Был сослан в Вятку за гомосексуализм...

В постах в этом ЖЖ я уже не раз отмечал, что вопреки сложившимся стереотипам среди ссыльных в Вятке были не одни только «политические», хоть последним долгое время и уделялось повышенное внимание. Очень много ссылалось в наш город людей по совсем иным мотивам, в частности по статье «предосудительное поведение». Ранее я рассказывал про вятскую ссылку талантливого жулика Романа Мэдокса и эпатажного Михаила Долгорукова. Сегодня речь пойдет о Владимире Николаевиче Бантыш-Каменском, чьи пороки привели его в вятскую ссылку.

 

Николай Николаевич Бантыш-Каменский

Владимир Бантыш-Каменский происходил из достаточно родовитого и благородного семейства: его отцом был известный архивист Н.Н. Бантыш-Каменский, а братом – исследователь истории Украины и чиновник Д.Н. Бантыш-Каменский. Сам Владимир служил в коллегии иностранных дел и был чрезвычайно известен в столичном светском обществе. Правда, слава у него была исключительно дурная. Так, А.С. Пушкин вскользь несколько раз упоминает Бантыша в своих эпиграммах. К примеру, имя Владимира всплывает в эпиграмме Пушкина на одного из своих злейших врагов – А.Н. Голицина, обер-прокурора Священного синода, влиятельнейшего чиновника, которого Александр Сергеевич считал «гонителем просвещения». Звучит эпиграмма так:

Вот Хвостовой покровитель,
Вот холопская душа,
Просвещения губитель,
Покровитель Бантыша!
Напирайте, бога ради
На него со всех сторон!
Не попробовать ли сзади?
Там всего слабее он

«Вот Хвостовой покровитель», - пишет Пушкин в первой строке, здесь речь идет о А.П. Хвостовой (1768-1853 гг.) – хозяйке мистического салона. А.Н. Голицин был ее частым гостем. Как видим, имя В.Н. Бантыш-Каменского, названо здесь в связи с порочными гомосексуальными наклонностями Голицина, о которых говорится в последних строках эпиграммы

Публицист Александр Крутов писал, что Бантыша-Каменского «по праву можно считать первым русским «либертарианцем», то есть человеком, не только не скрывавшим свою нетрадиционную сексуальную ориентацию, но и публично демонстрирующим свою причастность к представителям секс-меньшинств. Согласитесь, для первой половины ХIХ века подобное поведение можно считать экзотическим». Примерно таких же оценок придерживались и современники Бантыша. «Не краснея, нельзя говорить об нем, более ничего не скажу: его глупостию, его низостию и пороками не стану пачкать сих страниц», - так достаточно лицемерно пишет о Бантыше известный мемуарист Ф.Ф. Вигель, который, кстати, сам был в первой четверти XIX в. едва ли не самым известным поклонником той же формы любви.

 

Дмитрий Николаевич Бантыш-Каменский

Поэт Н. М. Языков утверждал, что в  1822 г. после ряда громких скандалов Александр I вызвал на аудиенцию Владимира Бантыша-Каменского и приказал ему составить список всех знакомых по нетрадиционной сексуальной ориентации. Бантыш-Каменский представил такой список, начав его министром просвещения, потом стоял канцлер и так далее... Иными словами, он «сдал» императору почти всю правительственную верхушку, в том числе и своего родного брата Дмитрия. Это обстоятельство, надо думать, и помешало впоследствии получить сенаторские звания Ф.Ф. Вигелю, А.Н. Муравьеву и Д.Н. Бантыш-Каменскому. Стоит ли удивляться, что В.Н. Бантыш-Каменский снискал стойкую ненависть и презрение многих своих собратьев по сексуальной ориентации. Его признание подпортило многие блестящие карьеры, в том числе упоминавшемуся выше Вигелю. Самыми важными из признаний Бантыш-Каменского было подтверждение гомосексуальности князя А.Н. Голицына, возглавлявшего министерство просвещения и духовных дел, и министра иностранных дел, позднее канцлера, Н.П. Румянцева. Правда, никаких видимых последствий для державных особ, кроме переводов некоторых из них «по горизонтали», иногда на более высокие должности, эта история не имела. В частности невзгоды со временем миновали и Вигеля, в дневнике от 7 января 1834 года А.С. Пушкин записал: «Вигель получил звезду и очень ею доволен - он занимателен и делен, но всегда кончается толками о мужеложстве».

Однако для самого же Владимира Бантыш-Каменского наступили не лучшие времена: в ноябре 1823 г. он был выслан…. в Вятку. 5 декабря 1923 г. вятский губернатор получил секретное сообщение, в котором указывалось, что «Г. Санкт-петербургский военный генерал-губернатор сообщил, что по развратному поведению коллежского советника Бантыша-Каменского Его Императорское Величество повелеть изволил удалить из здешней столицы, назначить ему местом жительства какой-либо уездный город в одной из отдаленных губерний». Бантыш-Каменский был отправлен в уездный город Уржум, за его поведением следил местный городничий и регулярно присылал отчеты о поведении столичного гостя. Они сохранились в фондах ГАКО, большая их часть положительно описывает моральный облик Бантыша.
 

Рапорт Уржумского городничего вятскому губернатору от 8 января 1824 г. о поведении В.Н.Бантыша-Каменского

Однако в феврале 1824 г. уржумский городничий сообщает, что Бантыш-Каменский чувствует себя не лучшим образом и вообще «одержим разными болезненными припадками». Брат Владимира – статский советник Дмитрий Бантыш-Каменский ходатайствовал о переводе его в Малмыж, другой уездный город Вятской губернии. В июле 1824 г. министр внутренних дел Ланской сообщил вятскому губернатору, что Бантышу разрешено поселиться в Малмыже у двоюродной сестры Софьи Овциной. По словам Дмитрия Бантыша-Каменского только Софья могла «подать Владимиру утешение и помощь» в сложившейся ситуации. Чуть позже, летом 1825 г. Дмитрий Бантыш-Каменский, уже будучи тобольским губернатором, добился у Александра I разрешения на перевод брата под свое «крыло». В августе 1825 г. Владимир Бантыш-Каменский навсегда покинул Вятскую губернию.

 

После Вятской ссылки судьба Бантыша складывалась весьма стремительно и драматически. В 1828 г. он был снова арестован и заключен «за предосудительные поступки» в Суздальский Спасо-Ефимовский монастырь, где вскоре умер на 51-м году жизни. Что касается младшего брата Владимира Бантыш-Каменского - Дмитрия, ему удалось снова занять губернаторский пост только через восемь лет. В 1836 г. он был назначен губернатором Вильно, а в 1839 г. стал членом совета при министре внутренних дел. Но сенаторского звания, как уже было сказано выше, так и не дождался.


P.S. Да уж, каких только имен не знала вятская ссылка). 

Оригинал