Чтобы помнили. За торжествующим фасадом. Великая трагедия всей страны и великая трагедия Марий Эл.

Юбилеи Октябрьской революции для советских людей всегда был большим праздником.

Попробуем заглянуть из нынешнего дня в 1937 год, когда отме­чалось 20-летие Октября. Перелистываешь подшивки старых газет и предстает перед тобой картина торжества социализма, демократии, всеобщего энтузиазма, подъема, радости. Но, зная архивные докумен­ты, видишь ту же жизнь не только в газетно-торжествующем измере­нии. Было тогда за этим фасадом и другое измерение жизни - траги­ческое, изредка выплескивавшееся на газетные полосы бранью в адрес «врагов народа».

Жизнь в двух измерениях, драматически переплетающихся меж­ду собой, - это такие страницы истории, которые трудно читать и понять. 1937 год - страшный лабиринт. Не только для тех, кто жил тогда. Но даже и для нас, через полвека с лишним пытающихся разобраться в «логике» происходивших событий. Забравшись в этот лабиринт, теряешься, не находишь выхода, то есть удовлетворитель­ного объяснении. Где та ариаднина нить, которая выведет к истине? Где луч света, который осветит путь к выходу, все прояснит?

Видим на газетных страницах победные рапорты, радостные улыб­ки, песни энтузиастов. А за строками архивных документов - множе­ство других фамилии, предстают иные судьбы, факты, слезы, душе­раздирающие стоны и крики, кровь... Как же это все совместить?

23 июня газета «Марийская правда» вышла с большой передовой статьей - «Готовиться к ХХ-летию Октябрьской социалистической революции». Она - о том, что под мудрым руководством великого Сталина марийский народ в содружестве со всеми народами нашей Родины строит новую жизнь. И нужно широко развернуть подготовку к достойной встрече и проведению XX годовщины Октябрьской ре­волюции. Промышленные предприятия должны выполнить и перевыполнить производственные планы. Ввести в строй действующих Марбумкомбинат. В сельском хозяйстве - собрать без потерь высокий колхозный урожай, досрочно выполнить государственный план хле­бопоставок, обеспечить зажиточную, культурную жизнь колхозникам, С новыми победами встретить XX годовщину революции на культур­ном фронте. «Велики успехи социализма, - утверждалось в передовой статье. - Но нельзя зазнаваться успехами. Ни на минуту нельзя забы­вать, что мы находимся в капиталистическом окружении, что капита­листы засылали и будут засылать к нам шпионов, вредителей, дивер­санток для подрывной работы».

И в самом деле, об этом «ни на минуту» не забывали. Кстати, в том же номере газеты были опубликованы сообщения о «фактах раздачи намолоченного хлеба колхозникам» в счет аванса и брошен призыв: «пресечь антигосударственные тенденции», «дать решитель­ный отпор врагам».

Через некоторое время на фоне победных рапортов о сборе высо­кого урожая появились сообщения о судебном процессе над руково­дителями Оршанского района, разрешившими организовать обществен­ное питание колхозников во время уборки. Затем — сообщение о су­дебном процессе над «вредителями» в системе «Заготзерно».

Кажется, это были единственные открытые судебные процессы в Марийской республике. Они, как уже стало тогда привычно, сопро­вождались собраниями трудящихся, которые выносили решения: «Про­сить Верховный суд Марийской АССР приговорить врагов народа к расстрелу».

В юбилейных материалах рассказывалось о сытой, зажиточной жизни колхозников. А архивные документы говорят о разраставшем­ся в республике голоде. Именно в эти дни сюда приходит письмо из Москвы, из представительства Марийской АССР при ВЦИК о том, что в ЦК сделали замечание: «Руководство республики скрывает све­дения о случаях голодной смерти».

Часто печатались материалы об успешном строительстве Марбумкомбината, о трудовых подвигах строителей-стахановцев. Например, 30 октября: «Многотысячный коллектив строителей Марийского бумкомбината исторические дни хочет отметить пуском в эксплуатацию первой очереди комбината. Не покладая рук над этим прекрасно тру­дятся стахановские бригады Солдакова, Зубова, Кузнецова, Поляко­ва, Минка, Иванушкина и др., дающие свыше двух-трех норм ежед­невно. Да и не только они одни - весь коллектив строителей, от на­чальника до чернорабочего, имеет одно желание, одну цель - пустить первую очередь комбината к 20-летию Октябрьской революции».

Не будем подвергать сомнению - энтузиазм и высокие показатели стахановцев. Они, конечно, были. Но именно тогда стройку лихора­дили аресты. Почти все специалисты были «изъяты» как вредители. Хотя отдельные бригады, как сообщалось в газете, в 2-3 раза перевы­полняли нормы, в целом по стройке планы по месяцам выполнялись на 30-40 процентов, выработка на одного работающего упала в срав­нении с 1936 годом до 41 процента. За летние месяцы со стройки ушло 2656 рабочих. По оставалось примерно столько же. Их, остав­шихся, кроме «ударного труда», организовали еще на одно проявле­ние высокого энтузиазма. Тогда «за выдающиеся успехи в деле руко­водства органами НКВД по выполнению правительственных заданий» известный всесоюзный палач Н. И. Ежов был награжден орденом Ленина. И вот на собраниях и митингах строителей Марбумкомбината в ответ на это выносится решение: преобразовать поселок Лопатино в город и назвать его именем Ежова, «железного сталинского нарко­ма» (после многократных обращений в Москву в 1938 г. такое реше­ние уже было принято, по его но успели провести в жизнь в связи с расстрелом кровавого карлика).

В газетах сообщалось о расцвете культуры, народного образова­ния, здравоохранения. А из архивных документов вырисовывается картина страшного разгрома культуры. В преддверии юбилея в боль­шинстве школ не хватало учителей, в некоторых с началом учебного года занятия не начинались, ибо некому было их проводить. Осенью 37-го в 11 больницах да 35 не осталось ни одного врача, а всего по республике не хватало 150 докторов.

К этому времени была репрессирована практически вся марийская литература. И 5 ноября на бюро обкома партии отмечалось: «Враги народа, буржуазные националисты, жулики и проходимцы под вывес­кой Союза советских писателей Марийской АССР в вредительских, корыстных целях в течение ряда лет проводили свою контрреволюционную работу». Союз писателей, названный ведущей ячейкой марий­ской контрреволюционной буржуазно-националистической террорис­тической шпионско-диверсионной повстанческой антисоветской фаши­стской организации, объявили несуществующим. Все марийские книга были запрещены. В школах, где еще остались учителя марийского языка и литературы, эти предметы изучались но газетам.

А между тем в юбилейных материалах говорилось о расцвете со­циалистической по содержанию, национальной по форме культуры. Правда, ни одной фамилии (в отличие от стахановцев промышленнос­ти, строительства и колхозных полей) не называлось. Выдающиеся деятели марийской культуры Чавайн, Шабдар, Олык Ипай и другие именно в эти дни в застенках НКВД подошли к последней черте своей жизни. Только праздник отсрочил на несколько дней их казнь.

Но, отпраздновав октябрьскую годовщину, члены «тройки» 10 ноября рассмотрели дела более 100 заключенных и большинство приговорили к расстрелу, что и было исполнено в ту же ночь. Так был отмечен еще один юбилей - 20-летие ВЧК - ОПТУ - НКВД.

20-летие Октября праздновалось, как и положено, торжественно. 6 ноября в Маргостеатре состоялось торжественное собрание, по­священное юбилею. Его открыл председатель горисполкома П. И. Пи­рогов. С докладом выступил второй секретарь обкома партии М. К. Емельянов, В президиуме, сообщалось в газетах, сидели Врублевский (первый секретарь обкома партии), Карачаров (нарком НКВД), Андреев (председатель исполкома республики), Микин, Кулагин (секретари горкома партии) и другие. А утром 7 ноября проводился митинг трудящихся на площади Свободы. Его открыл секретарь горкома Г. Г. Микин. С приветствиями к йошкаролинцам обратились Ч. И. Врублевекий и Л. И. Андреев. Они были еще на виду. Им, местным руководителям, аплодировали, в их честь выкрикивали здра­вицы. И, конечно, ни они сами, ни участники торжественного собрания и митинга (возможно, кроме Карачарова, у которого были готовы досье на всех и каждого) даже не подозревали, что топор занесен и над ними. 11 ноября созывается экстренный пленум обкома партии, где зачитывается решение Политбюро ЦК ВКП(б) от 6 ноября об ос­вобождении Врублевского (затем он был репрессирован). Вскоре были сняты с работы и арестованы и Микин, и Пирошн, и Андреев, и Еме­льянов, и Кулагин, и десятки других руководителей разных рангов! И репрессированы, по слонам Карачарова, во второй половине 1937 года «тысячи» рядовых рабочих и колхозников.

В третье десятилетие Советской власти страна вступила при новом раскручивании маховика репрессий. А параллельно, как видимая внеш­ность, на этом тайном, темпом фоне развернулась еще более мощная пропагандистская кампания - по подготовке к выборам в Верховный Совет СССР на основе «самой демократической в мире великой ста­линской Конституции».

Жизнь общества в двух трагически переплетавшихся измерениях продолжалась. Ярко раскрашенный, видимый фасад скрывал другую жизнь, которая протекала в подвалах, застенках НКВД, перемалывая новые и новые жертвы. И все это делалось якобы во имя укрепления советского строя, завоевании Октябрьской революции. На самом же деле слова «Октябрь», «социализм» были только прикрытием устано­вившегося тоталитарного, тиранического режима.

Конечно, опираясь только на местные факты, объяснения тому, что произошло в год 20-летия Октября, найти невозможно. То, что твори­лось здесь, являлось лишь частью великой трагедии всей страны.