Евреи в советской экономической науке: у них была своя точка зрения!
http://www.berkovich-zametki.com/2014/Zametki/Nomer4/AMuchnik1.php
ВАИНШТЕЙН Альберт Львович (1892, Бричаны Бсссар. губ. - 1970, Москва), экономист, статистик, библиограф, д-р экон. наук (1961), проф. (1962). Окончил физ.-матем. ф-т Моск. ун-та (1914) и экон. отд. Моск. коммерч. ин-та (1917). В 1918-23 зав. статистич. отд. Мосгубсовнархоза, в 1923-28 консультант и зам. дир. Конъюнктурного ин-та Нар-комфина СССР, в 1929-30 ст. науч. сотр. сектора статистики внеш. торговли. В 1933-40 на пед. и науч. работе в моек, вузах; в 1941-57 в Караганде. С 1957 в Москве (ЦЭМИ АН СССР, Промышл.-экон. ин-т, МГУ, МИНХ). В 1930 и 1937 арестовывался.
Осн. направления науч. иссл.: разработка экономико-матем. методов, методов экон. статистики, решение задач по оптимизации с.-х. произ-ва, разработка матсм. обеспечения учета нац. богатства. Изв. также составленные им библиографии тр. по отеч. и мир. статистике, экон. моделированию. Под его ред. и при участии издан сб. ст. «Нар.-хоз. модели. Теоретич. вопросы потребления» (М., 1963).
Соч.: Обложение и платежи крестьянства в до-воен. и рев. время. Опыт статистич. иссл., М., 1924; Нар. богатство и нар.-хоз. накопление предреволюц. России. Статистич. иссл., М., 1960; Народный доход России и СССР. История, методология, исчисления, динамика, М., 1969.
Вот и все, что сказано в Российско-еврейской энциклопедии. Давайте осветим его жизнь более подробно, чтобы сложился целостный образ в нашем восприятии.
Альберт Львович Вайнштейн четыре раза встречался с Лениным. Как свидетельствует об одной из встреч известный английский советолог А. Ноув, беседовавший с Альбертом Львовичем в 1969 г. в Москве, «в 1919 г. Вайнштейн был на каком-то приеме. Ленин подошел к нему и сказал: "Нам нужны такие умные молодые специалисты. Вам бы стать членом большевистской партии". Вайнштейн ответил отказом, "Почему?" - спрашивает Ленин. "Я не верю в диктатуру пролетариата". На что Ленин сказал: "Эх вы, интеллигенты!" - и ушел. Вайнштейн добавил: "В те времена это ничем не грозило"»[1]..
Двадцатые годы были весьма плодотворными в становлении творческой личности Альберта Львовича Вайнштейна как крупного ученого. В эти годы вышел из печати ряд его работ: "Обложение и платежи крестьянства в довоенное и революционное время" (1924), "Урожайность, метеорологические и экономические циклы и проблема прогноза" (1926), "Проблема международной статистики труда и промышленности" (1927), "Эволюция урожайности зерновых хлебов в России до войны и перспективы ее развития в будущем" (1927), "Проблема экономического прогноза в ее статистической постановке" (1930) и ряд других.
В этот период Альберт Львович Вайнштейн стал одним из создателей в СССР конъюнктурной статистики и конъюнктурных наблюдений. Кроме того, хорошо зная несколько европейских языков, он переводил и редактировал книги и статьи западных ученых. В 1925 г. был в полугодовой научной командировке (Германия, Франция, Италия, Бельгия), принимал участие в международном статистическом конгрессе в Риме.
В июле 1930 г. Альб.Л. Вайнштейн был арестован по "делу" Конъюнктурного института (или "делу" Трудовой крестьянской партии) и сослан на три года в Казахстан. "Дело" Конъюнктурного института, возглавляемого Н.Д. Кондратьевым, было четвертым после шахтинского "дела" (1928 г.), "дела" Промышленной партии (1930 г.) и процесса "Меньшевистского центра" (1931 г.). В результате разгромного процесса по "делу" Трудовой крестьянской партии (этой партии никогда не существовало) таких ведущих ученых-экономистов, как Н.Д. Кондратьев, А.В. Чаянов, Л.Н. Литошенко, Л.Б. Кафенгауз, Альб.Л. Вайнштейн и других, приговорили к разным мерам наказания. Вообще по "делу" Трудовой крестьянской партии проходило несколько сот человек и после пересмотра его в 1937 г. пять человек из "руководящего ядра" (Н.Д. Кондратьев, Л.Н. Литошенко, А.В. Тейтель, А.В. Чаянов и Л.Н. Юровский) были расстреляны.
Альберт Львович рассказывал, что на судебном процессе в 1930 г. осужденным было предъявлено обвинение в попытке свержения коммунистического правительства и замены его на правительство, состоящее из интеллектуальной элиты, и смены общественного строя. Лично ему предназначался якобы портфель министра статистики. На суде он заявил не без изящной смелости, что ни одна капиталистическая страна не имеет в своем правительстве министра статистики, лишь одна страна в мире - СССР, т.е. социалистическая страна - имеет такого министра. Поэтому ни о каком антисоциалистическом перевороте речь идти не может и обвинения, предъявленные ему, не выдерживают критики. И хотя Альберт Львович Вайнштейн уже пять лет не работал в Конъюнктурном институте, счет ему со стороны властей постоянно рос и, наконец, был предъявлен.
В начале лета 1930 г. Н.Д. Кондратьев, Н.П. Макаров, А.В. Чаянов, Л.Н. Литошенко, Л.Б. Кафенгауз и еще ряд "буржуазных профессоров", среди которых и Альберт Львович Вайнштейн, арестовываются и попадают в руки ОГПУ. Это стало сигналом для бешеной критики со стороны верноподданнических марксистов, среди которых были и ученые, коллеги Альберта Львовича (С. Струмилин, И. Верминичев, М. Краев, Л. Гатовский, А. Кактынь и др.).
В одной из своих работ Струмилин вопрошал: "Теперь, после ряда гласных судебных процессов об активном вредительстве... невольно думаешь, где же была наша классовая бдительность, почему это вредительство не было раскрыто гораздо раньше?".
В другой своей работе тех лет Струмилин утверждал, что "идеологи буржуазии, нашедшие себе приют в плановых органах, в своей ориентировке на могущественную роль рынка имели в виду реставрационное воздействие на советский строй через рынок не только русского, но и более мощного международного капитала".
В такой обстановке в 30-е годы оказалась группа истинных ученых, к которым принадлежал и с которой на протяжении 20-х годов тесно сотрудничал Альберт Львович Вайнштейн.
В советской науке апогеем научного предательства, безграмотности и цинизма по праву считается "лысенковщина" в биологии. Однако в экономической науке подобное же явление возникло намного раньше. Оно было представлено целой плеядой экономистов, марксистов-нерыночников, сначала уничтоживших своих коллег — экономистов-рыночников, а затем консолидировавшихся в виде новой ("самой передовой в мире") советской экономической науки. "Научное обоснование" получали не только бесчисленные "преимущества" социализма, но и многие явные ошибки руководителей страны. Редко кто мог занять нишу в конкретных прикладных или экономико-исторических исследованиях, чтобы сохранить свою научную идентичность и не идти против собственной совести.
Но вернемся к Альберту Львовичу Вайнштейну. В течение 1931-1932 гг. он жил в ссылке в Алма-Ате, где работал консультантом в ЦУНХУ Госплана КазССР и заведующим плановым отделом республиканской конторы Союзкож.
В 1933 г. его дело, к счастью, было пересмотрено, и он был досрочно реабилитирован, освобожден из ссылки и вернулся в Москву. И вот здесь во имя истины необходимо сказать, что Сталин неожиданно отменил ранее составленный план репрессий против сотен тысяч членов "Трудовой крестьянской партии", которой, как известно, не существовало. Как свидетельствует А. Солженицын, "в одну прекрасную ночь Сталин передумал - почему, мы этого, может быть, никогда не узнаем... И вот была отменена вся ТКП, всем "сознавшимся" предложили отказаться от сделанных признаний (можно себе вообразить их радость!) и вместо этого засудили внесудебным порядком, через коллегию ОГПУ, небольшую группу Кондратьева-Чаянова".
С июля 1933 по июль 1941 г. Альберт Львович занимался преподавательской работой в вузах (по прикладной экономике и статистике) и научно-исследовательской работой во всесоюзных научно-исследовательских институтах Наркомата пищевой промышленности, затем крахмалопаточной и консервной промышленности в Москве. Был в этих институтах старшим научным сотрудником, руководителем бригад по экономическому обоснованию новостроек, по реконструкции крупных комбинатов, организации сырьевых зон для существующих заводов.
За это время Альберт Львович выполнил ряд важных исследований, имеющих хозяйственно-практическое и научно-техническое значение, за что и был премирован Наркомпищепромом. В 1936-1938 гг. одновременно преподавал математику на курсах Мособлоно по подготовке преподавателей-математиков для средней школы. В этот период, как рассказывал впоследствии Альберт Львович, одним из наиболее важных материальных источников его существования стало... написание заказных диссертаций.
Вся эта работа позволяла хоть как-то продержаться. Заниматься любимым делом, делом всей его жизни, ему не давали. Поэтому главную свою книгу о народном богатстве предреволюционной России он писал "для себя", надеясь, конечно, на ее счастливую судьбу.
В конце 30-х годов его сын Лева закончил 10 класс московской школы и сдавал экзамены на физический факультет МГУ. Мальчик имел блестящие способности. Однако ему было сказано, что его зачисление студентом на факультет состоится лишь после того, как он напишет письменное отречение от отца, выступавшего против советской власти и осужденного ею за это. Что и говорить, это был страшный удар и для отца, и для сына. Увы! Сын написал такое заявление, получил высшее образование, став впоследствии одним из ведущих советских физиков-теоретиков, членом-корреспондентом АН СССР. Отец принял решение сына, однако в душе не простил его до конца своей жизни.
Сразу после объявления войны Альберт Львович написал заявление с просьбой отправить его добровольцем на фронт. Однако ехать ему пришлось в ином направлении. 8 июля 1941 г. он вновь был арестован органами НКВД СССР, опять в связи со своей прошлой работой с Н.Д. Кондратьевым в Конъюнктурном институте, и обвинен по 58 статье. Срок наказания (без суда и следствия) - 8 лет лагерного режима. Отбывал Альберт Львович этот срок в Карлаге НКВД Карагандинской обл., где работал сначала старшим нормировщиком, экономистом, а затем научным сотрудником отдела агротехники сельскохозяйственной опытной станции (СХОС Карлага).
По отбытии срока (июль 1949 г.) он был сослан на пожизненное поселение в Караганду, где работал плановиком на Карагандинском птицекомбинате, откуда перешел на работу в областную контору Сельхозбанка на должность старшего инспектора и начальника планово-кредитного сектора. С ноября 1950 г. по апрель 1953 г. был начальником планово-экономического отдела сначала хлебокомбината, а затем деревообделочного комбината Облместпрома. Впоследствии работал начальником планового отдела, инженером-экономистом и начальником планово-производственного отдела карагандинского Облводстроя.
После смерти Сталина Альберт Львович, находясь на поселении и не имея права вернуться в Москву, перешел на педагогическую работу в техникум, а затем в вуз - старшим преподавателем физико-математического факультета Карагандинского пединститута, где вел курсы теории вероятности, теории чисел и математического анализа. Одновременно читал курс теории вероятности и в карагандинском Горном институте.
Альберт Львович пользовался огромной популярностью среди студентов, которые, рискуя многим, смело и твердо стали на защиту любимого преподавателя, когда кто-то из местного педагогического начальства попытался избавиться от столь яркой и экзотической фигуры - слишком неблагоприятного фона для обычной серости.
В конце 1956 г. пришла реабилитация. Верховный суд СССР вынес определение об отмене делопроизводства за отсутствием состава преступления. В начале 1957 г. Альберт Львович Вайнштейн вернулся в Москву. Его научный задел и интеллект были настолько высоки, что позволили ему после столь длительного перерыва, в весьма преклонном возрасте, при расшатанном здоровье не только без особого труда войти в научную жизнь столицы, да и страны в целом, но и стать в авангарде экономической науки конца 50-60-х годов.
В последние годы жизни к нему все чаще и чаще стали обращаться как к уникальному знатоку дореволюционной российской статистики. Ведь принято было считать в те годы, что в России почти ничего хорошего не было, все хорошее - от советской власти. Оказалось, что это не так, и Альберт Львович конкретно консультировал по вопросам статистики и экономики старой России. Однажды на защите одной из кандидатских диссертаций Альберт Львович сказал: "В наше старое время это был бы в лучшем случае студенческий диплом".
В это время, как уже говорилось, он руководит научно-методологическим семинаром в ЦЭМИ, к работе в котором привлекает не только сотрудников этого института, но и широкий круг научных сотрудников, особенно молодежи, из многих других научных центров Москвы. Обширен круг его обязанностей и в научно-организационной сфере. В эти годы он член ученых советов ЦЭМИ и математического отделения экономического факультета МГУ, член президиума Научного совета АН СССР по применению математики в экономических исследованиях и планировании, член редакционной коллегии журнала "Экономика и математические методы", редакционной коллегии серии книг "Новейшие зарубежные статистические исследования", выпускавшейся издательством "Статистика", член редакционного совета этого издательства.
Однако, - как подчеркивает Л.Г. Суперфин, - и последний, относительно благополучный, творчески насыщенный период его жизни не был усыпан розами. В конце 60-х годов руководство и общественность ЦЭМИ выдвинули Альберта Львовича в члены-корреспонденты АН СССР, однако прохождение его кандидатуры по соответствующим инстанциям было недолгим. "Доброжелатели" хорошо подготовились, и на первом же заседании Отделения экономики, посвященном этому вопросу, было оглашено не больше, не меньше, как письмо Ленина от 16 мая 1922 г., впервые опубликованное в 1965 г. Оно было адресовано Н. Осинскому, в то время заместителю наркома земледелия, в ведомстве которого работал Альберт Львович. Вот текст этого документа.
«Секретно.
Т. Осинский! По-моему, надо сместить редактора "Сельскохозяйственной Жизни", а Вайнштейна и Огановского взять под особый надзор. Таков мой вывод после прочтения "Сельскохозяйственной Жизни" № 34(75). Покажите это письмо строго секретно тт. Яковенко и Теодоровичу (последний сугубо виновен) и верните мне с добавлением сведений о редакторе А.И. Моросанове (?) и двух других поподробнее. Их стаж и т.п. поподробнее. Вероятно, это правые эсеры, жертвой которых вы трое "пали".
Какие меры вы трое принимаете, чтобы это не могло повториться?»
Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 54. С. 262.
Удар был рассчитан точно. Реанимированное послание вождя произвело ожидаемый эффект, и Альб. Л. Вайнштейн был незамедлительно вычеркнут из списков претендентов на вхождение в официальную экономическую элиту страны. Похоже, что сам по себе этот факт мало тронул Альберта Львовича - на своем жизненном пути он видел и не такое.
Зато его искренне возмутило, что результаты его научных исследований могли быть истолкованы как дань неким партийным интересам. "При чем тут правые эсеры? - кипятился он. - Я никогда не состоял ни в какой партии". — И здесь Альберт Львович оставался верен себе.
Заведующая сектором Института экономики РАН д.э.н. Н.К. Фигуровская вспоминает: «В начале весны 1970 г. я встретила Альберта Львовича в нашем знаменитом коридоре на 3-м этаже Института экономики на Волхонке. Он с печалью в голосе сказал: "tout passe, tout lasse, tout causse" (все кончается, все становится неинтересным, все рушится). Я не поверила, думала, что его оптимизм, любовь к науке вечны, не могут быть сломлены. Эти слова так были не характерны для него. Но был он искренен и очень грустен. Видимо, предчувствовал...».
Умер Альберт Львович 14 апреля 1970 г., оставив после себя более 40 книг, брошюр и свыше 100 научных статей, окруженный заботой своих коллег и друзей. Имя его стало хорошо известно не только в нашей стране, но и за рубежом.
Проведя 18 лет в сталинских тюрьмах, лагерях и ссылках, этот человек проявил недюжинную волю, поразительную адаптацию к резко меняющимся условиям, неутомимую творческую силу и, как ни странно, оптимизм, веру во все светлое и доброе. Он говорил не раз о том, что невероятное невежество, тупая заидеологизированность и свойственное тем временам "отмирание статистики в экономике" обязательно будут преодолены, что страна имеет мощные внутренние силы, способные поднять ее на уровень самых цивилизованных стран мира. И хотя его собственная жизнь была грубо измята и искорежена, он сохранял наивную веру в прекрасное будущее.
И вот пришло время ответить на вопрос: чем труды Альб.Л. Вайнштейна важны и полезны сегодня, как они "смотрятся" с точки зрения наших современных проблем и потребностей?
Во-первых, работы Альб.Л. Вайнштейна 20-х годов дают нам реалистическое представление о состоянии советской экономики и первых шагах централизованного планирования в нашей стране. В советский период преобладали упрощенно вульгаризаторские, апологетические оценки якобы триумфального шествия советской экономики и планирования. На деле все обстояло далеко не так просто и прямолинейно. Альберт Львович - объективный свидетель реальностей того времени. Это мы и старались отразить при отборе его работ для переиздания. Читатель, несомненно, легко обнаружит, что еще 75 лет тому назад Альб.Л. Вайнштейн говорил то, к чему мы только сегодня пришли.
Во-вторых, в послевоенных трудах Альб.Л. Вайнштейна содержится важный научный анализ национального дохода России и СССР, а также исторического генезиса национального дохода ряда стран Запада, что чрезвычайно важно сегодня, когда мы строим новую статистику, соответствующую общепринятым во всем мире нормам, принципам и стандартам под эгидой ООН.
К сожалению, при жизни Альберта Львовича столь радикальные подходы еще не обозначили себя в мировой науке. И сегодня многие исследователи относятся к ним с недоверием. Но специалистов по этому вопросу такого масштаба как Альб.Л. Вайнштейн пока у нас нет. А все сказанное выше позволяет сделать вывод о том, что Альберт Львович Вайнштейн - это выдающийся российский ученый-экономист и статистик, внесший огромный вклад в развитие отечественной экономической науки. Он - ее подлинная гордость. Нет сомнения в том, что от прочтения трудов, являющихся воплощением настоящей экономической науки, современный читатель получит истинную пользу и удовольствие.
Доктор экономических наук,
профессор В.М. Кудров
Но я не могу закончить наше сообщение, не упомянув других ученых-экономистов, живших и работавших в тоже время. Всех их объединяет одно – они имели свою точку зрения.
Вспомним некоторых других, которые унесли с собой в вечность личные убеждения.
ГИНЗБУРГ Абрам Моисеевич (1878 – после 1931 г.) с 1929 г. зам. председателя Института промышленно-экономических исследований при ВСНХ. В 1930 г. арестован, в марте 1931 г. приговорен к 10 годам лишения свободы.
АЙХЕНВАЛЬД Александр Юрьевич (1904-1941) профессор политэкономии, в 1930 г. исключен из партии за принадлежность к «правой оппозиции». В 1933 г. арестован по обвинению в принадлежности к «Антипартийной группе правых…», приговорен к 2 годам тюрьмы. В 1935 г. вторично приговорен к 2 годам тюрьмы, замененной ссылкой. В январе 1937 г. вновь арестован по обвинению к контрреволюционной деятельности, приговорен к 15 годам тюрьмы. 11.09.1941 г. по приговору Военной Коллегии Верховного Суда СССР расстрелян.
БУКШМАН Яков Маркович (1887-1939), экономист, преподавал в МГУ и Военной хозяйственной академии. В 1930 г. арестован по делу «Трудовой крестьянской партии». В 1938 г. вновь арестован. Расстрелян.
БУРДЯНСКИЙ Иосиф Менделевич (1895-1938). С 1930 г. в Коммунистической академии в Москве и член Президиума Совнот-гос. структуры, занимавшейся исследованием и внедрением научной организации труда в СССР. Репрессирован.
ТАЛЬ (КРИШТАЛ) Борис Маркович (1898-1939), доктор экономических наук, в 1937 г. зав. отделением печати и издательств ЦК ВКП(б) и одновременно главный редактор журнала «Большевик» и газеты «Известия».. Арестован. Расстрелян.
СОКОЛЬНИКОВ (БРИЛЛИАНТ) Григорий (Грим) Яковлевич (1888-1939), доктор экономических наук, с 1922 г. – нарком финансов, с 1926 г. – зам пред. Госплана СССР, с 1929 г. – зам. наркома иностр. дел. В 1935-1936 г. – первый зам. наркома лесной промышленности. Репрессирован, реабилитирован посмертно.
КАФЕНГАУЗ Лев (Леон, Леонид) Борисович (1885-1940), профессор (1921 г.). Критиковал в печати Апрельские тезисы В.И. Ленина, а также финансовую и продовольственную политику СНК, отстаивал идею «коалиции классов» на основе взаимных уступок рабочих и предпринимателей, выступал против декрета о национализации крупной промышленности, выход из кризиса видел в ликвидации «большевистского засилья», подготовил программу экономического возрождения России на случай падения советской власти. В 1920 г. арестован по подозрению в принадлежности к «Национальному центру», освобожден из-за отсутствия улик. В 1930 г. арестован по обвинению в антисоветской деятельности, до декабря 1932 г. в ссылке в Уфе.
ЮРОВСКИЙ Леонид Наумович (пс. Юр. Лигин) (1884-1938), доктор политэкономии, один из авторов денежной реформы 1922-1924 гг., приведшей к укреплению рубля. В 1930 г. арестован и приговорен к 8 годам заключения, в 1935 г. освобожден. В 1937 г. вновь арестован, расстрелян.
КРУГЛИКОВ Соломон Лазаревич (1899-1937). В 1936-1937 гг. председатель правления Госбанка СССР, зам. наркома финансов СССР, член Труба и Обороны СССР. Репрессирован.
ГЕРЦБАХ Моисей Ильич (1902-1938), экономист-международник, член ЦК МОПР, в 1926-1933 гг. работал в Институте мирового хозяйства и мировой политики Коммунистической академии.
НАХИМСОН Мирон Исаакович (пс. Спектатор) (1880-1938), экономист. В 1935 г. работал в Международном аграрном институте и Коммунистической академии.
КРИЦМАН Лев Натанович (1890-1937). В 1931-1933 гг. зам. председателя Госплана СССР, член редколлегии журнала «Проблемы экономики», член редколлегии БСЭ (1926-1936 гг.), редактор «Экономической энциклопедии». Репрессирован.
РУБИН Исаак Ильич (1886-1937) в 1920 г. преподавал в различных высших учебных заведениях Москвы, работал в научных учреждениях, опубликовал многочисленные работы по проблемам методологии политэкономии, истории экономической масли. В 1930 г. арестован, приговорен к 5 годам заключения, замененных в 1933 г. ссылкой. В 1937 г. вновь арестован.
А теперь перечислим тех, кому «повезло».
БРУЦКУС Борис (Бер) Давидович (1874-1938) в 1923 г. выдворен за пределы СССР.
ВАРГА Евгений Самуилович (1879-1964), академик, с 1927 по 1947 гг. возглавлял Институт мирового хозяйства и мировой политики. Неоднократно подвергался критике за «ошибки буржуазно-реформистского характера». Не сделав «должных выводов и тем самым отказавшись мыслить в рамках заскорузной догматики» 18 сентября 1947 г. Варгу сместили с должности ИМХ и МП.
ВОЛЬФ Марк Борисович (1898, Петербург – 1978, там же) – профессор в вузах Ленинграда. В 1939 году арестован органами НКВД по сфабрикованному делу «геополитиков». В 1940 году освобожден. В 1949-1952 гг. вновь подвергался преследованиям как «космополит».
ЛЕВИНА Ревека Сауловна (1899, Жагоры – 1964, Москва), зам. директора Института мирового хозяйства и мировой экономики АН СССР. В 1948 г. арестована по т.н. «аллилуевскому делу», освобождена в 1954 г.
РОЗЕНФЕЛЬД Яков Самойлович (1883, Витебск – 1973, Ленинград) профессор. Арестован в 1930 г. по «делу Промпартии», в 1931 г. освобожден. В 1947 г. подвергся критике за «пресмыкательство перед американским капиталом», был уволен из ЛГУ. В 1949 г. снова арестован, провел в тюрьмах, лагерях и ссылке 6 лет.
ФИРСОВА София Михайловна (1919) профессор. В 1948 г. арестована, приговорена к 10 годам заключения. Родила в тюрьме. В 1954 г. после освобождения вернулась в Ленинград. В период «борьбы с космополитизмом» публично выступала с поддержкой преследуемых коллег.
КАЦЕНЕЛЕНБАУМ Захарий Соломонович (Залман Шиломович) (1885-1961) профессор. В 1930 г. арестован. После пересмотра дела отправлен на поселение в Магадан. В 1948 г. в период «борьбы с космополитизмом» у волен из Московского финансового институту.
КАЦЕНБОГЕН Борис Яковлевич (1906-1956, Москва) в 1936-1949 гг. зав. кафедрой экономики и организации производства МВГУ. Отстранен от руководства кафедрой и преподавания в 1949 г. за «преклонение перед Тейлоризмом».
ПОЛЛЯК Григорий Соломонович (1888-1954) работал с 1918 г. в ЦСУ зав. отделом статистики труда. В конце 1930-х гг. репрессирован.
ТРАХТЕНБЕРГ Иосиф Адольфович (1883-1960), академик, с 1947 г. в Институте экономики АН СССР. 7 июля 1948 г. Шепилов предоставил Маленкову докладную записку, в которой писалось, что «не дается острой критике буржуазно-реформистских и космополитических ошибок» в трудах академика И.А. Трахтенберга, а также в работах Л.Я. Эвентова, В.И. Каплана (Лана), М.Л. Бокшицкого, И.М. Ляшина, С.А. Выгодского и других авторов, посвященных экономике западных стран. Что же касается разработки вопросов политической экономии строительства социализма в СССР, то тут Шепилов углядел наличие „абстрактно-схоластического подхода” в работах Л.М. Гатовского, А.И. Ноткина и Г.А. Козлова. Ну и наконец обвинений – сакральный вывод о том, что «состав научных работников института политически все еще засорен выходцами из чуждых и враждебных партий: бывшими троцкистами, бундовцами, исключенными из партии». К таковым Шепилов причислял всех остальных евреев института, в том числе
И.М. Файнгара и А.С. Мендельсона. Директор института экономики Островитянов вынужден был прибегнуть к самобичеванию. Отчитываясь 25 июля 1949 г. перед Маленковым и Сусловым, он критиковал себя за то, что из 24 работавших в институте членов-корреспондентов и докторов наук было только 12 русских, тогда как евреев – 10, плюс 2 представителя других национальностей. Не мог похвастаться Островитянов и национальной структурой кадров старших научных сотрудников, которых в институте насчитывалось 83 человека (44 русских, 34 еврея, 5 представителей других национальностей). Эта статистика стала темой обсуждения на расширенном заседании президиума АН СССР 25 августа. В принятом по его итогам решении подчеркивалось, что «среди научных сотрудников Института экономики слабо представлены ученые русской национальности». Не обошлось и без «оргвыводов». Сначала в ЦК рассматривался вопрос об отставке Островитянова, но потом решили ограничиться тем, что забаллотировали его избрание в академики. Однако увольнения не избежали заместители директора института Г.А. Козлов и В.А. Масленников (Костыченко Г.В. Тайная политика Сталина. Власть и антисемитизм. – М.: Междунар. отношения, 2001. – С. 572-575.)
Таким образом и после 2-й мировой войны стало ясно, что антисемитизм в Советском Союзе – не пережиток прошлого, а важный компонент советской действительности. Антисемиты, находившиеся во всех инстанциях партийного и государственного аппарата, перестали скрывать свои взгляды.
В начале 62-х гг. начались «экономические процессы», в результате которых были осуждены и казнены преимущественно евреи. Советская печать публиковала списки обвиняемых и приговоренных к смерти на самых видных местах. Так как в советских газетах нет обычно хроники преступлений, многие в Советском Союзе и за его пределами усматривали в этом явную тенденцию представить евреев ответственными за экономические трудности государства. Эта тенденция просматривается и в настоящее время и еще долго будет идеологией «видных» деятелей как от политики, так и от экономической науки. Но как показывает история, самостоятельность, индивидуальность и оригинальность мышления, которые характеризовали ученых-экономистов, упоминаемых в нашем исследовании, никогда не были необходимыми признаками советского обществоведения. Советская экономическая наука была заражена конформизмом, приспособленчеством и стандартизацией мышления. Реальным стимулом для многих советских экономистов стало, увы, не творчество, а тупая защита «ценностей» общественного строя – реального социализма, решений партии и правительства и персональной деятельности генсеков и руководителей более низкого ранга, стремление занять чиновничьи и партийные посты в научных учреждениях. Все это было абсолютно неприемлемо для настоящих ученых, имевших и отстаивавших свою точку зрения (насколько возможно было отстаивать ее в то время!) и несмотря на долгие годы преследования, тюрем, лагерей, и поселений возле ГУЛАГА, сохранили ясный трезвый ум ученого и оставили нам богатое научное наследие, которое удивительным образом окажется созвучным современным потребностям в формировании по-настоящему научного и рационального представления экономических процессов, происходящих в нашем государстве на современном этапе.
Литература:
1. Костырченко Г.В. Тайная политика Сталина. – М.: Международные отношения, 2001. – 779 с.
2. Год кризиса. 1938-1939. Документы и материалы. В 2-х тт. Документы МИД СССР. – М.: Политиздат, 1990.
3. Костырченко Г.В. В плену у красного фараона. Политич. преслед. евреев в СССР в послед. Сталин. десятилетие. – М.: Международные отношения, 1994. – 400 с.
4. Куманев В.А. 30-е годы в судьбах отечественной интеллигенции. – М.: Наука, 1991. – 294 с.
5. Российская еврейская энциклопедия. – Т. 1-3. – М.: Эпос, 1994-1997.
6. Кондратьев Н.Д. Особое мнение. – М.: Наука, 1993. – Кн. 2. – С. 584-590.
7. Альб. Л. Вайштейн. Избранные труды. В двух книгах. Советская экономика 20-е годы. – М.: Наука, 2000. – 307 с.
8. Экономическая школа. – Вып. 3. – 1993. – С. 16.
