Западник на Западе

. МИХАИЛ БЕРГ

Запад для российского западника, конечно, миф. Что-то среднее между раем, социализмом с человеческим лицом и Рио-де-Жанейро, где все ходят в белых штанах. И в этом мифе нет ничего особенно дурного, потому что миф о Западе в изложении западника лишь слегка приукрашивает далеко не такой блестящий, богатый и светлый Запад, каков он есть на самом деле. В любом случае миф о Западе в плане ориентира куда лучше, чем миф о Святой Руси как Третьем Риме, четвертому не бывать, и пошли все на х... Потому что миф о Западе побуждает к улучшению жизни, а миф о Святой Руси — к закостенению и отторжению ото всех.

Именно поэтому западник, поселившийся на Западе, даже понимая, что российские представления о Западе мало соотносятся с реальностью, не перестает быть как бы западником. В том числе не становится славянофилом, потому что миф о исполненной духа и святости православной России — это не просто такой же обман, как и миф о свободном и демократическом Западе, но обман куда более вредный, позволяющий не слышать никакой критики. Потому что по сравнению с другими, в том числе с Западом, как, впрочем, и с Востоком, мы такие хорошие, что, в общем, халва и хана.

Но поскольку для людей вменяемых уточнение понятий ценно само по себе, то имеет смысл продолжить сравнение Запада мифологического и Запада реального.

Если попытаться дать формулу российского мифа о Западе, то это будет что-то вроде взаимно однозначного соответствия между парламентской демократией и свободным рынком. Подразумевается при этом, что первое и второе неуклонно и неизменно ведут к социальному и экономическому процветанию. То есть с какой стороны за плод не принимайся — строишь ли ты парламентскую демократию или свободный рынок с нормальной конкуренцией, — в итоге получаешь что-то очень хорошее типа Рио-де-Жанейро. В этом Рио-де-Жанейро замечательная наука, образование и медицина, лучшие социальные службы, в том числе хорошие пенсии, позволяющие, выйдя в тираж, путешествовать по всему свету, а у себя дома наслаждаться заботой и уютом, как в садах Семирамиды.

Начнем сеанс разоблачения с утверждения недоказанности тезиса о неминуемом экономическом благоденствии при парламентской форме правления. То есть пока наш западник был в России, ему этот тезис казался просто очевидным, но, когда он очутился на самом что ни есть Западе, он узнал, что в эту рекламную лабуду верит куда меньше народа, чем он думал. Причем чем выше уровень образования этого народа, тем меньше у него веры в подобные рекламные мантры. Во вторую часть формулы в том числе: что свободная экономическая конкуренция неизбежно приводит не только к всенародному благоденствию, но и к справедливому парламентскому строю. Отнюдь, как говорила графиня.

Парламентская форма правления (как, впрочем, и свободная экономическая конкуренция) приводила без всяких революций и переворотов к фашизму и нацизму, к мировым кризисам и десятилетиям маккартизма. Парламентская форма правления и вездесущий рынок вполне и даже легко соединялись с рабством и апартеидом, ку-клукс-кланом, судом Линча и черными полковниками, с огромной социальной несправедливостью, когда миллионы людей имеют только право на труд, но не имеют ни медицинской страховки, ни вида на жительства, ни самой минимальной пенсии. Да, даже самые страшные картины эпохи экономической депрессии и поиска ведьм при очень отдаленном родственнике г-на Жданова Джозефе Маккарти не идут ни в какое сравнение с коллективизацией, голодомором, репрессиями, которые только зовутся сталинскими. Хотя на самом деле в них одна половина народа издевалась, мучила и уничтожала другую половину плюс экспортировала эти мучения куда могла. И все только под тем соусом, что Запад, мол, гниет.

То есть связь между парламентской формой правления и экономическим преуспеянием в виде свободной экономической конкуренции существует, но как миф, а в реальности парламентская форма может приводить, допустим, к Норвегии, а может и к суверенной демократии. И здесь можно долго говорить: мол, надо было еще сто лет тренировать расейский народ на тех или иных выборах, чтобы его навыки, простодушие (что хуже воровства) и дурные привычки изменились. В частности выработалась способность понимать, что выбор людей вроде Путина, нынешних депутатов Думы и прочих муниципальных образований ведет к катастрофе. Но ведь и другие народы, с самой что ни есть реальной демократической культурой, выбирают таких, как Берлускони, как младшенький Буш, да мало ли кого еще.

И что, скажет какой-нибудь российский западник, не нюхавший настоящего Запада, а если и нюхавший, то только в музеях, на конференциях и в лекционных залах, а не в приемных Social Security или Welfare: что — советская система лучше, что ли? Нет, несравнимо хуже, но и буржуазность, тем более на российский лад, да, впрочем, и на любой — это такое говно, что только с советского перепугу ее можно посчитать за небеса обетованные. Но самое главное — не надо сравнивать полюса. Не надо говорить: либо капитализм, либо социализм. Те, кто критикует капитализм на Западе, а это без преувеличения практически вся образованная часть западного общества, не возносят совок в ранг мечты. Критики буржуазности и капитализма пытаются, по крайней мере, уменьшить объем воспроизводимого последним лицемерия и лжи и манипулирования сознанием тех, кто одурманен массовой культурой почти в той же степени, как и у нас. И если помогает им что-то справиться с этими идеологическими обольщениями, так это традиции, доставшиеся по наследству от разнообразных религиозных практик. То есть в том самом месте души, где у нас прочно сидит тупая гордость пошехонской Русью, у них не менее прочно засело уважение к труду и ближнему, каким бы он ни был.

Я думаю, эти остатки культа, растворенные в культурной традиции, мы в России и принимаем за капитализм, рынок и парламентскую демократию в одном флаконе, в то время как на самом деле — это городские привычки, обкатанные в течение уже не столетий, а тысячелетий: привычка уважать тех, кого не знаешь (так как твое незнание — это лишь твоя проблема), и уважение себя, что так или иначе возникает в обществе, которое государство не имеет во все дырки, какие только можно.

Но ведь это никакой не капитализм, никакая не парламентская демократия и рынок, это на самом деле всего лишь колея, которая накатана социальным опытом, и этого в России никто перенимать не хочет, не будет и не умеет. И понятно почему. Потому что это то западничество, которое наиболее радикально противостоит нашей русско-православной соборной безответственности. Здесь, кстати говоря, одно из следствий — и свободное владение оружием вместе с культурой этого владения. Культурой, которая, конечно, постоянно нарушается, но все равно существует. И как еще одно следствие — присутствующая в обществе уверенность, даже, я бы сказал, обязанность: если тебя оскорбили и государство не мгновенно за тебя вступилось, самому взять на себя ответственность за воплощение в мире справедливости. И здесь это, более всего напоминая архаическую вендетту, работает буквально на всех уровнях — от неизбежной пули в лоб, если кто-то покушается на чужую собственность (в том числе жену, дочь или велосипед), до нападения Буша на Афганистан и Ирак, в чем смысла и чести мало, но отчетливое влияние культуры кровной мести прослеживается точно.

То есть я хочу сказать, что эти привычки, оставшиеся в социуме как следы от функционирования религиозных культов, — сложные, отнюдь не всегда чистые и прозрачные, но в любом случае: парламентская демократия и даже рынок работают только тогда, когда в человеке есть достоинство, даже, я бы сказал, честь, на которую по-наглому никто не посягает. То есть мозги прополоскать в целях того, чтобы дураки-бедные голосовали за подлецов-богатых — это в полный рост, но чтобы так, в открытую, как в святой Руси с Чуровым, Сурковым и Путиным наперевес — этого, конечно, давно нет. Но ведь это не просто выборы, а социальная зоркость, и что делать, если социальные глаза подслеповаты и вороваты, я просто не знаю.

"Еж.ру"