Twitter — идеальное средство, чтобы следить за выступлениями Президента РФ: тратить многие часы на прямую трансляцию жалко, тем более, ожидания важных решений и сенсационных заявлений оправдываются редко, а тут — проматываешь ленту за пять минут, цепляешься взглядом за часто встречающиеся сочетания слов; если именно эти формулировки всех так зацепили, что даже захотелось набить их на клавиатуре в объеме 140 знаков — видимо, это и есть главное. Днем 4 декабря за лентой Twitter надо было следить с особым вниманием: в преддверии очередного послания Федеральному собранию ходили слухи, что Путин объявит то ли экономическую либерализацию, то ли новое закручивание гаек, то ли курс на примирение с Западом, то ли наоборот, в общем, что-то будет. Ожидания понятны: растущие цены, дешевеющая нефть, падающий рубль и зашедший в тупик украинский конфликт — достаточное основание, чтобы глава государства сообщил нечто существенное, если не судьбоносное.

И вот как это выглядело в Twitter. Древняя Корсунь, Храмовая гора, не удалось отбросить за Урал. Надзорные каникулы, налоговый мораторий, амнистия возвращающихся капиталов. Здоровая страна, здоровая нация, скажем спасибо труженикам села. В этой речи были яркие моменты и уместные инициативы, но и от самого выступления, и от реакции на него (в Twitter и за его пределами) остается какой-то странный осадок, который не сводится к ее буквальному содержанию. Каким бы абсурдным ни казался тезис о сакральном значении Корсуни и какие бы перспективы ни открывало обещание освободить малый бизнес от бесконечных проверок — кажется, главное сообщение послания вовсе не в этом.

В России глава государства может произносить речи не то что в состоянии усталости, а вообще не приходя в сознание, и так на протяжении многих лет

А в том, что он устал. Да собственно, и все устали.

Как бы мы ни относились к Владимиру Путину — когда надо, он умеет произносить воодушевляющие речи и принимать решения, которых не ждут. При внешней его бесстрастности в путинской управленческой стратегии многое построено на драйве, злости, энергии, которая рождается в критических ситуациях, в конфликте с реальным или выдуманным противником. В 2014-м этот драйв приобретал порой такие масштабы, что становилось страшно за судьбы планеты — но сейчас как будто что-то сломалось. Крым взят, Украина потеряна, отношения с Западом испорчены — но не до такой степени, чтобы надо было идти в штыковую атаку. Экономика сползает под откос, но что с этим делать, не меняя базовой стратегии, — не очень понятно. Госдеп, конечно, гадит, и вообще кругом враги — но даже эта картина мира стала привычной. Впереди стопроцентно предсказуемое движение по довольно унылой колее: надо будет объяснять беднеющему населению, что это не кризис и вообще так и было задумано, лавировать между соратниками и партнерами, которые норовят раздербанить Стабфонд, сваливать все внутренние проблемы на происки внешних врагов и отбиваться от претензий по поводу Крыма с помощью сакральной фигуры Владимира-Крестителя. Судьбоносное, по всем параметрам, послание оставляет полное ощущение дежа вю — все та же цитата из Ивана Ильина, много раз слышанные обещания «не кошмарить бизнес», которые всегда заканчивались известно чем, поражающий воображение тезис, что главное — здоровье. Эту унылую предсказуемость чувствует не только оратор — судя по тому же Twitter и комментариям в прессе, чтобы испытать по поводу послания какие-то эмоции, приходится делать над собой специальное усилие. Шутки его оппонентов и восторги сторонников выглядят одинаково неискренними — «ха-ха, он сравнил Обаму с Гитлером» или «он упомянул инновации, какой восторг!» — все пятьдесят оттенков этих одобрений и возмущений, увы, давно известны.

Из этого не следует, что декорации на политической сцене как-то существенно изменятся: в России глава государства может произносить речи не то что в состоянии усталости, а вообще не приходя в сознание, и так на протяжении многих лет. Путин может сам устать от собственной усталости, и в какой древней Корсуни он найдет источник новой энергии — лучше об этом не думать. Тем более, находящееся в полной апатии общество, скорее всего, отреагирует на любой новый конфликт или очередной запрет теми же вялыми шутками или дежурными восторгами — и очевидно, больше озабочено тем, как бы сделать побольше запасов на зиму (которая, судя по курсу рубля, будет долгой). Никаких выводов из этой усталости не следует — просто такой вот исторический момент: мир, каким мы его знали, постепенно ползет под откос, и не находится сил, чтобы что-то с этим сделать.