Почему машины не летают как птицы...

История связана с моим обучением в военном училище (ЛВВПУ ПВО им. Ю.В.Андропова), когда на втором курсе нас обучали вождению автомашины.
После теории по обучению на стендах нас, наконец, посадили за руль. К автомашине ЗИЛ-131 полагался инструктор прапорщик, но нашему взводу по каким-то причинам прапорщика не досталось и за инструктора был солдат срочник последних месяцев службы, который успешно совмещал обучение нас вождению со своими дембельскими делами.
И вот как-то я попал на вождение в тот момент, когда он очень куда-то торопился и поэтому сел за руль сам, а я ехал за пассажира.
Погода была пасмурная, дождь моросил не переставая, но погодные условия не влияли на скорость движения нашего ЗИЛа. Дембель спешил сильно и ехали мы за 90 км/ч.
Съезжая с Пулковских высот я увидел, что внизу с поля выехал трактор «Кировец» и оставил за собой на асфальте длинный след грязи. Я и подумать не мог, какую опасность это представляет. Впрочем, молодой инструктор тоже этого не знал, так как, спускаясь, только увеличил скорость.
Когда мы влетели на эту грязь, машину понесло «как по маслу». На наше счастье встречных машин не было, поэтому нас беспрепятственно носило от одной обочины к другой. Я и представить раньше не мог, что грузовой автомобиль может так заносить. Я слегка разволновался, так как за обочиной дороги был кювет не менее 3 метров глубины, но почему-то был уверен, что дембель выправит машину, но вдруг, неожиданно для меня, он дал полный газ и мы прямо «носом» полетели в кювет.
Уже потом я сделал для себя такое открытие, что скорость мышления прямо пропорциональна скорости полёта автомашины. Такого количества мыслей ещё никогда не проносилось в моей голове, как в те мгновения. Особо отчётливо запомнилась одна: «... И на хрена я пошел в это военное училище?!» Последнее, что я подумал перед «приземлением»: «Почему так долго летим? Скорей бы уже...».
Удар был неслабый. Когда я очухался, водителя в машине уже не было. Он бегал вокруг неё, матерясь на повреждения. Мне повезло. Серьёзных травм не было. Дембелю повезло меньше. Когда я взглянул на него, то не сразу понял, чего не хватает. У него не было носа. Точнее, он был, но где-то сбоку, а из раны хлестала кровь.
Но сам солдат об этом ещё не знал. Он метался вокруг машины, осматривая повреждения. Тогда я впервые увидел, что такое «шок».
Не зная, как тактичней обратить его внимание на его собственное повреждение, я сказал: «У тебя что-то с носом». Он совершенно спокойно нашёл свой нос и просто приставил его к месту, и так держал дальше рукой, продолжая осматривать машину. В этот момент бойца больше интересовала не судьба его носа, а судьба его дембеля.
Ему было обещано, в качестве поощрения за обучение курсантов, увольнение в запас с первой партией, но после такой аварии, допущенной по его вине, его дембель был в явной опасности. У нас практиковалось увольнение нерадивых 31 декабря, поближе к Новому году.
На машину жалко было смотреть. Весь передок был выворочен вверх. Кардан от удара сорвало с болтов. Впрочем, как впоследствии я узнал, боец поступил совершенно правильно, направив машину в кювет. Если бы мы слетели туда боком, то повреждений у всех троих было бы значительно больше.
Тем временем подъехала ещё машина, и солдат стал жаловаться другому инструктору на грозящую его дембелю опасность. Второй инструктор сразу дал очень умный совет валить всё на меня, мол, это я был за рулём и не справился с управлением. Совет был действительно неплохой, и очень понравился моему инструктору, но требовалось ещё моё согласие. Посмотрев на машину я отказался, но посмотрев на нос бедного дембеля, всё же согласился взять вину на себя.
Потом я две недели об этом жалел. Вместо того, чтобы на выходные идти в увольнение, я отправлялся, как «виновник» аварии, помогать восстанавливать автомашину.
Ротная «пресс-служба» быстро отреагировала на эту аварию и поместила в стенгазету заметку, поизгалявшись надо мной в виде комментария к полёту: «0,2 секунды – полёт нормальный, 0,5 секунды – полёт нормальный, 0,7 секунды – столкновение с землёй...»
Как-то в автопарк зашёл командир взвода полюбоваться на восстановительные работы и, глядя на покорёженный автомобиль, съязвил в мою сторону: «Вы не знаете, Щиголев, почему машины не летают как птицы?». Я нашёлся, что ответить: «Газуем слабо, товарищ капитан».