«А УЖ ПРАВДЫ НИГДЕ НЕ ИЩИ, МУЖИК, В СУДЕ» Кондратий Рылеев, XIX век

(Проблемы «маленького человека» в православно-путинско-провоторовской России)

Я уже коротко писал об этом случае. Правда, в моем рассказе речь идет не о «мужике», а о «бабе», то есть женщине, но сути дела это не меняет.

Представлю нашу героиню более подробно. Лидия Александровна Ермоленко. Маленькая, хрупкая женщина пенсионного возраста, инвалид второй группы. В настоящее время живет одна, родные находятся далеко, в других городах. В Рязань более пяти лет назад приехала по совету врачей ради лучшего, по сравнению с северо-западными районами России, климата. Каких-то особых запросов не было. Хотелось двухкомнатную квартирку для более-менее спокойной жизни. Приняла участие в долевом строительстве  и весной 2007 года въехала в новую квартиру.

Через несколько месяцев в штукатурке одной из комнат появились трещины. Впечатление было такое, что эта комната начала как-то перемещаться по отношению к другой части жилого помещения (прихожей, кухне, санузлу, «первой» комнате). Главная трещина прошла по периметру примыкания пола, стен, потолка «второй» комнаты к стене, отделяющей ее от остального помещения.

Опуская часть подробностей, скажу сразу о том, что Лидия Александровна в какой-то момент бросилась искать правды в суде. И первый суд Железнодорожного района Рязани принял решение в ее пользу. Суд постановил: сделать ремонт и выплатить моральный ущерб. Правда, ни денег, ни ремонта истица не получила. Выяснилось, что фирма, которая построила дом, обанкротилась  –  и, как говорится, «взятки гладки». Была, правда, некоторая надежда на судебных приставов, но, в конце концов, по словам Лидии Александровны, исполнительное производство было закрыто, то есть никакой компенсации выигравшая суд истица не получила.

А вскоре решение первого суда Лидию Александровну перестало удовлетворять в принципе. Становилось все более очевидным, что дефект купленной квартиры относится к числу «неустранимых». Технические детали выглядят следующим образом. Квартира Ермоленко находится на стыке двух жилых многоэтажных корпусов, расположенных под углом друг к другу, между которыми встроена кирпичная «вставка». Прихожая, кухня, санузел и одна комната находятся в самом «корпусе» на одном фундаменте, а вторая комната - в этой кирпичной «вставке» на другом фундаменте за капитальной стеной, в которой устроен дверной проем. Выяснилось, что прямо через квартиру Ермоленко (и квартиры других жильцов на всех этажах по данному стояку сверху донизу) проходит так называемый «деформационный (осадочный) шов». То есть, другими словами, сверху донизу всего дома, прямо через квартиры проходит щель, одна комната не связана жестко с остальной жилплощадью. В результате, эта комната «гуляет» по отношению к другой части квартиры, как хочет. На данный момент она опустилась почти на 10 сантиметров.

То есть, выяснилось, что решение первого суда о ремонте бесполезно. Ну, сегодня сделают ремонт, а завтра «плохая комната» уплывет вниз или сдвинется – и все насмарку. Я спросил знакомого инженера-строителя: может, в какой-то момент эти перемещения, осадка раз и навсегда закончатся? Он ответил: этого никто не знает, осадочные швы для того и делаются, чтобы дать конструкции возможность, при необходимости, «дышать». К тому же, внутреннее напряжение может накапливаться месяцами, а потом вдруг, сразу может случиться какой-нибудь очередной сдвиг. При этом мой знакомый уверен в том, что ни при каких обстоятельствах «деформационный шов» не должен проходить внутри квартиры. 

В общем, Лидия Александровна все больше чувствовала себя в ловушке. Нормально отремонтировать квартиру нельзя, щель при очередных смещениях конструкций будет возникать постоянно. Отремонтировать и быстро продать – ей, во-первых, не позволяет совесть, она не может продать со скрытым неустранимым дефектом. Во-вторых, это грозит серьезными последствиями. Потенциальные покупатели, когда вскроется проблема, запросто подадут в суд, и что тогда делать? Попробовать продать «в открытую», предварительно поставив покупателя в известность? Кто ж такую квартиру купит? То есть, может, кто и купит, но, ясное дело, она очень сильно потеряет в цене.

Логика подсказывала снова идти в суд, теперь уже требовать замены квартиры или взыскания денежных средств на приобретение равноценной жилплощади. На этот раз Ермоленко подала иск сразу к трем официальным структурам: правительству Рязанской области, Главному Управлению архитектуры и градостроительства Рязанской области и ЗАО «Институт «Рязангражданпроект».

Один мой знакомый бизнесмен-строитель, мнением которого я поинтересовался, ахнул: «Ну, это гиблое дело. Сразу столько «властных» структур! Да разве у них можно выиграть в российском суде?!»

Когда я начал немного вникать в суть «дела Ермоленко», я не знал, как оно будет развиваться и чем закончится. Лидия Александровна в какой-то момент оказалась на митинге «несистемной» оппозиции, подошла и попросила помощи. Я не сразу откликнулся, прошли какие-то дни, недели. Потом я съездил и посмотрел ее квартиру, посмотрел видеоролики, выходившие в эфир передач на центральных телеканалах, поговорил со специалистами. Наконец, я решил придти в суд в качестве «вольного слушателя». Я не юрист, не архитектор, не строитель. Я пошел просто для моральной поддержки. И понял, что это было очень важно.

Представьте себе такую картину: маленькая, худенькая, эмоционально подавленная, растерянная  женщина-пенсинерка мечется по залу заседаний суда на фоне упитанных спереди и сзади представителей властных структур (4-5 человек). Роется в бесчисленном количестве бумаг на своем столе, образовавшихся за годы хождений по разным организациям, часто не может найти нужного документа, говорит сбивчиво, задыхается, иногда на грани нервного срыва. А адвокат? – спросите вы. Какой адвокат? На адвоката деньги нужны. Где же их пенсионерке взять? Да, есть один помощник в суде, представитель-пенсионер, вроде бы специалист, - вот и все.  

Теперь посмотрим немного на документы. В двух судах по этому делу было несколько заключений экспертов. Вот, например, что говорится в заключении эксперта Тюрниковой, сделанного еще в 2008 году для первого суда (который Ермоленко выиграла), которое упоминается в решении второго суда от 28 июня 2012 (с отрицательным для Ермоленко результатом): «появление сквозной трещины по периметру примыкания жилой комнаты к капитальной стене дома, ограждающей кухню квартиры истицы и санузел, является дефектом проектирования дома».

А вот цитата из первой экспертизы (всего их было три), представленной второму суду:

«Осадочные швы должны разделять здание, включая фундаменты, на изолированные отсеки.

Конструкция осадочных швов должна обеспечить возможность вертикальных и горизонтальных перемещений отдельных отсеков.

В местах устройства осадочных швов обычно делаются парные стены и колонны.

Осадочные швы должны разделять смежные отсеки зданий по всей высоте, включая кровлю и в отдельных случаях фундаменты…

Отсек – часть здания, сооружения и строения, выделенная глухими стенами и перекрытиями или покрытиями.

Секция (на чертеже квартиры Ермоленко видно, что часть помещения относится к секции Б, адругая часть, та самая «злосчастная» «кривая» комната – к секции В– прим. Автора) – это часть жилого дома, квартиры которой имеют выход на одну лестничную клетку общего пользования и которая отделена от других частей здания глухой стеной или сплошной межквартирной перегородкой (двойная с воздушным зазором).

Из вышеизложенного следует, что в месте деформационного (осадочного) шва должна быть двойная стенка, то есть каждый отсек должен иметь свою стену. При этом стена должна быть глухая, без дверных проемов».

Во втором суде была еще вторая экспертиза, тоже неблагоприятная для ответчиков, но в ней внимание обращалось на другое нарушение (то есть НЕ на деформационный шов). Я специально не буду углубляться во все детали, чтобы не переутомлять читателей и не переключать внимание на второстепенные, на мой взгляд, вещи. Сосредоточиться, по-моему, надо именно на деформационном шве. 

Приведу еще цитату из представленного суду отзыва московского «Центра методологии нормирования и стандартизации в строительстве»:

«размещение помещений одной квартиры в двух смежных секциях секционного жилого дома недопустимо, поскольку, в соответствии с СНиП 31-01-2003, секции должны разделяться стенами без проемов;

- размещение осадочного деформационного шва у одной межсекционной стены противоречит инженерной логике и практике проектирования». 

Нетрудно догадаться, дорогой читатель, что первые две экспертизы, представленные второму суду, ответчикам совершенно не понравились. «Рязангражданпроект» настоял на проведении третьей экспертизы, которую проводил молодой человек по имени Владислав Алексеевич Торопцев. В этой экспертизе признаются некоторые недостатки строительства (можно сказать и по-другому – «переводятся стрелки» с проектировщика на застройщика-банкрота). А насчет качества самого проектирования – вот цитата из решения второго суда:

«Данным заключением подтверждено, что проектная документация на жилой дом № … по ул. Михайловское шоссе соответствует требованиям технических регламентов и результатам инженерных изысканий… В проекте жилого дома… применена типовая серийная конструкция деформационного шва, путем его непосредственного примыкания к глухой стене здания». 

То есть, вывод прямо противоположный всем предыдущим экспертизам и отзывам.

Что тут скажешь… Конечно, можно считать, что у нас сегодня некоторая «демократия» и наличие прямо противоположных мнений вполне нормально. Можно считать и по-другому: уровень профессионализма в сегодняшней России упал до совершенно непотребного уровня. Предлагаю читателям самим выбрать понравившуюся версию. Мне же удивительным (ну, не так чтоб уж «очень» - о работе российских судов и судей мы наслышаны) показалось то, какую позицию защитила в суде судья Советского районного суда Никишина. Все экспертные заключения и отзывы в пользу истицы судья отмела и за основу окончательного решения приняла заключение Торопцева. При этом, отвергая вторую экспертизу (автор – Кокорев), судья сослалась на то, что эксперт являлся лицом «заинтересованным», поскольку с какого-то момента начал представлять в суде интересы Ермоленко. Повторяю, я не юрист, возможно, у судьи были основания отнестись к мнению эксперта Кокорева таким образом. НО. Есть интересные данные и о Владиславе Торопцеве. Вот почитайте сами газету «Рязанские ведомости» № 241 (3526) от 08 декабря 2009 года http://rv.ryazan.ru/news/2009/12/08/133.html. Этот материал из газеты в распечатанном виде суду представил я лично. И судья Никишина решила… к делу его не приобщать. А между тем там черным по белому написано следующее: «Владислав Торопцев – директор Рязанского филиала «Межрегионального объединения проектных организаций».  А кто же входит в это объединение от Рязани? Как говорится, «догадайтесь с трех раз»… Да, да, дорогой читатель, входит туда и ЗАО «Институт «Рязангражданпроект»».

 Интересненько… Значит, по мнению судьи Никишиной эксперт Кокорев (кстати, скажем так, не основной) – «лицо заинтересованное», а эксперт Торопцев – «лицо незаинтересованное»?

Уфф… Что ж, дорогой читатель, скажу честно я немного притомился. Много фактов, извилистый сюжет, серьезный материал, некоторая вовлеченность в это «дело» высокопоставленных людей из нынешней рязанской власти (например, председатель областной Думы, член "партии жуликов и воров" Аркадий Фомин). Я хоть и журналист, но последние годы целенаправленно журналистикой не занимался, что-то не было желания. А тут вот пришлось «тряхнуть стариной». Окончательные выводы я пока не делаю. Ставлю пока многоточие… Интересно, кстати, было бы получить дополнительные отклики по существу вопроса.

Ну, и совсем уж в завершение, напоминаю, где можно посмотреть мой первый материал на эту тему. Например, здесь http://yuri-bogomolov.livejournal.com/11250.html и здесь http://7x7-journal.ru/opinion/18579.