1.
Живут в опасной пасти зверя
и жажда крови, и клыки -
во что, чему открыто веря,
прогулки ваши так легки
дразняще близко к красной морде,
почти у самых грузных лап?
Скорей всего, вы в них замрёте,
ничто не вынесет стремглав.
Сказать, что к смерти вы готовы,
внушиться: в этом - высший долг,
раз нестерпимо слуху вдовы
и дети воют у дорог,
взывают тяжкая безбрежность,
сквозь пальцы вытекший песок,
а больше прочих - неизбежность...
Как больно! Я бы так не смог.
2.
Какая роскошь: брезговать тираном!
Не вынеся его тлетворный дух,
сказать о том - неслыханно! - да вслух,
пойти на "вы" и пасть в бою с неравным.
"Вторую речку", каменную, стронешь
и ту на миг... Над Чердынью - тоска...
В двух-трёх домах и ты поплачь, Москва...
Теперь тетради дальше прячь, Воронеж!
Щегла настанет время, но не сразу.
Мне лучше знать - не спорьте: нет, придёт!
Язык стрекозий - верный приворот,
не дастся он ни порче и ни сглазу.
... И всё равно останется загадкой:
откуда смелость в лёгком, как перо?
Легко представить в образе Пьеро
да и в любимом - ласточкой-касаткой,
а он... Что руки с пальцами, как черви,
убрать извольте с нашего стола (!).
Не миф, не слухи вовсе, не молва -
строка одна чеканная на древе
священных книг качается на нерве.
3.
Для новых, нас, былых и настоящих
за нашу честь вступившийся герой
на долгий прок сыграл, как в карты, в ящик
и надо всем возвысился горой.
Из плоских лиц - сияющей вершиной,
как повесть эту мы потом прочтём,
над жадно кровь лакающей дружиной
с её легко просчитанным вождём.
Возник другой - узнали, разгадали.
Мерси, распятый гадами поэт!
Тебя востока дальнего и дали
теперь не застят - тут в годину бед.
Не мраморен парящий - лучезарен,
щеглу никто не смеет делать вред,
и кинулись бы борзые из псарен,
да им не взять его высокий след.
4.
"Я к смерти готов", - произнёсший поэт
встаёт у начала дороги,
отныне опасной отвагой продет,
прозрения быстры и ноги.
Ему замечать и пророчить дано,
свободно и с петлей на шее,
и завтра, и ныне, и очень давно....
Он прочих ушедших живее:
когда бы уста ни озвучили глас,
является вместе и имя.
Так верно, так искренне слово про нас,
что сила его нестерпима.
Всегда оглушительна та правота.
Не шарить, искать воровато,
какие, откуда несут провода,
а только заучивать надо.
И автор бессмертен, пусть даже убит,
публично осмеян и порот.
...Запомним его победительный вид,
небрежно расстёгнутый ворот.
2011 г.
Комментарии (0)
Мы решили временно отключить возможность комментариев на нашем сайте.
