Рецензия на фильм "Гагарин"

«Знаете, каким он парнем был?!» спрашивали нас в песне о Гагарине. Мы знали. Мы росли с его именем на устах.

Мой сын тоже знает. Но уже не так. В немалой степени потому, что фильмов о первом космонавте нет. Что-то о детстве, «Как начиналась легенда», кажется, но это больше про войну. В «Укрощение огня» Юрий Алексеевич появляется на минуту, чтобы осветить и без того светлый образ Сергея Ковалёва своей лучезарной улыбкой и хрестоматийным «поехали». У Алексея Учителя («Космос как предчувствие») герой страны без страха и упрёка появляется чуть ли не приложением к дребезжащему вагонному подстаканнику. Больше времени и внимания ему уделено в «Бумажном солдате» Алексея Германа-младшего. Но какого? Ездят Юра с Германом (Титовым) на велосипедах по весенним хлябям казахстанской степи на фоне сталинских лагерей и фаянсовой сантехники, небрежно брошенной в лужу и олицетворяющей хрущёвскую показуху. Этакий апофеоз социалистического бреда «догоним и перегоним Америку». Что ж, диссидентский взгляд тоже имеет право на жизнь со всеми небесспорными творческими находками автора (http://rusnord.ru/2009/2/27689). Но хочется альтернативы, позитива, всеобщего зрительского ликования, как на просмотре «Легенды № 17». Нам её дали. Как в лужу… ну, вы понимаете.

Сразу оговорюсь, по части космоса я редкий экземпляр. Никогда в него не рвался, на то есть свои личные причины, о которых писал уже не раз. Зато помню, как мама возила меня в коляске на Большой каменный мост встречать первого в мире космонавта. Двух лет мне не было, никто не верит, что помню. А я помню.

Так что, садясь смотреть «Гагарина», я готовился к встрече с детством. При этом учитывая, что президент Путин, олицетворяющий у нас и партию, и правительство в одном лице, в неустанной заботе об энтузиазме нации взял курс на кино, воспитывающее патриотизм. Байопик, если по-иностранному, фильмы-биографии, если по-нашему.

 А почему о Гагарине раньше не снимали что-нибудь фундаментальное? Вполне допускаю, что это сами кинематографисты боялись не дотянуть экранный образ до обаятельного величия прототипа. Это моя фраза из статьи, посвященной пятидесятилетию первого полёта в космос (http://rusnord.ru/29849), написанная в апреле 2011-го. Как накаркал…

Гагарин начинает раздражать с первых кадров именно своей никакучестью. Внешнее сходство есть, безусловно (правда, отвлекает внимание толщина грима на лице актёра), но ни обаяния, ни харизмы, какие были у реального Юры. Посмотрите на документальные кадры с ним. Любому, не только вредине Ломброзо, ясно – перед нами хороший, открытый человек, что называется, без дерьма, готовый на самопожертвование во имя высокой цели. И актёр старается быть таким, именно старается, авторы фильма специально ставят его в ситуации, где необходимо быть примирителем, защитником, третейским судьёй. Он всё это делает, но как-то неуклюже, неубедительно, где Станиславский со своим «Не верю!»? Даже своё знаменитое «поехали!» он ухитрился произнести так, что я, скорее, догадался, чем услышал.      

Тоже касается и его товарищей по отряду космонавтов. Фамилии в основном знакомые, при желании можно найти и портретное сходство (в «Бумажном солдате» за ним, к слову, не гнались). Чтобы усилить интригу и не скатиться к ура-патриотической карамельности, между кандидатами стать героем на все времена происходят, чуть ли, ни стычки. А были ли таковые в реальной жизни? Сомневаюсь. Во-первых, люди были другие, с другими идеалами, во-вторых, никто и предположить не мог, какая вселенская слава свалится на голову первому из первых. Готовились, скорее, к смерти во имя науки, за что тут драться?

Это же касается и космонавтских жён, в меру красивых, в меру упитанных и обаятельных, хорошо, что обошлись без Лизы Боярской  и Веры Брежневой. Одна подбивает подруг писать письмо в Кремль, чтобы первым космос освоил холостой. Жена Гагарина, переступив через себя, отказывается, а жена Титова почти соглашается. Специально посмотрел на дату рождения режиссёра, он меня на два года старше (и родом из Северодвинска – surprise!). Неужели Павел забыл, чем в те годы могла закончиться подобная кампанейщина, мужья подписанток, как минимум, положили бы партбилеты на стол.

Или сцена с офицером-правдорубом из пункта управления полётом, бросающим в лицо Королёву укоризненное – «я бы своего сына в космос не послал». В ответ прозвучало ожидаемое – «а я своего послал», драматургия момента усилена до предела (хотя зритель знает, что всё закончится триумфом). Я не за Гагарина переживал, а за будущее того капитана. В жизни он бы на следующий день ушёл на гражданку без погон, да ещё имел неприятный разговор с «товарищами из органов», кого он в своей семье воспитывает, судя по настроениям отца – дезертира и предателя. К подобным работам допускались проверенные товарищи, умеющие держать эмоции при себе. И Королёв не был бы причём, настучит любой из коллег, сидящих за соседним пультом.

Кстати, о Королёве. В этом фильме он персонаж вторичный, но значительный. Значит, нужен конфликт мнений. Для этого был использован Николай Каманин, знаменитый спаситель челюскинцев, самый первый начальник отряда космонавтов. Пару раз его видел вживую, учился с внучкой Олей в одном классе,  наш пионерский отряд был назван именем Аркадия Каманина, самого юного в отечественной истории лётчика-Героя. Крутой был дедушка, суровый, из убеждённых «сталинских соколов», Владимир Стеклов вполне соответствует реальному прототипу. А Сергей Павлович Королёв, как известно, сначала отсидел в лагере, а потом долгое время трудился на благо Родине в бериевской шарашке. То есть, отношение у них к той власти априори было противоположное. Отсюда, думаю, и появился диалог о «сомнительном «детстве Юры-космонавта» (рос на оккупированной территории).

Знаете, я ждал упоминания об этом. Потому что читал когда-то, что именно этот штрих в биографии Гагарина стал главной причиной его отбора на самом верху – Хрущёву выпала ещё одна возможность «натянуть Усатому нос». «Пора кончать со сталинским прошлым», - эти слова генсека почему-то вложили в уста главного конструктора.

Знал о них Каманин? Не мог не знать, в 61-ом Никита-кукурузник был ещё в самой силе. Значит, экранный конфликт придуман. Другие были, несомненно, слишком разные у двух глыб отечественной космонавтики характеры, но только не этот. Главное, что фактически единственный. Это вызывает недоверие. Как и почти всё в картине. В людей не веришь. В атрибутику, в космический аппарат, чья электронная начинка наивно выглядит даже в сравнении с современными радиоуправляемыми машинками – веришь безоговорочно. В убогий даже у космонавтов быт начала 60-х, тоже. Я в эмоции двух людей поверил – папы и мамы Юры, роли почти эпизодические. Маловато для полнометражного фильма, где, что ни персонаж, то реальный прототип.

Главная же претензия в том, что фильм банально скучен даже для представителей старшего поколения (тёща говорит, что обзевалась в кинозале), которое должно было протащиться от одних примет своего времени. С удивлением узнал, что режиссёр Пархоменко в недавнем прошлом художник-постановщик на лучших лентах Алексея Балабанова, режиссёра со своим подчерком, которому был подвластен любой жанр. А тут фильм не снят, а именно слеплен, комки глины торчат из всех швов. Меня в шок ввело присутствие в кадре актёра, чью безвременную, почти криминальную кончину страна обсуждала года два назад. Это сколько же ваяли сей «шедевр»?

На самом деле, летающий Гагарин мне не так интересен. Интересен человек, приземлившийся сразу майором (из лейтенантов), абсолютной звездой, которому кланялись в пояс генсеки, президенты, монархи и церковные иерархи. Как жил потом, как нёс сей тяжкий груз, как силы воли хватило не спиться (слухи такие ходили среди офицеров академии Жуковского)? В конце фильма в титрах упоминается, что Юрий Алексеевич рвался к звёздам ещё, но его не пускали. Он от этого страдал – в горячке не успел почувствовать кайфа от полёта. Вот сюжет, вот трагедия!

Но, если так снимать, то лучше не надо…