Если и есть среди мировой литературы книга, как будто нарочно написанная в назидание любителям затевать шумные пиар-кампании по борьбе с ревизионизмом, космополитизмом или ещё каким-нибудь патернализмом, то это верно роман Фёдора Сологуба «Мелкий бес».
Так вышло, что взялся этой весною перечитать его точно в тот день, когда наш милицейский начальник рапортовал о существенном росте пьяной преступности в регионе – после двух-то лет неустанной борьбы с алкоголизацией! «Что-то теперь наш главный антиалкогольщик придумает, – подумал ещё, помнится, я. – Не может такого быть, чтобы ничего теперь не придумал». И вновь углубился в чтение.
«Одно странное обстоятельство смутило Передонова. Откуда-то прибежала маленькая, серая, юркая недотыкомка. Она посмеивалась и дрожала и вертелась вокруг него. Когда же он протягивал к ней руку, она быстро ускользала, убегала за дверь или под шкап, а через минуту появлялась снова, и дрожала, и дразнилась – серая, безликая, юркая. Передонов придумал средство: намазал весь пол клеем, чтобы недотыкомка прилипла. Прилипали подошвы у сапог да подолы у Варвариных платьев, а недотыкомка каталась свободно и визгливо хохотала. Варвара злобно ругалась».
Антиалкогольщик придумал средство: велел запретить торговлю по выходным и в розлив в закусочных, а также на два часа удлинить время ночного запрета. Но ещё прежде, чем веление его воплотилось, по области пошёл мор от отравлений алкогольным контрафактом: в июне число пьяных смертей выросло против прошлогоднего на 3%, в июле – уже на 8,7%. То есть никто нигде не продавал, а все везде покупали. И никто нигде не наливал, а все везде пили.
«Наконец Передонов не вытерпел ее злобного, нахально-визгливого смеха. Он принес из кухни топор и разрубил стол, под которым недотыкомка пряталась. Недотыкомка пискнула жалобно и злобно, метнулась из-под стола и укатилась. Передонов дрогнул. «Укусит», – подумал он, завизжал от ужаса и присел. Но недотыкомка скрылась мирно. Только ненадолго».
Наконец, антиалкогольщик догадался. И решил, что теперь с утра до вечера по каждой улице будут ходить патрули и дружины, чтобы не только распить, но и купить, где нельзя, неповадно стало. И чтобы никаких «фуфыриков» не было в аптеках и отделениях связи. И чтобы никаких круглосуточных киосков на улицах больше не стояло. И я вновь углубился в чтение.
«Наконец, Передонов догадался и зачурался шопотом. Недотыкомка зашипела тихо-тихо, сжалась в малый комок и укатилась за дверь. Передонов вздохнул облегчённо. «Да, хорошо, если она совсем укатилась. А может быть, она живёт в этой квартире, где-нибудь под полом, и опять станет приходить и дразнить?».
Тоскливо и холодно стало Передонову».
