывается по всем румбам компаса. Там, где ему кажется, что носу холоднее, там он определяет ветер. А так как в степи из десяти дней девять дует северо-восточный ветер, то вот уже в голове киргиза появляется возможность ориентироваться. Сообразно с этим инстинктивно найденным румбом он определяет направление, куда нужно ехать.

Во время ужасной по снегам зимы 1880 года, разорившей всю степь, киргизенок Внутренней Орды лет 8 или 9 прошел по снегу не евши сотню верст до казачьего поселка на Волге и принес на спине полузамерзшую свою малолетнюю сестру. Какова сметка и сила!».

«На Венской всемирной выставке была награждена Madame Ijora. Это оказался Колпинский завод Морского министерства».

«Камский завод знаменит тем, что, когда на нем выучились приготовлять броню, то завод закрыли и пригласили в Колпино приготовлять ее английскую фирму Камель и компания.

Замечательнее всего было то, что громадный железный лист Камского завода, назначенный служить подкладкой для брони, отличался шириной».

«Гюббенет (9), профессор Киевского университета, который вместе с Н.И. Пироговым руководил хирургическими операциями при осаде Севастополя, знаменит своим ответом Императору Александру II.

На представлении профессоров Государь, вспомнив, что полицмейстер в Киеве тоже был Гюббенет, спросил: «Ты его брат?» - «Нет, Ваше Величество, он мой брат», - ответил профессор».

«Валуев (10) имел слабость к иностранным языкам и любил говорить на них при всяком случае.

Осматривая Луганский литейный завод, при представлении чиновников, Валуев стал говорить с инженером, носившим немецкую фамилию по-немецки, с лесничим с польской фамилией по-польски, а с доктором на латыни.

Каков же был конфуз министра, когда эти обрусевшие русские люди ни поняли ни единого слова из обращенных к ним вопросов».

«По полицейской справке дневной маскарад, данный в 1830-х или 1849-х годах в Павловске сопровождался МОРДОБИТИЕМ. Без некоторого «РУКОПРИКЛАДСТВА» у нас не обходится, как известно, ни одно торжество. А истинно народных развлечений у нас, как известно, совсем нет».

Здесь хотелось бы напомнить такую здравую мысль:

«Наши грамотные купец, крестьянин, ремесленник, в столицах и повсюду, сделались от бесцельной и бессмысленной грамотности, мягче во внешних формах и сохранили всю дикость дедовских убеждений с потерей, однако же, тех нравственных начал, которыми руководились их деды в семье, в общественной жизни, во всей деятельности».

Беллюстин – «О народном образовании» - «Журнал Министерства народного просвещения», 1861, №2, с.147.

«Славных имен не занимать и Генуе.

После проверки всех данных моим приятелем, американским ученым Гаррисом (Харрисом), написавшим десяток исследований о Колумбе, и полемики, длившейся многие годы, теперь можно уже считать окончательно установленным, что Колумб родился в Генуе, а не в Савоне, Коголето или на острове Корсика.

Дома, где Колумб родился в Генуе, не существует, но городом куплен дом, где Колумб жил до 12-летнего возраста, помогая отцу.

Гаррис говорил мне, что все известные портреты Колумба подделки. По наиболее достоверным описаниям современников, Колумб был светлым рыжеватым блондином, имел серые глаза и лицо, покрытое веснушками.

Гаррис издал капитальный труд о другом знаменитом итальянском мореплавателе Джиованно Гоботто, открывшем берега Северной Америки. Это также уроженец Генуи, хотя его долго считали венецианцем и даже англичанином.

Для нас русских в Генуе должно быть интереснее всех здание бывшего банка Святого Георгия, недавно еще занятое таможней, а теперь хранящее архив и статуи знаменитых генуэзцев.

Этот банк с XVI столетия во время упадка республики сделался совершенным государством в государстве. Окончательное падение банка, имевшего неосторожность давать в долг государям для войны, и было окончательным падением Генуэзской республики.

Банку Джорджио принадлежала не только Корсика, но и огромные владения по Азовскому морю, в Крыму и на Кавказе, между прочим, Кафа, нынешняя Феодосия.

История этих владений довольно скучно изложенная по итальянским источникам моим бывшим директором гимназии, профессором Ришельевского лицея Музаркевичем, а сбольшим блеском и обычным пафосом пересказана в «Очерках Крыма» Евгения Маркова (11).

Генуэзцы имеют удивительные способности к торговле и мореплаванию.

Замечательно еще, что хотя в Генуе нет деревьев и даже травы, Генуя снабжает всю Италию садовниками.

Виноград появился в Крыму во времена генуэзского владычества.

Одесская хлебная торговля в начале XIX столетия была, как известно, основана генуэзскими выходцами, которым только в 1820-х годах явились на помощь греки.

Для развития торговли Генуе нужен был хороший порт, так как порт республики, устроенный еще в XII столетии, совершенно не соответствовал новым требованиям.

На счастье Генуи отыскался в Париже один из уроженцев, герцог Галлиера, накопивший едва ли не ростовщичеством колоссальное состояние. Это состояние, за исключением части жены, оставившей затем огромные суммы городу Парижу на известный музей ее имени, герцог завещал Генуе. Они и пошли на устройство нового порта с аванпортом, имеющих площадь 240 десятин и 8 верст набережных. Порт посещают ежегодно более 7.000 одних пароходов».

«Во Франции, в последние 10 лет, число студентов-медиков удвоилось, хотя не превосходит 9.000, но в результате получилось уже то, что из 25 желающих получить место в госпиталях получает один. На место докторов с жалованием 600 франков (225 рублей) в год являются сотни кандидатов. Между тем самая плохая горничная в Париже получает не менее 650 франков в год и квартиру».

«Новый железнодорожный вокзал в Кельне это грандиозное сооружение на кирпичных сводах. Оно обошлось 24,5 миллионов марок. На полезное немцы денег не жалеют.

Стоит посмотреть, что за дворцы они построили для своих почтамтов. Почтовые конторы теперь лучшие здания в городах.

Тогда как у нас – остроги.

Наоборот, казенные палаты и разные канцелярии помещаются в Германии в скромнейших зданиях».

«Война и борьба, как верно заметили Шопенгауэр и Прудон, не зная еще о теориях Дарвина, нормальные положения человечества.

Лейбниц верно определил, что «вечный мир возможен только в могиле».

Скальковский К.А. Там и сям. Заметки и воспоминания. СПб, 1901.

«Известно, какое противодействие встретил М.Н. Анненков (12) при сооружении Среднеазиатской железной дороги. Целая комиссия под председательством генерала Паукера ездила проверять на месте справедливость разных изветов.

Тем не менее, дело было доведено до конца успешно и удивило Европу. И в Лондоне, и в Париже впечатление от открытия Самаркандской железнодорожной линии было вдесятеро сильнее, чем в Петербурге.

Во время приема во французскую академию виконта де-Вогюэ, шурина генерала Анненкова, 25 мая 1889 года, двукратное упоминание отвечавшим де-Вогюэ академиком Руссом имени Анненкова и построенной последним железной дороги было встречено громом рукоплесканий. Невольно вспомнишь слова Писания:

«Нет пророка в отечестве своем».

«Петр Великий очень бы удивился, увидев, как те КУРАНТЫ, которые он предназначал для просвещения лучшей части русского общества, обратились в орган биржевых спекуляций».

«Покойный Байков (13) имел немало слабостей и недостатков. Он был из породы так называемых дельцов и подчас не стеснялся в выборе средств, но зато это был не частый у нас пример человека настойчивого и с характером, и умевшего руководить городским самоуправлением столь в России невежественным и мнительным.

Если мы в столицах видим курьезные образчики этого самоуправления, то что должно происходить в Ростове-на-Дону, городе американском, где население образовалось из весьма подозрительных элементов, да еще со значительной примесью инородцев.

Особое умение проявлял Байков в приеме и угощении начальства».

«Что за народ бывают представители так называемого самоуправления и в других странах, видно из слов Ламартина в изящной Франции, писавшего в 1850 году:

«Большинство голосов – самая несправедливая и глупая из тираний, ибо численное большинство грубейшая из сил, не имеющая в свое оправдание даже смелости и таланта».

«Горный инженер Павел Матвеевич Обухов, уроженец Вятской губернии, по окончанию курса в Горном университете, служил на разных заводах, но в 1852 году, получив назначение управителя Златоустовской ружейной фабрики, нашел деятельность соответствующую его способностям и познаниям.

На заводе этом давно было введено стальное дело. В 1857 году Обухов изобрел свою сталь и, после осмотра заводов Круппа, приступил к постройке пушечного завода. В 1860 году орудия его были испытаны в Петербурге, а в 1862 году его 4-х фунтовое орудие, выдержавшее 4.000 выстрелов, обратило на себя общее внимание на Лондонской Всемирной выставке.

Рассорившись с директором горного департамента Рашетом из-за постройки Пермского завода, Обухов в компании с Путиловым и Кудрявцевым, выстроил пушечный завод на месте бывшей Александровской мануфактуры.

Это был честный труженик, горячо любивший свое дело и оказавший русской горной промышленности огромные услуги. Если смерть, прервавшая его деятельность так рано, не позволила ему приобрести окончательную славу «Русского Круппа», он сделал все возможное, чтобы у нас в скором времени были свои Круппы.

Основанный им завод назван Обуховским по предложению В.А. Полетики, сделанному в «Санкт-Петербургских ведомостях».

«Нажитые господином Стендершельдтом и его компаньоном Л.Э Нобелем на аренде Ижевского завода миллионы, пошли на развитие Бакинской нефтяной промышленности и имели огромное влияние на экономическое развитие восточного Кавказа, Каспийского моря и нижней Волги».

«Великое будущее России во всестороннем развитии производительных сил, которое невозможно без покровительства и поощрения.

Император Александр II, вступая на престол, сказал:

«Чтобы каждый под сенью законов, для всех равно справедливых, для всех равно покровительствующих, мог наслаждаться в мире плодом трудов невинных»…

Пожелаем же, чтобы в будущем промышленность наша всегда имела это, необходимое ей покровительство».

«М.Н. Катков удивительно искусно владел одним качеством, неоцененным в публицисте, особенно русском. Он умел сто раз возвращаться к одному и тому же вопросу, никогда не повторяясь, каждый раз умел сказать что-нибудь новое и силой повторений вколачивал аргументы в головы своих читателей».

Вокруг имени Михаила Никифоровича нагромождено столько вранья, что его еще долго нужно будет разгребать. Хотелось бы напомнить, что в журналах М.Н. Каткова публиковали свои произведения такие наши классики, как Л.Н. Толской и Ф.М. Достоевский. Непростые взаимоотношения были у Михаила Никифоровича и с цензурой:

«Здешняя цензура решительно преследует меня. Ко мне особенно по «Русскому вестнику» беспрестанно делают самые непонятные придирки, которые не только затрудняют и стесняют меня, но лишают меня возможности исполнить мои обязательства перед публикой».

«Правительство, по закону, может требовать сведения об авторе статьи, а не об источнике, откуда автор заимствует материал для нее».

Из письма М.Н. Каткова в адрес министра внутренних дел П.А. Валуева от 21 декабря 1863 года – «Русская старина», 1916, июнь, с.249-350.

«Екатерина II приходила в ужас от воровства в театральном управлении. При Александре I и Николае I директора рвали волосы с отчаяния. О более новых временах умолчим, хотя известно, что кассиры и смотрители театров, получая по 300 рублей в год жалованья, ухитрялись держать экипажи и иметь отличные дачи. Громадное здание дирекции было наполнено квартирами каких-то докторов и портных. Все служащие от режиссеров до капельдинеров эксплуатировали артистов».

Недавно вышла изумительно интересная книга Эдуарда Степановича Кочергина «Записки театральной крысы», где он описывает внутреннюю жизнь Большого драматического театра в Ленинграде (Петербурге). Правда, он ничего не пишет о театральных кассирах БДТ, но думаю, что они тоже имели немалый доход, так на спектакли этого театра при Товстоногове всегда был аншлаг. А можете себе представить, какой доход имели кассиры Московского театра на Таганке, когда там играл Владимир Семенович Высоцкий? Думаю, что об этом еще будут публикации.

«Рецепт русского патриотического напитка: ¾ шампанского и ¼ кваса (или огуречного рассола)».

«Отец генерала Николая Андреевича Крыжановского в звании столоначальника управлял всей медицинской частью армии и флота. Теперь этот стол образовал два обширных департамента.

«Более всего выиграли от этого бумажные фабрики», замечал Греч в «Записках о моей жизни».

«Едва ли кому известно, что даже Царь-колокол, которым гордится Москва, отлит по чертежу немца Иоанна Георга Лейтмана».

«Верховенство графа Лорис-Меликова (15) представляет собой пример, удивительный в истории. Не было такого примера. Диктатура с чрезвычайно широкими полномочиями, была встречена публикой и с таким удовольствием.

Ее и прозвали «ДИКТАТУРА СЕРДЦА».

Титул этот дал ему Суворин.

Над этим титулом потом смеялись, но граф Лорис-Меликов сказал доктору Белоголовому перед смертью:

«Я бы почел для себя величайшей почестью и наградой, если бы на моем могильном памятнике вместо всяких эпитафий поместили только одну эту кличку».

«Во времена крепостного права положение артиста в социальной иерархии было очень низко. Еще в конце 1820-х годов был дан Указ министру Двора князю Волконскому о том, что он имеет право, по собственному усмотрению, ссылать в Сибирь всякого дворцового, лакея, певца, музыканта и даже придворного актера».

«Салтыков писал: «Нет мысли, которую наши вислоухие не обесславили бы. Нет дела, которого они не изгадили бы».

«При царе Алексее Михайловиче доходы России не превышали 6.000.000 рублей в год и, несмотря на это, двор русского царя славился великолепием. Его армия была многочисленна и при кончине его остались в казне значительные суммы».

«Аракчеев, как человек большого ума, видел, что русский человек имеет все таланты, кроме точности и исполнительности. На авось и как-нибудь, как известно, стоит Россия.

Аракчеев же считал, что все искусство управления должно состоять в воспитании в русском народе этого недостающего и так широко развитого у немцев качества: добросовестность исполнения.

Николай Семенович Мордвинов (16) почитался нашим Сократом, Цицероном, Катоном и Сенекой. Он был женат на англичанке Кобле, говорил и жил совершенно по-английски.

Аракчеев писал Александру I, что считает Мордвинова «пустым человеком, который из личности к министру финансов подает свои мнения, а выполнить их сам не в состоянии».

«Канкрин (17) уверял, что «каждый человек обязан быть только на одних похоронах – на своих собственных».

«Что чиновники участвовали в прибылях от питейной торговли и при откупах, всем хорошо известно, да и в свое время не скрывалось.

Откупщик одной губернии, представлявшийся в 1830-х годах новому губернатору, сказал:

«Наше положение Вам известно. ГУБЕРНАТОРУ рубль с ведра спирта и об этом никому ни слова».

Новый губернатор ответил: «Знаете, дайте мне два рубля с ведра и … рассказывайте об этом во все четыре стороны».

«Кредит Австрии с 1815 по 1848 год был превосходным при почти полном банкротстве казначейства исключительно благодаря превосходной сохранности в тайне финансового положения».

«В 1859 году из 11.000.000 крепостных мужского пола было заложено 7.107.184 души, под которые было выдано почти 425.000.000 рублей».

В донесениях посла графа Аржанто говорилось о печальном состоянии двора Императрицы Екатерины II:

«Здешнее дворянство, обедневшее вследствие непомерной роскоши и вообще обремененное неоплатными долгами, по необходимости должно изыскивать всякие средства, чтобы помочь себе. Главным же образом прибегать к насильственным вымогательствам и противозаконным притеснениям остальных подданных и торговых людей.

В последнее время стол графа П.А. Зубова, графа Н.П. Салтыкова и графини Браницкой стоил придворной конторе по 400 руб. в день без вина, чая, кофе и шоколада. На это уходило еще не менее 200 руб. ежедневно. Для сравнения, годовой оклад вятского губернского инженера (самого высокооплачиваемого чиновника в губернии) составлял в то время составлял чуть больше 1000 рублей.

Роскошь, с которой было совершено путешествие Екатерины II в Крым, граничила с безумством. 10 миллионов рублей, назначенных на путешествие, оказались недостаточны.

По миру с турками, заключенному Безбородко, они должны были заплатить 24 миллиона пиастров. Условие это турки приняли после упорного сопротивления. Как только договор был подписан, канцлер Безбородко торжественно заявил: «Государыня Императрица не имеет нужды в турецких деньгах». Такой поступок изумил мусульман.

В высших сферах считалось недостатком, если женщина обходилась без любовника. Князь Безбородко платил ежемесячно итальянской певице Давиа по 8.000 рублей золотом. При отъезде ее в Италию подарил деньгами и бриллиантами на 500.000 рублей. В то же время он имел много других любовниц.

20 миллионов рублей, выданных помещикам в виде дешевого и долгосрочного кредита, повели к еще большему развитию роскоши и разорению дворянства. При слабости умственных интересов сословия, при бедности знаниями, при полном почти отсутствии гражданских и общественных идеалов, иначе, разумеется, и быть не могло. Деньги были истрачены без толку, очень часто на грязные удовольствия. Сельское хозяйство нисколько не было улучшено, на имения же лег значительный долг».

Гольцев В.А. - Законодательство и нравы в России XVIII века. СПБ, 1896.

Скальковский К.А. Наши государственные и общественные деятели. СПб, 1891.

Примечания:

(1)Серов Александр Николаевич, родился 11 (23) января 1820 года. Окончил Первую Санкт-Петербургскую классическую гимназию, затем учился в Училище правоведения (1835—1840). Юрист по образованию, чиновник министерства юстиции и внутренних дел, действительный статский советник. В семилетнем возрасте начал учиться музыке у молодой пианистки Олимпиады Жебелёвой, занимавшейся с ним, по словам В. В. Стасова, «солидно и необыкновенно тщательно». Серов посвятил своей наставнице фортепианный ноктюрн, а впоследствии вспоминал: «Это труженица, искренно любящая свое искусство; не владея современной пустой виртуозностью, она глубоко внедрила в меня любовь к музыкальной литературе». В 1842 году Серов познакомился с Глинкой, который во многом определил художественные взгляды и вкусы Серова. Значительное влияние на формирование Серова как музыканта имело и происшедшее вскоре знакомство с Даргомыжским. После пятилетней службы в Петербурге Серов был направлен в Симферополь. Здесь он написал свои первые оперы «Мельничиха из Марли» и «Майская ночь», позже уничтоженные. Из Симферополя Серов был переведён в Псков и вскоре, наперекор воле отца, оставил службу. Переехав в 1850 году в Петербург, он становится музыкальным критиком. Его первые статьи появились в 1851 году в журналах «Современник», «Сын отечества», «Библиотека для чтения»; затем — в Пантеоне. В 1858 году, во время поездки за границу, Серов познакомился с Листом и Вагнером. Встречи с ними он описал в опубликованных в 1858—1859 годах «Письмах из-за границы». В этом же году он впервые в России провёл цикл публичных лекций о музыке, не имевших тогда успеха. Однако, повторенные в 1860 году лекции, имели уже значительный успех. В 1863 году с огромным успехом прошла премьера его оперы «Юдифь». В этом же году он женился на своей ученице, одаренной музыкантше — Валентине Бергман. В 1867 году Серов предпринял вместе с женой попытку основать впервые в России специальную музыкальную газету «Музыка и театр» — газета просуществовала недолго, не найдя поддержки в обществе. В 1868 году Серов снова прочёл цикл лекций в Москве; он пропагандировал творчество М. Глинки, А. Даргомыжского, В. А. Моцарта, Л. Бетховена и других выдающихся композиторов. В 1870 году Русское музыкальное общество командировало его, с солидными рекомендациями от великой княгини Елены Павловны, в Вену — на торжества по поводу столетия со дня рождения Бетховена. Серов был первым, кто употребил термин «симфонизм». Умер Александр Николаевич 20 января (1 февраля) 1871 года.

(2) Мусоргский Модест Петрович, родился 9 (21) марта 1839 года в селе Карево Торопецкого уезда Псковской губернии в дворянской семье. До 10-летнего возраста Модест и его старший брат Филарет получали домашнее образование. В 1849 году, переехав в Петербург, братья поступили в немецкое училище Петришуле. Через несколько лет, не закончив училища, Модест поступил вШколу гвардейских подпрапорщиков, которую закончил в 1856 году. Затем Мусоргский недолго служил в лейб-гвардейском Преображенском полку, потом в главном инженерном управлении, в министерстве государственных имуществ и в государственном контроле. К моменту вступления в музыкальный кружок Балакирева Мусоргский был великолепно образованным и эрудированным русским офицером (свободно читал и изъяснялся на французском и немецком языках, разбирал латынь и греческий). Балакирев заставил Мусоргского обратить серьезное внимание на музыкальные занятия. Игре на фортепиано Мусоргский учился у Антона Герке и стал хорошим пианистом. От природы обладая красивым камерным баритоном, он охотно пел на вечерах в частных музыкальных собраниях. В 1852 году  фирмой Бернард в Санкт-Петербурге издана фортепианная пьеса Мусоргского, первая публикация композитора. Работу над крупной формой Мусоргский начал с музыки к трагедии Софокла «Эдип», но не окончил её. Следующие большие замыслы — оперы по роману Флобера «Саламбо» (другое название — «Ливиец») и на сюжет «Женитьбы» Гоголя — также не были реализованы до конца. Музыку из этих набросков Мусоргский использовал в своих позднейших сочинениях. Следующий крупный замысел — оперу «Борис Годунов» по трагедии А. С. Пушкина — Мусоргский довёл до конца. В октябре 1870 году окончательные материалы были представлены композитором в дирекцию Императорских театров. Премьера «Бориса» состоялась на сцене Мариинского театра в Санкт-Петербурге лишь в 1874 году на материале второй редакции оперы, в драматургию которой композитор был вынужден внести значительные изменения. Ещё до премьеры, в январе того же года петербургский нотоиздатель В. В. Бессель впервые полностью опубликовал оперу в клавире (издание осуществлялось по подписке). В 1872 году Мусоргский задумал драматическую оперу («народную музыкальную драму») «Хованщина» (по плану В. В. Стасова), одновременно работая и над комической оперой на сюжет «Сорочинской ярмарки» Гоголя. «Хованщина» была почти полностью закончена в клавире, но (за исключением двух фрагментов) не инструментована. Первую сценическую редакцию «Хованщины» (в том числе инструментовку) в 1883 году выполнил Н. А. Римский-Корсаков; эту редакцию (клавир и партитуру) в том же году опубликовал в Петербурге Бессель. В 1958 году Д. Д. Шостакович выполнил ещё одну редакцию «Хованщины». В настоящее время опера ставится преимущественно в этой редакции. Для «Сорочинской ярмарки» Мусоргский сочинил два первых акта, а также для третьего акта несколько сцен. Ныне эту оперу ставят в редакции В. Я. Шебалина. Уволившись из «Лесного ведомства» (где с 1872 года занимал пост младшего столоначальника), он лишился постоянного (хотя и небольшого) источника доходов и довольствовался случайными заработками и незначительной финансовой поддержкой друзей. Последним светлым событием стала устроенная его другом, певицей Д. М. Леоновой поездка в июле-сентябре 1879 года по югу России. В ходе гастролей Леоновой Мусоргский выступил как ее аккомпаниатор, в том числе (и часто) исполнял собственные новаторские сочинения. Умер Модест Петрович в Петербурге 16 (28) марта 1881 года.

(3)Римский-Корсаков Николай Андреевич, родился 6(18) марта в городе Тихвине Новгородской губернии. Отец композитора, Андрей Петрович Римский-Корсаков (1784—1862), служил некоторое время новгородским вице-губернатором, а затем — волынским гражданским губернатором; мать, Софья Васильевна, была дочерью крепостной крестьянки и богатого помещика Скарятина. Сильное влияние на будущего композитора оказал его старший брат, Воин Андреевич, морской офицер и будущий контр-адмирал. В возрасте 6 лет началось его домашнее обучение, в том числе и игре на фортепиано, однако в сравнении с книгами, музыка производила на ребёнка меньшее впечатление: из последней ему больше нравилась церковная музыка, а также русские народные песни. В 11 лет он начал сочинять свои первые музыкальные произведения. В 1856 году отец Николая отдал его в Морской кадетский корпус. В 1858 году у будущего композитора появилось настоящее увлечение музыкой. Он познакомился с операми Россини, Доницетти и фон Вебера, но особенно его поразили «Роберт-Дьявол» Джакомо Мейербера и произведения Михаила Глинки — «Жизнь за царя», «Руслан и Людмила». Затем появился интерес к музыке Бетховена (его восхищала «Пасторальная симфония» композитора), Моцарта и Мендельсона В 1862 году умер отец, и семья Римских-Корсаковых переехала в Санкт-Петербург. В том же году благодаря Фёдору Канилле Николай познакомился с композитором Милием Балакиревым и стал членом его кружка, что оказало решающее воздействие на формирование его личности и эстетических взглядов. В то время в Балакиревский кружок, который позднее стал называться «Могучая кучка», помимо его главы Балакирева и самого Римского-Корсакова входили Цезарь Кюи и Модест Мусоргский. Балакирев руководил работой более молодых коллег и не только подсказывал верные композиторские решения для создаваемых ими сочинений, но и помогал с инструментовкой. Под влиянием и руководством Милия Алексеевича было начато первое крупное сочинение Римского-Корсакова — Первая симфония. Этой же весной Николай с отличием окончил Морской корпус и был принят на морскую службу. С 1862 по 1865 год он служил на клипере «Алмаз», участвовавшем в экспедиции к берегам Северной Америки, благодаря чему посетил ряд стран — Англию, Норвегию, Польшу, Францию, Италию, Испанию, США, Бразилию. Служба на клипере не оставляла времени для музыки, так что единственное сочинение, появившееся в этот период из-под пера композитора — вторая часть Первой симфонии, Анданте, написанное в конце 1862 года, после чего Римский-Корсаков на время отложил своё сочинительство. Впечатления от морской жизни позднее воплотились в «морских пейзажах», которые композитору удалось запечатлеть в своих произведениях посредством оркестровых красок. Вернувшись из путешествия, Римский-Корсаков снова попадает в общество членов Балакиревского кружка, он знакомится с его новым участником — химиком и начинающим композитором Александром Бородиным, с кумиром кружка Александром Даргомыжским, с сестрой Глинки Людмилой Шестаковой и с Петром Чайковским. В конце 1860-х годов Римский-Корсаков работает над инструментовкой чужих произведений: помогает Цезарю Кюи с оркестровкой оперы «Вильям Радклиф» и заканчивает, согласно завещанию умершего Даргомыжского, партитуру его оперы «Каменный гость». Обратившись к оперному жанру, ставшему впоследствии ведущим в его творчестве, в 1872 году он заканчивает оперу по драме Льва Мея«Псковитянка». Летом этого же года он женится на пианистке Надежде Пургольд. В 1870-е годы границы музыкальной деятельности Римского-Корсакова расширились. В 1871 году он стал профессором Санкт-Петербургской консерватории. С 1873 по 1884 год он инспектор духовых оркестров Морского ведомства. С 1874 по 1881 год — директор Бесплатной музыкальной школы.  1880-е годы композитор создаёт такие симфонические сочинения, как оркестровая сюита «Шехеразада», «Испанское каприччио», увертюра «Светлый праздник». Начиная с 1882 года, Римский-Корсаков возглавлял Беляевский кружок. В 1883—1894 годах он также был помощником управляющего Придворной певческой капеллы. В начале 1890-х годов был некоторый спад творческой деятельности композитора: в этот период он изучал философию, писал статьи, а также пересмотрел и отредактировал некоторые из своих прежних сочинений. Затем его творчество приобрело исключительную интенсивность: одна за другой из-под пера композитора появляются оперы «Ночь перед Рождеством» (1895), «Садко» (1896), «Моцарт и Сальери» (1897), пролог к опере «Псковитянка» и «Царская невеста» (по Мею, 1898). Во время революционных событий 1905—1907 годов Римский-Корсаков выступил с активной поддержкой требований бастующих студентов и открыто осудил действия администрации Петербургской консерватории: он уволился и вернулся в консерваторию лишь после предоставления ей частичных автономных прав и смены руководства. Умер Николай Андреевич 8 (21) июня 1908 года в Любенске Лужского уезда Санкт-Петербургской губернии, в своей загородной усадьбе, где теперь находится мемориальный музейный комплекс композитора.

(4) Фитингоф-Шель  Борис Александрович, родился 14 (26) августа 1829 года в Моршанске. Барон из прибалтийских немцев. Отец его был городничим в Моршанске. Служил в армии.  Ушел в отставку штабс-капитаном, после чего занялся музыкой, Игре на фортепиано научился у матери, которая была ученицей Дж. Филда. Брал уроки у А. Л. Гензельта. Теорию композиции изучал у Фохта (Фогта), а также пользовался советами А. С. Даргомыжского. Инструментовку изучал самостоятельно, используя учебники Маркса и Фетиса. Написал ряд опер и балетов, поставленных в Петербурге. Критика отмечает как талантливость композитора, так и недостаточную их проработанность. Как музыкальный критик, публиковался в «Московских Ведомостях» и других изданиях; Написал книгу воспоминаний «Мировые знаменитости (1848—1898 годов)», которая вышла отдельным изданием в Санкт-Петербурге в 1899, а также по главам печаталась в «Московских ведомостях». В книге рассказывается о встречах автора с М. И. Глинкой, А. С. Даргомыжским, Г. Берлиозом и другими. Умер 13 (26) сентября 1901 года в Санкт-Петербурге.

(5) Бородин Александр Порфирьевич, родился в Санкт- Петербурге 31 октября [12 ноября] 1833от внебрачной связи 62-летнего имеретинского князя Луки Степановича Гедианова (Гедеванишвили) (1772—1840) и 25-летней Авдотьи Константиновны Антоновой и при рождении был записан сыном крепостного слуги князя — Порфирия Ионовича Бородина и его жены Татьяны Григорьевны. До 8 лет мальчик являлся крепостным своего отца, который перед смертью в 1840 году дал сыну вольную и купил четырёхэтажный дом для него и Авдотьи Константиновны, выданной замуж за военного врача Клейнеке. В первой половине XIX века внебрачные связи не афишировались, поэтому имена родителей скрывались и незаконнорождённого мальчика представляли как племянника Авдотьи Константиновны. Из-за происхождения, не позволявшего поступить в гимназию, Бородин проходил домашнее обучение по всем предметам гимназического курса, изучал немецкий и французский языки и получил прекрасное образование. Уже в детстве обнаружил музыкальную одарённость, в 9 лет написав первое произведение — польку «Helen». Обучался игре на музыкальных инструментах — вначале на флейте и фортепиано, а с 13 лет — на виолончели. В это же время создал первое серьёзное музыкальное произведение — концерт для флейты с фортепиано. В возрасте 10 лет стал интересоваться химией, которая с годами из увлечения превратилась в дело всей его жизни. Однако занятиям наукой и получению высшего образования препятствовало «незаконное» происхождение молодого человека, которое, при отсутствии легальной возможности изменения общественного статуса, вынудило мать Бородина и её мужа воспользоваться ведомством чиновников Тверской казённой палаты, чтобы записать сына в Новоторжское третьей гильдии купечество. Он получил право окончить гимназию и продолжить своё образование в высшем учебном заведении. Летом 1850 года Бородин отлично сдал экзамены на аттестат зрелости в Первой Санкт-Петербургской гимназии. В сентябре того же года Александр Бородин поступил вольнослушателем в петербургскую Медико-хирургическую академию, которую окончил в декабре 1856 года.  Изучая медицину, Бородин продолжал заниматься химией под руководством Н. Н. Зинина. В  марте 1857 года молодой медик был назначен ординатором Второго военно-сухопутного госпиталя, где познакомился с находившимся там на лечении офицером Модестом Мусоргским.  В 1858 году Бородин получил степень доктора медицины, проведя химические исследования и защитив диссертацию по теме «Об аналогии фосфорной и мышьяковой кислоты в химических и токсикологических отношениях». В том же году Военно-медицинский учёный Совет направил Бородина в Солигалич для изучения состава минеральных вод основанной в 1841 году купцом В. А. Кокоревым водолечебницы. Отчёт о работе, опубликованный в газете «Московские ведомости» в 1859 году, стал настоящим научным трудом по бальнеологии, который принёс автору широкую известность. С 1859 года Александр Бородин совершенствовал свои познания в области химии за границей — первоначально в Германии (Гейдельбергский университет). В сентябре 1860 года  Бородин наряду с Зининым и Менделеевым (первый был его учителем, второй — другом) участвовал в знаменитом международном конгрессе химиков в Карлсруэ. Осенью 1860 года Бородин и Менделеев посетили Геную и Рим, преследуя цели чисто туристические, после чего Менделеев вернулся в Гейдельберг, а Бородин уехал в Париж, где провёл зиму. В Париже Бородин занимался серьёзной научной работой, посещал библиотеку, слушал лекции известных учёных. Весной 1861 года Бородин вернулся в Гейдельберг. Здесь в мае 1861 года он познакомился с Екатериной Сергеевной Протопоповой — молодой незамужней женщиной, страдавшей серьёзным хроническим бронхо-лёгочным заболеванием и приехавшей в Германию для лечения. Екатерина Сергеевна оказалась замечательной пианисткой и обладательницей абсолютного музыкального слуха. По её воспоминаниям, Бородин «тогда ещё почти вовсе не знал Шумана, а Шопена разве немного больше». Встреча с новыми музыкальными впечатлениями пробудила интерес Бородина к композиции, который начал было несколько угасать, а Екатерина Сергеевна вскоре стала его невестой. В сентябре её здоровье значительно ухудшилось, и гейдельбергский профессор дал рекомендацию срочно переменить климат — ехать на юг, в Италию, в Пизу. Бородин сопровождал её. После визита к профессору химии Пизанского университета Де-Лука, который встретил русского коллегу «в высшей степени любезно», Бородин получил возможность заниматься в университетской лаборатории, где «предпринял серьёзную работу с фтористыми соединениями». В Гейдельберг он вернулся только летом 1862 года. По возвращении в Россию Бородину пришлось временно расстаться со своей женой, которая осталась у матери в Москве, сам же он поехал в Петербург, где представил отчёт о заграничной командировке и вскоре получил должность адъюнкт-профессора Медико-хирургической академии. Новая должность отнюдь не улучшила материальное положение молодого учёного: жалованье составляло только 700 рублей в год, тогда как прежде, числясь ординатором госпиталя, он получал 900 рублей в год. Кроме того, Бородин долго не мог получить обещанную ему казённую квартиру в новом здании Естественноисторического факультета, где далеки были от завершения отделочные работы. Материальная и бытовая неустроенность побудила Бородина отложить свадьбу, которая состоялась только в апреле 1863 года. Материальные проблемы преследовали семью всю оставшуюся жизнь, вынуждая Бородина много трудиться — преподавать в Лесной академии и заниматься переводами. Ещё во время учёбы в Медико-хирургической академии Бородин начал писать романсы, фортепианные пьесы, камерно-инструментальныеансамбли, чем вызывал недовольство своего научного руководителя Зинина, считавшего, что занятие музыкой мешает серьёзной научной работе. По этой причине во время своей стажировки за границей Бородин, не отказавшийся от музыкального творчества, вынужден был скрывать его от коллег.

А. П. Бородин по возвращении в Россию в 1862познакомился с композитором Милием Балакиревым и вошёл в его кружок (получивший в позднейшей традиции название «Могучая кучка»). Под влиянием М. А. Балакирева, В. В. Стасова и других участников этого творческого объединения определилась музыкально-эстетическая направленность взглядов Бородина, как приверженца русской национальной школы в музыке и последователя Михаила Глинки. А. П. Бородин был активным членом Беляевского кружка. В музыкальном творчестве Бородина отчётливо звучит тема величия русского народа, патриотизма и свободолюбия, совмещающая в себе эпическую широту и мужественность с глубоким лиризмом. Умер Александр Порфирьевич 15(27) февраля 1887 года в Санкт-Петербурге.

(6) Кюи Цезарь Антонович, родился 6 января 1835 года в городе Вильно. Его отец, Антон Леонардович Кюи, выходец из Франции, служил в наполеоновской армии. Раненный в 1812 году под Смоленском во время Отечественной войны 1812 года, обмороженный, он не вернулся с остатками разбитых войск Наполеона во Францию, а остался навсегда в России. В Вильно Антон Кюи, женившийся на Юлии Гуцевич из небогатой литовской дво­рянской семьи, преподавал французский язык в местной гимназии. Старший брат Цезаря, Александр (1824—1909), стал впоследствии известным архитектором. В возрасте 5 лет Цезарь Кюи уже воспроизводил на фортепиано мелодию слышанного им военного марша. В десять лет сестра начала его учить фортепианной игре; затем учителями его были Герман и скрипач Дио. Учась в виленской гимназии, Кюи, под влиянием мазурок Шопена, оставшегося навсегда любимым его композитором, сочинил мазурку на смерть одного учителя. В 1851 году Кюи поступил в Главное инженерное училище и через четыре года был произведён в офицеры, с чином прапорщика. В 1857 году окончил Николаевскую инженерную академию с производством в поручики. Был оставлен при академии репетитором топографии, а потом преподавателем фортификации; в 1875 году получил чин полковника. В связи с началом Русско-турецкой войны Кюи, по просьбе его бывшего ученика Скобелева, в 1877 году был командирован на театр военных действий. Производил обзор фортификационных работ, участвовал в укреплении русских позиций под Константинополем. В 1878 году, по результатам блестяще написанной работы о русских и турецких укреплениях, был назначен адъюнкт-профессором, занимая кафедру по своей специальности одновременно в трёх военных академиях: Генерального штаба, Николаевской инженерной и Михайловской артиллерийской. В 1880 году стал профессором, а в 1891 году — заслуженным профессором фортификации Николаевской инженерной академии, был произведён в генерал-майоры. Он приобрёл большую и почётную известность как профессор фортификации и как автор выдающихся трудов по этому предмету. Был приглашён для чтения лекций по фортификации наследнику престола, будущему императору Николаю II, а также нескольким великим князьям. В 1904 году Кюи был произведен в чин инженер-генерала. Самые ранние романсы Кюи написаны около 1850 года («6 Польских песен», изданы в Москве, в 1901 году), но серьёзно развиваться композиторская его деятельность начала лишь после окончания им академии. На тексты Крылова написаны романсы: «Тайна» и «Спи, мой друг», на слова Кольцова — дуэт «Так и рвётся душа». Громадное значение в развитии таланта Кюи имела дружба с Балакиревым (1857), являвшимся в первом периоде творчества Кюи его советником, критиком, учителем. Знакомство с его кружком: Мусоргским (1857), Римским-Корсаковым (1861) и Бородиным (1864), а также с Даргомыжским (1857), оказавшим большое влияние на выработку вокального стиля Кюи. 19 октября 1858 года Кюи женился на Мальвине Рафаиловне Бамберг, ученице Даргомыжского. Ей посвящено оркестровое скерцо. Цезарь Кюи участвовал в Беляевском кружке. В 1896—1904 годах Кюи состоял председателем петербургского отделения, а в 1904 году выбран почётным членом Императорского Русского Музыкального Общества. Умер Цезарь 13 марта 1918 года в Петрограде. В Харькове именем Цезаря Кюи названа улица.

(7) Сокальский Владимир Иванович, родился 24 апреля 1863 года. Окончил музыкальное училище отделения Имперской Русской Музыкальной Общины в Харькове. Окончил юридический факультет Харьковского университета, после чего служил в Харькове по судебному ведомству. Выступал как концертмейстер, был дирижёром оркестра в оперной антерпризе В.Н Андреева-Бурлака. С 1882 года состоял музыкальным рецензентом газеты «Южный край», печатался под псевдонимом Дон-Диэз. На собраниях Харьковского отделения Русского музыкального общества исполнялись его произведения. А его опера «Репка» шла в Полтаве, Смоленске, Тифлисеи Харькове. В 1902 года  был прокурором при Усть-Медведецком окружном суде.  С осени 1911 года жил в Вологде. В 1919 отправился на отдых в Севастополь, но, заболев сыпным тифом, скончался, где и похоронен.

(8) Львов Алексей Федорович, родился 25 мая 1798 года в Ревеле  в семье известного русского музыкального деятеля Фёдора Петровича Львова. Двоюродный племянник архитектора Н. А. Львова. Получил в семье хорошее музыкальное воспитание. В семилетнем возрасте играл на скрипке в домашних концертах, обучался у многих педагогов, в том числе у Ф. Бёма, уроки композиции брал у И. Г. Миллера. В 1816 году окончил институт путей сообщения с производством в чин прапорщика и по исполнении практических занятий в институте 26 октября того же года был произведен в чин подпоручика. 9 июня 1818 года произведен в поручики и откомандирован к работам по военным поселениям. Работал в аракчеевских военных поселениях инженером-путейцем, не оставляя занятий на скрипке. 3 февраля 1826 года был уволен в отставку с производством в чин майора, но уже в ноябре того же года вернулся на службу с назначением старшим адъютантом штаба отдельного корпуса жандармов. Во время русско-турецкой войны участвовал в сражениях под Шумлою и при осаде Варны и взятии ее. В 1833 году получил известность как автор музыки нового русского национального гимна. За создание гимна государь пожаловал автору золотую, осыпанную бриллиантами табакерку с собственным портретом, а 11 апреля 1834 года назначил своим флигель-адъютантом. В 1837–1861 годах Львов - директор Придворной певческой капеллы. В этот период повысился художественный уровень исполнения хора Капеллы (в 1837–1839 годах её капельмейстером был Глинка). При капелле были учреждены в 1839 году инструментальные классы, издан употребляемый православной церковью полный круг песнопений (знаменного распева) в 4-голосной гармонизации (выполненной впервые под руководством Львова); в связи с этой работой Львов написал трактат «О свободном или несимметричном ритме». 10 октября 1843 года произведен в чин генерал-майора, а в декабре 1853 года был произведен в тайные советники и назначен гофмейстером. В апреле 1855 года назначен сенатором с оставлением директором придворной капеллы. В июне 1861 года уволен от должности директора придворной капеллы, а в следующем году назначен обер-гофмейстером. Умер Алексей Федорович 16 декабря 1870 года в имении Романь близ Ковны. Похоронен в Пожайском православном монастыре под Каунасом.

(9) Гюббенет Христиан Яковлевич, родился в 1822 году. После защиты в Дерпте (Юрьеве) докторской диссертации (1847) Гюббенет определен адъюнктом по государственному врачебноведению в университете св. Владимира в Киеве. Там во время холеры (1847-48) посвятил себя неустанному лечению эпидемии и издал о ней ряд работ. С 1851 года Христиан Яковлевич занял кафедру теоретической хирургии, принял в свое заведование клинику военного госпиталя и принялся за изучение сифилитических и глазных болезней.  В крымскую кампанию состоял при севастопольском гарнизоне. Написал отчет «Очерк медицинской и госпитальной части русских войск в Крыму в 1854-56 годах» (приложение к «Описанию обороны Севастополя», СПб, 1870). Профессор хирургии Киевского университета Гюббенет состоял президентом Киевского общества врачей (1860-1869). Русское общество для пособия раненым в сражениях устроено, благодаря энергичной деятельности Христиана Яковлевича. Умер в 1873 году.

(10) Валуев Петр Александрович, родился 22 сентября 1815 года в семье камергера. В юности придерживался оппозиционных взглядов, о чём свидетельствует его участие в лермонтовском кружке университетской молодёжи. Выдержав экзамен при Московском университете, служил в канцелярии московского военного генерал-губернатора, во 2-м отделении Собственной Его Императорского Величества канцелярии. В 1845 году был назначен чиновником особых поручений при рижском военном генерал-губернаторе Головине. Благодаря связям, между прочим, через жену, трудолюбию, знанию иностранных языков, умению говорить и писать официальные бумаги, но всего более благодаря искусному лавированию между противоположными течениями, он сделал блестящую карьеру. В 1853 году он был назначен курляндским губернатором. В 1855 году Валуев написал записку: «Дума русского» (напечатана в 1891 году в «Русской Старине», № 5) и разослал её в рукописи великому князю Константину Николаевичу и другим высокопоставленным лицам, считавшимся сторонниками реформ. В этой записке он доказывал, что у нас «сверху блеск, снизу гниль; в творениях нашего официального многословия нет места для истины; самый закон заклеймен неискренностью… Везде пренебрежение и нелюбовь к мысли, движущейся без особого на то приказания; везде опека над малолетними; везде противоположение правительства народу, казенного частному, вместо ознаменования их естественных и неразрывных связей. Пренебрежение к каждому из нас в особенности, и к человеческой личности вообще водворилось в законах…». Все наши ведомства «обнаруживают беспредельное равнодушие ко всему, что думает, чувствует или знает Россия…». «Управление доведено, по каждой отдельной части, до высшей степени централизации; но взаимные связи этих частей малочисленны и шатки. Масса дел, ныне восходящих до главных начальств, превосходит их силы. Они по необходимости должны предоставлять значительную часть этих дел на произвол своих канцелярий. Таким образом судьба представлений губернских начальников и генерал-губернаторов весьма нередко зависит не от господ министров, но от столоначальников того или другого министерства». Записка обратила на себя внимание; великий князь Константин Николаевич официальным приказом по морскому министерству рекомендовал эту «весьма замечательную записку», и, приведя из неё несколько крупных выдержек, предписывал «сообщить эти правдивые слова тем лицам и местам морского ведомства, от которых в начале будущего года мы ожидаем отчетов за нынешний год».

В 1858 году Валуев был назначен директором 2-го департамента министерства государственных имуществ, а затем и статс-секретарем. Не теряя симпатий либеральной партии, он сумел понравиться и своему ближайшему начальнику, реакционеру и крепостнику Муравьеву. Муравьев нередко возлагал на Валуева составление возражений на проекты, вырабатывавшиеся редакционными комиссиями; Валуев по собственному выражению был «пером оппозиции» — то есть оппозиции делу освобождения крестьян. 7 января 1861 года Валуев был назначен управляющим делами комитета министров, а 23 апреля того же года поставлен во главе министерства внутренних дел вместо Ланского, проведшего крестьянскую реформу и свергнутого интригой крепостников, с Муравьевым во главе. Но положение Муравьева около этого времени было сильно поколеблено, и Валуев быстро изменил ему. В 1863 году Валуев написал и подал Александру II записку, в которой для предупреждения брожения внутри России и для предотвращения возможного вмешательства европейских держав на защиту Польши рекомендовал произвести реформу в высшем государственном управлении, но такую, которая оставила бы незатронутыми прерогативы верховной власти. Он рекомендовал представителей населения, избранных земскими собраниями по 2 — 4 на губернию, а также городскими думами более крупных городов, приглашать в Государственный совет, но не постоянно, а при обсуждении некоторых определенных дел. Это был проект соединения бюрократической конституции с самодержавием. Записка не имела никаких последствий. В июле 1863 года Валуевым был издан циркуляр, получивший название валуевский циркуляр, которым ограничивалось издание книг на украинском языке.

В бытность Валуева министром внутренних дел проведены две важные реформы. Земская 1864 года  и цензурная 1865 года. Обе реформы имели половинчатый характер, и все-таки тотчас же после их проведения сам Валуев начал борьбу как с земством, отстаивая прерогативы администрации, так и с печатью. Уже с 1866 года начали появляться новеллы к цензурному уставу, которыми печать стеснялась все более и более; новые журналы и газеты разрешались Валуевым с крайним трудом, причем даже органы Каткова и Аксакова, не говоря уже о либеральных органах, подвергались предостережениям и запрещениям. В сочетании свободы с порядком, как его понимал Валуев, первая должна была постоянно уступать второму. 9 марта 1868 года он был уволен от должности министра внутренних дел. Ближайшим поводом к тому было непринятие мер для борьбы с голодом. Оставаясь членом Государственного совета, Валуев, однако, еще был на виду. В 1872 году он был назначен министром государственных имуществ. В этой должности Валуев возбудил вопрос о положении сельского хозяйства в России и стал во главе так называемой валуевской комиссии, имевшей целью его изучение. Комиссия издала несколько томов трудов, но практических результатов не имела. Во время управления Валуева министерством в широких размерах шла раздача даром или за ничтожную цену казенных (башкирских) земель в Оренбургской и Уфимской губерниях. Тем не менее учрежденная позднее Комиссия для расследования злоупотреблений в раздаче оренбургских и уфимских земель установила, что сам П.А. Валуев к этим злоупотреблениям был не причастен. Среди главных достижений министерства при Валуеве можно назвать осушение Полесья, то есть бассейна реки Припять в треугольнике Брест — Могилев — Киев. В 1879 году Валуев был назначен председателем комитета министров и одновременно главноуправляющим канцелярии Его Величества по принятию прошений. В 1879 году Валуев вновь подал Александру II свой конституционный проект 1863 г., но и на этот раз без положительных результатов. 19 февраля 1880 году Валуев пожалован графским достоинством. До этих пор Валуев в качестве председателя комитета министров пользовался значительным влиянием, но возвышение графа Лорис-Меликова, его решительного противника, положило конец этому влиянию. К тому же ревизия сенатора М. Е. Ковалевского обнаружила злоупотребления при раздаче башкирских земель Уфимской губернии.  Сам Валуев остался не заподозренным в корыстных целях, но как министр он был ответствен за действия своих подчиненных. 4 октября 1881 года Валуев получил отставку от должности председателя комитета министров, но сохранил звание члена Государственного совета. Этим государственная деятельность Валуева окончилась. Получив неожиданный досуг, Валуев занялся литературной деятельностью, которой не был чужд и раньше. В 1882 году появился роман Валуева из великосветской жизни, «Лорин». В 1887 году в «Вестнике Европы» напечатана его повесть «Черный вор», в 1891 году в «Русском Вестнике» — «Княгиня Татьяна». Художественный талант Валуева крайне незначителен, но у него есть некоторая наблюдательность и некоторая сатирическая жилка. Его повести интересны по крайне отрицательному отношению к великосветской среде, в которой Валуев вращался всю жизнь. Кроме того, Валуев поместил в «Вестнике Европы» (1888, № 3) статью «Религиозные смуты и гонения от V до XVII в.». Ему принадлежит еще «Сборник кратких благоговейных чтений на все дни года». Некоторые его произведения религиозного содержания были запрещены духовной цензурой как близкие к протестантизму. Наиболее важное из литературных произведений Валуева — его дневник, который он вел с очень раннего времени почти до смерти. Валуев писал в своем дневнике: «Не вижу правительственного сознания, хотя и вижу правительствование. Мне кажется, что все-таки по частям все крушится и рушится, и я бессилен крушению и обрушению ставить преграды. Все одно и то же чувство: вижу, чего другие как будто не видят». Умер 27 января 1890 года.

(11) Марков Евгений Львович, родился 26 сентября (8 октября) 1835 года и вырос в родовом имении Патебник Щигровского уезда Курской губернии. Принадлежал к одному из трёх дворянских родов Марковых, ведущему своё происхождение от литовского дворянина, перешедшего на службу к российскому государю и получившему в XVII веке поместья около города Курска. Окончил Курскую гимназию, затем Харьковский университет (1857) и стал преподавать географию в Тульской гимназии. Статьи Маркова о яснополянской школе Л. Толстого обратили внимание министерства народного просвещения, и ему было предложено место в учебном комитете. В 1862 (или 1865) году он был назначен директором Симферопольской гимназии. Выдающийся крымовед. Несогласие с политикой Д. А. Толстого вынудило его выйти в 1870 году отставку. Марков вернулся в Щигровкий уезд, где занялся земской деятельностью; был управляющим воронежским отделением дворянского и крестьянского земельных банков; много путешествовал по Европе и странам Востока. Умер 17 (30) марта 1903 года в Воронеже.

(12) Анненков Михаил Николаевич, родился 23 апреля 1835 года. Окончил Пажеский корпус (1853) и Николаевскую академии Генерального штаба (1858). В 1863 году принимал участие в усмирении польского мятежа, а затем в разных комиссиях и комитетах, учрежденных под председательством Н. А. Милютина и князя В. А. Черкасского, по преобразованию Привислинского края. В 1871 году, во время франко-прусской войны, был послан в прусскую армию. Возвратясь из командировки, издал брошюру: «Заметки и впечатления русского офицера». Особенное внимание уделил вопросу о применении железных дорог к военному делу, в 1867 году он напечатал в «Военном Сборнике» ряд статей по этому вопросу. С 1869 года по 1875 год состоял заведующим делами комитета по передвижению войск железной дорогой и водой. В 1875 году Анненковым была представлена записка относительно состояния и силы железных дорог России. Ввиду предстоявшей войны с Турцией записка эта вызвала учреждение комиссии для исследования железнодорожного дела в России, под председательством графа Баранова. Анненков был назначен членом и управляющим делопроизводством этой комиссии. Во время войны 1877—1878 годов и позже, до 1884 года, Михаил Николаевич был членом временного исполнительного комитета по передвижению войск. Передахалтекинской экспедицией на Анненкова было возложено сооружение железной дороги от Михайловского до Кизил-Арвата; затем он был назначен начальником военных сообщений Закаспийского края. 18 декабря 1880 года он был ранен при рекогносцировке Янги-Калы и вынужден оставить свой пост. Ему была поручена постройка стратегических железных дорог в Полесье. В 1886—1887 годах заведовал постройкой Самаркандского участкаЗакаспийской железной дороги, которая была открыта летом 1888 года. В том же году был назначен управляющим Закаспийской железной дорогой, но оставался на этом посту недолго. В 1891—1892 годах Анненков был поставлен во главе временного особого управления общественными работами, предпринятыми правительством для помощи населению, пострадавшему от неурожая. Последние годы жизни состоял членом Военного совета. Умер 9 января 1899 года.

(13) Байков Андрей Матвеевич, родился в 1831 году в Харькове. Происходил из петербургских дворян, сын профессора математики из Харькова, лучший выпускник училища правоведения. Руководил донской столицей в течение 14 лет (с 1862 по 1869 и с 1884 по 1889 годы). С марта 1871 года последующие 10 лет Байков провел на Кавказе. Взял в аренду Минеральные Воды. К кавказскому периоду Байкова — появление в Ессентуках гостиницы европейского уровня (собственность Байкова) и организация продажи минеральной воды в бутылках. Байков становится почетным мировым судьей по Владикавказскому округу. Его отметили государственными наградами. В 1884 году Байков снова стал во главе Ростова. В 1889 году, уже тяжело больной, он уехал лечиться в тирольский город Мерано. Но на чужбине он не протянул и месяца.18 сентября 1889 года Андрей Матвеевич Байков скончался. Был похоронен в Ростове-на-Дону.

(14) Катков Михаил Никифорович, родился 1 (13) февраля 1818 гогода в Москве. Учился в Преображенском сиротском училище, 1-й Московской гимназии и в частном пансионе. В 1834—1835 годах Катков обучался на словесном отделении, а затем на 1-м — историко-филологическом отделении философского факультета Московского университета, который с отличием закончил в 1838 году. В 1837 году примкнул к кружку Н. В. Станкевича. В 1839 году переехал в Санкт-Петербург. Сотрудничал в журнале «Отечественныя Записки». В 1840 году расходится во взглядах с В. Г. Белинским, ссорится с М. А. Бакуниным; назначенная дуэль была перенесена в Берлин, но стараниями П. В. Анненкова конфликт был улажен. Совершил поездку в Бельгию и Францию. Слушал лекции в Берлинском университете. Был увлечён философией Ф. Шеллинга и был принят в доме немецкого философа. По возвращении в Россию (1843) сблизился с кругами славянофилов. По защите магистерской диссертации «Об элементах и формах славяно-русского языка», был определён адъюнктом на кафедре философии Московского университета с 1845/46 учебного года стал читать на втором курсе 1-го отделения философского факультета логику, со следующего года на первом курсе ещё и психологию, а затем и историю философии. Логику он преподавал также и на юридическом факультете. В связи с новыми правилами, по которым преподавание логики и опытной психологии было возложено на профессоров богословия, а кафедры философии в российских университетах были ликвидированы с 1850 года, он был вынужден оставить университет и преподавательскую деятельность. В 1851 году он получил место редактора университетской газеты «Московские Ведомости», и должность чиновника особых поручений при Министерстве народного просвещения. В это время он издал «Очерки древнейшего периода греческой философии» (1851, 1853; отдельное издание — 1853). Оставив «Московские Ведомости» (1856), стал редактором журнала «Русский Вестник». Во время поездки в Англию (1859) встречался с А. И. Герценом. Наступившая эпоха «великих реформ» побудила его лично ответить на вызов времени в специальном приложении к журналу, газете «Современная летопись». С началом преобразований Александра II даже самый характер Каткова решительно переменился. Многие из его друзей и знакомых его просто не могли узнать. В результате таких перемен в характере и стиле деятельности, в 1860-е годыМихаил Катков стал чрезвычайно влиятельным публицистом и политиком. Был инициатором реформ в сфере просвещения, в частности, нацеленных на утверждение так называемого «классического» образования (с преподаванием древних языков и главным образом гуманитарных предметов). С 1863 года, вместе с П. М. Леонтьевым,  редактор-арендатор газеты «Московские ведомости». С 1875 года — единолично, определяя консервативно-оппозиционную ориентацию газеты по отношению к реформам Александра II. Широкую известность катковской газеты саркастически изобразил её непримиримый оппонент, Салтыков-Щедрин, который в своей знаменитой сказке о двух генералах рисует необитаемый остров, где, однако, под кустом почти сразу обнаружился «старый нумер „Московских ведомостей». Несмотря на то, что Катков не состоял на государственной службе, в 1856 году он получил чин статского советника, а в 1882 году — тайного советника. В 1880-х годах, после прихода к власти Александра III, Катков получает в руки довольно серьёзные рычаги влияния на государственную политику. Он лично и руководимые им «Московские ведомости» постоянно ведут критику действий правительства «справа». Всякая неудача российской внешней политики немедленно обращалась Катковым «в пользу» борьбы за отставку «иностранного министра». В результате своей агрессивности, жёсткости и нетерпимости в любых вопросах, будь то гимназическая реформа или судебная система, Катков нажил себе гораздо больше врагов, чем друзей, хотя и те, и другие признавали его силу. Умер 20 июля (1 августа) 1887 года под Москвой.

(15) Лорис-Меликов Михаил Тариэлович, родился в Тифлисе 19 октября 1824 года в армянской семье. Отец Михаила жил в Тифлисе, вёл довольно значительную торговлю с Лейпцигом. В 1836 году он был определён в московский Лазаревский институт восточных языков, откуда был исключён за мелкое хулиганство. С 1841 года учился в школе гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров в Петербурге (Николаевское кавалерийское училище). В Петербурге он близко сошёлся с Некрасовым, тогда ещё безвестным юношей, и несколько месяцев жил с ним на одной квартире. 2 августа 1843 года был выпущен корнетом в Лейб-гвардии Гродненский гусарский полк, где прослужил четыре года. Происходившие в то время непрерывные военные действия на его родине тянули Лорис-Меликова принять в них участие. И он, по его просьбе, был переведён в 1847 году, с чином поручика, состоящим по особым поручениям при главнокомандующем в то время Кавказским корпусом князе Воронцове. Возникшая вскоре Восточная война с Турцией вызвала усиленную враждебную России деятельность горских племен, которые стали делать набеги по всей линии. Для прекращения этих набегов был собран при Куринском укреплении, под начальством князя Барятинского, особый отряд, при котором находился и Лорис. Отряд двинулся на реку Мичик и аул Иста-су, причем Лорис не раз отличался в делах с горцами, сильно наседавшими на русский отряд, и был произведён в полковники. Лорис осматривал дороги, ведущие к крепости Карсу, и зорко следил за неприятелем при обложении этой сильной крепости. По взятии Карса он был назначен начальником Карской области и в продолжение девятимесячного управления ею приобрел всеобщее расположение обывателей своим благоразумным управлением.

Напряжённая деятельность расстроила здоровье Лорис-Меликова и побудила его просить об увольнении за границу, чтобы прибегнуть к содействию иностранных врачей. Наместник Кавказа великий князь Михаил Николаевич, как было выражено в особом приказе по Кавказскому военному округу 15 мая 1875 года, «с величайшим сожалением уступил на просьбу Лорис-Меликова и только ввиду совершенной необходимости её удовлетворения». При этом Лорис-Меликов, ещё ранее, 30 августа 1865 года, пожалованный званием генерал-адъютанта Его Величества, был зачислен в 1875 году в Терское казачье войско, произведён 17 апреля в генералы от кавалерии и назначен состоять при наместнике великом князе, с отчислением от должности начальника Терской области. Отправился за границу, но недолго находился вдали от дел.  С появлением в следующем 1879 г. чумы в Ветлянке Лорис-Меликов был назначен временным Астраханским, Саратовским и Самарским генерал-губернатором, с почти неограниченными полномочиями для борьбы с этою опасной болезнью. Ещё до прибытия его в Ветлянку благодаря строгим карантинным мерам, своевременно принятым и тщательно соблюдаемым, чума стала утихать. Лорис-Меликов оцепил ещё четвёртым кордоном всю Астраханскую губернию, лично был в Ветлянке, осматривал кордоны и скоро за прекращением чумы имел возможность представить и об уничтожении временного своего генерал-губернаторства, причём оказалось, что из отпущенных в его распоряжение четырёх миллионов рублей для борьбы с чумою было израсходовано не более трехсот тысяч рублей. В начале 1880 года, вскоре после взрыва в Зимнем дворце 5 февраля 1880 года, был вызван в Петербург для обсуждения вопроса о мерах для борьбы с революционным движением. 14 февраля 1880 года был назначен Главным начальником учреждённой 12 февраля того же года Верховной распорядительной комиссии, которая была наделена обширными полномочиями; с 3 марта — временным начальником III Отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии. Вскоре после назначения Лорис-Меликова в различные концы европейской части империи были снаряжены сенатские ревизии. Итогом их деятельности стало резкое уменьшение количества политических дел на местах. Материалы ревизий позволили Лорис-Меликову сделать вывод о том, что главной причиной общественного недовольства стала незавершенность Великих реформ. Это касалось и крестьянского малоземелья, и разорительных для их хозяйств выкупных платежей, и недопущение представителей общества к решению государственных вопросов. В целях сосредоточения в одних руках высшего заведования всеми органами, призванными к охранению государственного спокойствия, предложил упразднить III Отделение и передать все его дела и функции во вновь учрежденный Департамент полиции при Министерстве внутренних дел. Им были предложены меры к облегчению участи лиц, высланных административным порядком по политической неблагонадёжности и принадлежавших в значительной мере к числу учащейся молодежи. Некоторое отражение системы Лорис-Меликова можно найти в «Письмах о современном состоянии России» Р. А. Фадеева, бывшего товарища Лорис-Меликова по службе на Кавказе. Несмотря на покушение 20 февраля 1880 года на его жизнь, он  продолжал держаться высказанных им начал в борьбе с революционным движением.

Скончался 12 декабря 1888 года в Ницце. Тело его было привезено в Тифлис, где и погребено в армянском Ванкском соборе (на нынешней улице Атонели). После разрушения собора, в 1957 году прах и надгробие были перенесены во двор армянского собора Святого Георгия на Мейдане.

(16) Мордвинов Николай Семенович, родился 28 апреля 1754 года. Около 10 лет от роду был взят Екатериной II во дворец для совместного воспитания с великим князем Павлом Петровичем. Однако, уже в 1766 году отдан отцом на службу во флот гардемарином и через два года был произведён в мичманы. В 1774 году послан для усовершенствования в морском искусстве в Англию, где пробыл 3 года, познакомился с её бытом и воспитал в себе симпатии к её учреждениям. С производством в капитаны 2-го ранга назначен командиром линейного корабля «Св. Георгий Победоносец» (1781 год), через год принял новый 74-пушечный корабль «Царь Константин», с которым в 1783 г. совершил плавание по Средиземному морю. В порту Ливорно женился на англичанке Генриетте Коблей, которую привёз с собой в Россию. Во время второй турецкой войны в чине контр-адмирала командовал Лиманской флотилией, возглавлял осаду с моря, бомбардировку и штурм крепости Очаков(1788). В 1790 году, вследствие размолвки с начальствовавшими в краю лицами, главным образом с Потемкиным, оставил службу. В 1792 году он занял место председателя Черноморского адмиралтейского правления. На этом посту он вступил в борьбу с другим известным администратором Новороссии, Дерибасом, продолжавшуюся и в следующее царствование. При вступлении на престол Павла Мордвинову было пожаловано имение с 1000 душ крестьян, но затем он был предан суду и уволен ещё до приговора в отставку. Большую часть павловского царствования он оставался не у дел, лишь под конец был назначен членом Адмиралтейской коллегии и произведён в чин адмирала. Авторитет адмирала в правительственных сферах вновь вырос с возвышениемСперанского, с которым его сблизила общность взглядов по многим вопросам и для которого он сделался помощником в составлении плана новой системы финансов. С учреждением Государственного совета Мордвинов был назначен его членом и председателем департамента государственной экономии, но последовавшая вскоре ссылка Сперанского на время пошатнула и его положение. Он вышел в отставку и уехал в Пензенскую губернию, в село Столыпино и хотя уже в 1813 году вернулся в Петербург, но прежнее место занял только в 1816 году. Единственный из членов Верховного уголовного суда в 1826 году отказался подписать смертный приговор декабристам. Это он устроил на службу в Российско-американскую компанию К. Рылеева.

В 1823 году он был избран председателем Вольно-экономического общества и сохранял это звание до 1840года. В вопросах социально-экономической политики выступал за развитие промышленности, внедрение научно-технических достижений, финансово-кредитной активной поддержки отечественных предпринимателей, постепенную ликвидацию крепостной зависимости путем выкупа крестьянами личной свободы без земли. Поклонник английского быта, он ратовал за политическую свободу, но думал утвердить её в России путем создания богатой аристократии, при помощи раздачи дворянам казённых имений и путем предоставления этой аристократии политических прав. Умер 11 апреля 1845 года в  Санкт-Петербурге.

(17) Канкрин Егор Францевич, родился 16 (27) ноября 1774 года (хотя сам всегда праздновал день рождения 26 ноября, соединяя его с именинами) в городе Ханау. Дед был горным чиновником. Предки — пасторами и офицерами. Классическое образование Е. Ф. Канкрин получил в Германии. Учился сначала в Гессенском университете, а потом перевёлся в Марбургский университет. Изучал в основном юридические науки. Завершил образование в 1794 году. Канкрин в 1797 году приехал в Россию к отцу и был назначен его помощником; отец в это время был директором солеварен в Старой Руссе. После ссоры с отцом он некоторое время работал бухгалтером, а затем секретарем у предпринимателя Абрама Переца. В 1803 году переведён в министерство внутренних дел советником экспедиции государственных имуществ по соляному делу. В 1809 году назначен инспектором всех петербургских иностранных колоний в чине статского советника. Его первые сочинения (не считая романа «Dagobert» и книг по архитектуре, написанных им в ранней молодости) обратили на него внимание немецких генералов, окружавших императора Александра I. По рекомендации одного из них (Пфуля) Канкрин был назначен в 1811 году помощником генерал-провиантмейстера, в 1812 году — генерал-интендантом 1-й армии, в 1813 — генерал-интендантом действующей русской армии. Во многом благодаря проявленной им распорядительности русские войска во время боевых действий на своей и чужой территории не нуждались в продовольствии. На нём лежали также все обязанности по ликвидации военных расчётов между Россией и другими государствами. Из 425 миллионов рублей, планировавшихся на ведение войны, в 1812—1814 годах было израсходовано менее 400 миллионов. Это было редчайшее событие для страны, обычно заканчивавшей военные кампании с большим финансовым дефицитом. Ещё успешнее организовал Канкрин продовольственное обеспечение русских войск во время заграничного похода 1813—1814 годов. Союзники требовали от России за полученные русской армией продукты огромную сумму в 360 миллионов рублей. Благодаря искусным переговорам Канкрину удалось сократить эту цифру до 60 миллионов. Но, кроме экономии средств, Канкрин строго следил за тем, чтобы всё имущество и продовольствие полностью и вовремя доходило до армии, боролся с взяточничеством и хищениями. Эта деятельность, нетипичная для интендантского ведомства того времени, сыграла значительную роль в обеспечении вооружённых сил России всем необходимым и в конечном счёте способствовала победе над сильным врагом. За время своего управления продовольствием армии (1812—1824) он представил отчёт о положении продовольственной части, рисующий её в довольно мрачных красках. Рошер причисляет Канкрина к сторонникам русско-немецкой школы в области политической экономии и характеризует его направление как реакцию против учения А. Смита.

Своим научным взглядам он старался быть верным и в должности министра финансов, к которой был призван в 1823 году, на место графа Гурьева, и которую занимал до 1844 года. Никто из русских министров финансов так долго не оставался на этом месте, как Канкрин. За указанный период времени вполне сложилась и достигла своего апогея финансовая система, первым основанием которой послужило введение подушной подати. Нося сословный характер, она была построена всецело на обложении наименее имущих податных классов. Когда Канкрин занял свой пост, следы Отечественной войны 1812 года и последующих войн были ещё весьма заметны. Население многих губерний было разорено, долги правительства частным лицам платились неаккуратно; внешний долг был огромным, равно как и бюджетный дефицит. С именем Канкрина тесно связаны восстановление металлического обращения, укрепление протекционной системы и улучшение государственной отчетности и счетоводства. Прекратив изъятие ассигнаций из обращения путем заключения иностранных займов, Канкрин направил свои усилия на фиксирование ценности ассигнационного рубля, колебавшейся между 380—350 копеек за серебряный рубль. Переходной ступенью было учреждение депозитной кассы (1839), выпускавшей депозитные билеты, обеспеченные рубль за рубль серебром; затем взамен ассигнаций в 1841 году выпущены кредитные билеты и, наконец, в 1843 году — государственные кредитные билеты. Денежная единица была принята крупная — рубль, хотя это был удобный момент для перехода к мелкой денежной единице. В таможенной политике Канкрин строго придерживался протекционизма. После тарифа 1819 года, который, по словам Канкрина, убил в России фабричное производство, правительство нашло вынужденным прибегнуть к тарифу 1822 года, составленному не без участия Канкрина. За время его управления министерством финансов состоялись частные повышения окладов тарифа, завершившиеся в 1841 году общим его пересмотром. В заградительных таможенных пошлинах Канкрин видел не только средство покровительства русской промышленности, но также и способ получения дохода с лиц привилегированных, свободных от прямых налогов. Понимая, что именно при системе протекционизма особенно важно поднятие общего технического образования, Канкрин основал в Санкт-Петербурге Технологический институт и способствовал изданию полезных сочинений в этой области. Он заботился также об улучшении отчетности и внесении большего порядка в финансовое управление. До него смета о предстоящих доходах и расходах представлялась в Государственный совет весьма неаккуратно и в крайне несовершенной форме, а отчёт о расходах уже исполненных — лишь через несколько лет; о расходах 1812 и 1813 годов совсем не было представлено отчёта. Канкрин принял меры к исправлению этого недостатка.

Местная финансовая администрация мало привлекала к себе внимание министра и оставалась весьма неудовлетворительной. Усилиями Канкрина улучшено металлическое производство на казенных заводах, увеличена добыча золота. Стремясь к поднятию фабричной и заводской промышленности, он упускал из виду сельскохозяйственные промыслы и вообще сельское хозяйство. В начале своей деятельности он интересовался судьбой казённых крестьян и с целью противодействия малоземелью предполагал расселять их, но затем был отвлечён другими делами, вследствие чего император Николай I признал необходимым выделить управление государственными имуществами из ведомства министерства финансов и поручить его особому министерству (1837). За время управления Канкрина сумма прямых налогов была увеличена на 10 млн руб. серебром путем привлечения инородцев к платежу подушной подати и пересмотра налога на право торговли. В 1842 году увеличен был гербовый сбор. Взамен государственной монополии (с 1818 года) на продажу вина, понижавшей сборы и оказывавшей деморализующее влияние на чиновничество, Канкрин ввёл откупную систему, выгодную в финансовом отношении (по сравнению с 1827 годом питейный доход увеличился на 81 млн руб.), но ещё более вредную для народной нравственности. При Канкрине введён акциз на табак. Учреждение в России частных банков Канкрин не допускал, опасаясь развития в стране искусственных капиталов, могущих принести вред частным лицам. На том же основании он был противником устройства сберегательных учреждений. Даже от казённых банков он не ожидал пользы. Стремясь к сведению росписи без дефицита, путем сбережений в расходах, Канкрин сначала успел достигнуть уменьшения расходов по военному ведомству; но так как частичные изменения далеко не приводили к желанным результатам, он добился в 1836 году установления нормальной сметы государственных расходов. Политические обстоятельства, однако, влекли за собой новое увеличение расходов, для покрытия которых приходилось обращаться к заимствованиям из казенных банков, выпуску в обращение билетов государственного казначейства (серий) и внешним займам. Однако, и в затруднительных обстоятельствах он ни разу не прибегал к выпуску неразменных бумажных денег (ассигнаций). В конце концов Канкрин, хотя и стоявший по образованию гораздо выше многих современных ему государственных деятелей, не создал своей особой финансовой системы. Частные улучшения, им достигнутые, рушились с его уходом и особенно с наступлением реформ, заставших государственное хозяйство врасплох. Вся деятельность Канкрина проникнута одним коренным противоречием: с одной стороны, высоким тарифом поддерживалось фабричное производство, с другой — налогами, ложившимися на массу народа, уничтожался внутренний рынок.

Тем не менее, проведение реформы позволило установить в России стабильную финансовую систему, сохранявшуюся вплоть до начала Крымской войны.

Во время заведования министерством финансов К. обращал особенное внимание на казенные леса, но, не имея возможности управиться со всей их «необъятной массой», принужден был распределить эти леса, смотря по частному их назначению, между разными ведомствами. Для лесов, предназначенных снабжать древесными материалами горные заводы, составлена самим Канкриным (на немецком языке) известная «Инструкция об управлении лесной частью на горных заводах хребта Уральского, по правилам лесной науки и доброго хозяйства», русский перевод которой напечатан в 1830 году. Эта инструкция должна была заменить собой на время Лесной Устав и служить «руководством к исполнению существующих узаконений». Она представляет собой очень хороший для того времени учебник лесного хозяйства. «Науку лесного хозяйства» на заводах Канкрин считал не менее важной, чем собственно горные науки. Вместе с тем инструкция касается и многих частных вопросов, например, о возращении дубовых низкоствольников на корье для дубления кож. При Канкрине было создано Алешковское лесничество, призванное сдерживать расширение Алёшковских песков — крупнейшего песчаного массива в Европе. Ушёл в отставку по болезни и возрасту в 1844 году 9(21) сентября

Полная версия:

http://xn----7sbbraqqceadr9dfp.xn--p1ai/articles/091808-zanimatelnyie-zabavnyie-i-pouchitelnyie-istorii-proshlogo-pravda-i-vyimyislyi

Александр Рашковский, краевед, 7 января 2015 года.