РОМАН ПЕТРИВ. СТИХИ И ПЕРЕВОДЫ. (продолжение)

Начало см.

http://7x7-journal.ru/post/35729

ТЯГАР

Як в сорок першому Москву,

Москва бомбить "мятєжний" Грозний.

Кремлівський генерал - обозний

стосує тактику "нову".

Замкнув обруч сталевих веж

і жерла спрямував на цілі...

Десь там нескорені Шамілі

вкопались в зареві пожеж.

Не вперше тлумить зрив повстань, -

Міркує генерал - обозний, -

Як Грозний взяв колись Казань,

чому би нам  не взяти Грозний?

І зробить з міста  полігон,

цвинтар - з квітучої  оселі...

А що Європа ?  Що ООН ?

Наразі в барах п'ють коктейлі.

Розпалена імперским сказом

Москва, дивись, пішла в штики...

З її олімпу всі божки:

"Дайош Чечню!" -  кричать всі разом.

Синдром  старих ідейних правил,

жага чужих земель і вод,

звитяг, загарбницької слави

хмелить розсудок цих "господ".

Невже ж дракон багрянозорий

чи двоголовий чорний крук

вогнем й залізом зоре гори,

заглушить волі страстний звук?

Вже хмари в полум'ї скипіли,

вже Грозний в зареві війни!

Росіє, це твої сини

прийшли в Чечню копать могили?

Гей, бережись, щоб ненароком

твої могильщики в борні

не вирили тобі под боком

собі  могилу у Чечні!

Тягар гріхів, тягар броні,

тягар помилок і держави,

законів правих і неправих

немилосердно тебя давить,

вкорочує неясні  дні.

А  ти лишаєшся собою,

дитям скаженого Петра,

з його фортуною й ганьбою,

з його кровавою добою,

в якій все бралось на "ура"

І знов в Шамілеву дідизну,

Яку кровавила не раз,

послала рать свою залізну

без розсуду, що вже запізно

вернути втрачений Кавказ.

Росіє, всю твою гнилизну,

розбите ялове  нутро

і душу жадібну, безслізну,

плебейство мало за Вітчизну,

та, бач, не вийшло на добро!

7-9 січня 1995

ГРУЗ
Как в сорок первом враг Москву,
Москва бомбит "мятежный" Грозный.
Кремлёвский генерал обозный
ввёл "новой" тактики главу.

Стальным кольцом был город сжат,
чтоб  жерла прямо в цели  били...
Пусть непокорные Шамили
В  пожаров зареве сгорят.

- Нам не впервой восстаний слом, -
считает  генерал  обозный, -
Как Грозный взял Казань в былом,

 не взять нам почему бы Грозный?

Был город - будет полигон
и кладбище, хоть цвёл доселе ...
А что Европа? Что ООН?
Пусть  в барах пьют свои коктейли.

Разожжена имперским сглазом
Москва, смотри, пошла в штыки ...
С её олимпа все божки:
"Даешь Чечню!" - кричат ​​все разом.

Синдром идей былой державы,
захват  чужих земель и вод,
побед и хищнической славы
пьянит  рассудок тех "господ".

Ужель  двуглавый чёрный ворон -
дракон кроваво-звёздный вдруг
огнем  с железом вспашет горы,
чтоб смолк свободы страстный звук?

Пылают  тучи что есть силы,
уж Грозный в зареве войны!
Россия, то твои сыны
пришли  в Чечню копать могилы?

Эй, ​​берегись, чтобы ненароком
твои могильщики в борьбе
Не  вырыли тебе под боком
в Чечне могилу и себе!

Так гнёт  грехов и гнёт брони,
ошибок бремя и державы,
законов правых и неправых
тебя немилосердно давит,
укоротив  смурные дни.

Ты со своим осталась вздором,
потомком  деспота Петра,
с его удачей и позором,
с  кровавым царствием, в котором
всегда  всё бралось на "ура".

В Шамиля вотчину ты влезла,
ту, что  кровавила не раз,
вступила  ратью вновь железной,
не вняв, что поздно, бесполезно
вернуть утраченный Кавказ.

Россия, гниль твою, как признак,
твоё бесплодное нутро
с  душой безжалостной, корыстной,
плебейство мнит своей Отчизной,
ты ж, видно, не несёшь  добро!
7-9 января 1995

АСПЕКТ

Ні, не було в нас недругів народів,

але водились вороги людці,

підлот світу, таті і заброди,

нікчемних душ вірители й купці,

терору й фарисейства фахівці,

що рили ями на шляхах Свободи.

Здавалось їм, що підступом і блудом,

на трупах людських, на сльозах сирот,

збудують щось, що довговічним буде,

дійдут до слави золотих воріт,

а разом з ними піде цілий світ

і діло їхнє оспівають люди.

Рікою бруду сплила їхня злість,

від крові жертв навкруг побагровіло,

в багні брехні застрягло їхнє дело -

не рушить з місця - ржа його доїсть.

І хто за це,скажь нам, відповість,

чиє сумління в тім переболіло?

А людство піде далі вільним шляхом,

минаючи історії версти.

І нам за ним, не гаючись, іти,

сягнути заповітної мети

під  рідним синьо- жовтим стягом,

щоб не дрімати - жити і рости!

АСПЕКТ
Нам  не известны недруги -народы,
известны лишь  людишки –подлецы ,
подонки мира, тати, сумасброды,
никчемных душ  купцы и продавцы,
террора с  лицемерием спецы,
что рыли ямы на путях Свободы.

Казалось им, что хитростью и блудом,
на чьих-то трупах, на слезах сирот,
построят  то, что долговечным будет,
дойдут до славы золотых ворот,
а вместе с ними  целый мир пойдёт
и воспевать их дело станут люди.

Рекою грязи всплыла злости взвесь,
от крови жертв вокруг побагровело,
в болоте лжи застряло всё их дело -
не сдвинуть с места - ржа его доест.
И кто за то ответит нам Бог весть,
чья совесть той бедой переболела?

А человечество пойдет  свободным шагом,
минуя вёрсты, по истории пути
И нам за ним, не мешкая, идти,
чтоб до заветной цели смочь дойти
под  выстраданным сине-желтым стягом,
чтоб не дремать, а жить  нам и расти!

ПЕРЕСТОРОГА

Чому вони з червоними ідуть?

Бо на червонім крові так не видно.

Позуючи безлично і безстидно

знову хохлів у "свєтлий путь" зовуть:

На каннібальний пир в голодомор,

в НКВС - на кровяні "масажі",

на Соловецько -Воркутинські пляжі,

на колоски в колгосп, на Біломор.

На Колиму, етапом в Магадан,

на чолобитні до "вождів народу"

із троєкнижжям по блатну свободу,

на людовбивство у Афганістан...

У культпоходи против культспоруд -

громити храми, капліці,ікони,

у мавзолей, до ката - на поклони,

на факультети - по  марксистський блуд.

І ще куди?.. Червоне полотно

несе братва блатна багрянозора...

Бикам воно - як плащ тореадора,

а людям - як сигнал: увага, пкекла  дно!

ПРЕДОСТЕРЕЖЕНИЕ
Чего они под красными идут?
Да ведь на красном крови так не видно.
Позируя безлично и бесстыдно
 хохлов  обратно в "Светлый путь" зовут:

На каннибальский пир в голодомор,
в НКВД кровавые "массажи",
на Соловки и в Воркуту - на пляжи,
на колоски в колхоз, на Беломор.

На Колыму, этапом в Магадан,
на челобитные к "вождям народа"
с  трилогией  их и блатной  свободой,
быть мясом пушечным - в Афганистан ...

На культпоходы  - культ крушить зовут,
громить часовни, храмы и иконы,
и в мавзолей – бить палачу поклоны,
и в ВУЗы - изучать марксистский блуд.

Ещё куда? .. То знамя, что красно,
несет братва блатная с кучей вздора ...
Быкам оно - как плащ тореадора,
а нам сигнал тревоги: ада дно!

Влади́слав Броне́вский (польск. Władysław Broniewski; 17 декабря 1897, Плоцк — 10 февраля 1962, Варшава) — польский поэт.

Учился в гимназии в Плоцке. В 1915 вступил в легионы Ю. Пилсудского и в их составе участвовал в Первой мировой войне. За боевые заслуги был награждён серебряным крестом ордена «Virtuti Militari», четырежды получал крест «Krzyż Walecznych». За участие в организованном массовом отказе легионеров принимать присягу на верность германскому государству в 1917 году был, как и другие участники, интернирован. После освобождения из лагеря экстерном сдал экзамен на аттеста зрелости и поступил в Варшавский университет. Одновременно участвовал в конспиративной деятельности Польской военной организации. Открыто выражал недовольство установившимся в Польше режимом, подвергался преследованиям властей, в 1931 был арестован (вместе с Александром Ватом), но вскоре освобожден. После оккупации Советским Союзом восточных областей Польши в 1939 году сотрудничал в коммунистической печати, однако в январе 1940 был арестован во Львове органами НКВД вместе с Александром Ватом и еще несколькими польскими поэтами. В 1941 был перевезен в Москву, находился в тюрьме НКВД на Лубянке, затем перевезен в тюрьму в Саратове. После начала германо-советской войны был осенью 1941 освобождён, вскоре вступил в Армию Андерса. В 1942 в её составе ушел в Иран, через Ирак попал в Палестину, тогда еще подмандатную территорию Великобритании. С 1943 был техническим редактором польского журнала "В пути", выходившего в Иерусалиме. В Польшу вернулся в 1946, после некоторых колебаний.

Лауреат государственной премии (1950 и 1955).

Похоронен на кладбище Воинское Повонзки.

В Польше - два музея В.Броневского: в Плоцке и в Варшаве. Изданы том воспоминаний и эссе о Броневском (Варшава, 1978), два тома писем к Броневскому 1915-1939 (Варшава, 1981), дневник Броневского 1918-1922 (Варшава, 1987).

Переклад з Владислава Броневського

ДУБ

Іду собі замашисто

І життя спадає з мене жовтим листом...

Яким листом? З берези  і дуба - руда заметіль,

але то - біль.

Ну що ж? Бувало кохання,

тривоги і злість, і вагання,

по ночах безсоння томливе...

Все мінливе.

Але ж сиплеться листя дочиста!

А кожне - ім'я.

Назви, прокажи їх врочисто,

спімни!

Ах, ні! Це вже крони гіллясті голі,

шумливі.

Чиє серце і думка в неволі,

хто був щасливий?

І лишився лиш пень нагий

і над ним куряви клуб -

відваги!

То  я - дуб.

Перевод из Владислава Броневского

ДУБ

Иду себе размашисто
И жизнь летит желтей листа

Листа какого? Рыжей вьюгой с берез, с дубов,
но это - боль.
Ну что ж? Бывала и любовь,
тревоги, злость, сомнения,
в ночи без сна томление ...
Всё  в прошлом, к сожалению.

Осыпалась совсем листва!
Лист  каждый - имя.
Всех вспомни, лучшие слова
произнеси им!

Ах, нет! Уж кроны ветви голы,
шумливы.
 Чьё сердце с мыслями в неволе,
кто был счастливым?

Остался пень от бедолаги,

Над ним лишь пыли клуб –

отваги!

То я – тот дуб.

Переклад з Д.Ґ. Байрона

ПРОЩАННЯ

Прощай, прощай мій рідний край,

За плесом вод твій берег зник,

Вгасає день під вітру лай,

Під клекіт хвиль і чайок крик.

Кровавить сонце моря край,

За ним ідемо ми слідом...

Добраніч сонце! Прощавай

І ти, мій краю, за стерном.

Та скоро сонце знов зійде,

Розпише золотом обрій,

Прославлю день... Лиш не буде

тобі хвали, о краю мій.

Покинутий батьківський дім,

Над димарем слід диму щез,

Лиш дикий мох росте над нім

Та виє  під порогом пес.

Пливи, мій корабель, в світи,

Неси мене, куди пустивсь,

Байдуже, де  причалиш ти,

Лиш би не там, де я родивсь.

Вітайте,хвилі голубі,

А як схова вас  виднокрай -

Вітайте скелі! А  тобі

Добранич, краю мій. Прощай!

Перевод из  Д.Г. Байрона
ПРОЩАНИЕ
Прощай, прощай мой край родной,
За гладью вод твой берег сник,
Уж гаснет день под ветра вой,
Под  рокот  волн и чаек крик.
Кровавит солнце моря край,
И следом мы за ним идем ...
Спи мирно, солнышко! Прощай
И ты, край милый, за рулем.

Но скоро солнце вновь взойдёт,
Вновь будет горизонт златой,
Прославлю день ... Но не найдёт
моя  хвала тебя, край мой.
Покинутый отцовский дом.
Кто б дыма след его принёс?
Лишь дикий мох растёт на нём
Да воет под порогом пёс.

Плыви быстрее, мой корабль,
В любую даль  меня неся,
Мне всё равно, где ни причаль,
Лишь бы не там, где родился.
Привет вам, синих волн хребты,
А как вас  скроет неба край  -
Привет вам, скалы! Ну а ты
Спи мирно, край родной. Прощай!

Единственное известное достоверное изображение Шекспира — гравюра из посмертного «Первого Фолио» (1623) работы Мартина Друшаута

Переклад з В. Шекспіра

СОНЕТ 66

Я кличу смерть, бо вже забракло сил

Дивитись, як підлота торжествує,

Як гідність жебрає повержена у пил,

Як ясну істину брехня таврує,

Як честність у безчестя у ярме,

Як непорочність грубістю розп'ята,

Як досконалі томиться  в пітьмі,

Як чесна сила неміччю підтята.

Як глупість творчості дає ціну,

І мудрість глупотою називає,

Як томиться добро у зла в пліну,

і к натхненню рота закриває.

Я кличу смерть, бо вже набридло жити,

Та жаль в сльозах кохану залишити.

Перевод из В. Шекспира
СОНЕТ 66
Я  смерть зову, сил не хватает мне
Смотреть, как нагло подлость торжествует,
Честь, словно нищенка, измарана в дерьме,
И как  клеймит ложь истину святую,

Как честность у бесчестия в ярме,
Как непорочность грубостью распята,
Как совершенство  спрятано во тьме,
Как сила духа немощью подмята.

Как глупость творчеству даёт цену,
Как мудрость  глупостью зовётся ею,
Как  бедствует  добро у зла в плену,
Как  закрывают рот у вдохновенья.

Я смерть зову, жизнь стала нестерпимою,
Но жаль в слезах  оставить мне любимую.

Переводы с украинского языка Марка Каганцова.