По моему мнению, приглашать кого-либо надо на выполнение конкретного проекта, в конце которого виден конкретный практический результат. Например, создание какого-нибудь устройства или материала с новыми свойствами. Или на обучение группы специалистов тем знаниям и навыкам, которых у нас нет. Или на внедрение на наших предприятиях конкретного научного результата. И платить достойную текущую зарплату, но главный финансовый бонус гарантировать по итогу работы. Все, как в бизнесе.
Сама идея создать одну площадку, где будут все условия для работы теоретически неплоха. Ну не может Россия разориться на несколько таких площадок! Но возникает вопрос, что можно будет там сделать? Почему решили, что исследования наномира не потребуют многочисленной и громоздкой аппаратуры, огромных площадей, больших творческих коллективов? Ставка на талантливых одиночек с ноутбуками и Интернетом? Или там будут только пробирки и колбочки?
Вопросов много. Никто на них ответа давать не собирается.
Вокруг Сколково – большая дымовая завеса из правильных и блистательных лозунгов с совершенно непонятным и непрозрачным механизмом отбора кандидатов и принципов приглашения специалистов.
Одна из причин такого положения дел, мне кажется, в том, что апологеты Сколково сами не знают, чего хотят. Красивые слова – не в счет. Поясню на банальном примере. Нужна была атомная бомба – там мы отставали фатально. И тогда эту проблему решили невзирая ни на что. И деньги нашли, и секреты воровали у американцев, и немецких ученых обласкали, и Героев Советского Союза дали, и Нильсу Бору реверансы отвешивали. Но главное – и свои умные головы привлекли, заставив работать и создав условия для работы.
Надо найти и поставить конкретные цели – вырастить корову с двумя выменями, автомобиль дающий, а не расходующий бензин, хоть чёрта лысого! И уже исходя из этого чёрта, сразу станет понятно, что мы можем сами, а где нужно медом намазать и распушить хвост для заграничных оплодотворителей.
никто вам технологии не подарит
всё запатентовано, засекречено и заблокировано
все умные головы скуплены на корню
а сколково очередной распил бабла
академ городков что ли не хватает?
Недавно один мой знакомый, средней руки предприниматель, всегда очень лояльно относившийся к власти, поведал мне, что в его ближайших планах – откочевать из России в места более цивилизованные. Это человек, который еще три-четыре года назад вполне осознанно одобрял деятельность Путина, «Единой России» и тенденции развития страны. По принципу: «В политику не суйся, и тебя никто не тронет. Вот Ходорковский полез в политику – и получил по полной». На все мои доводы о том, что эта самая «политика» его все равно достанет, даже если он от нее будет бегать, приятель реагировал скептически. Как человек абсолютно практически мыслящий он готов был принимать отсутствие свободы слова, коррупцию, отмену выборов пока все это не оказывало видимого влияния на экономические процессы – во всяком случае, в той сфере, к которой относился его бизнес. Нет реальных выборов? А какая разница, если клиенты есть, деньги они платят, предприятие работает. Коррупция? Завел нужные связи, помогающие сравнительно недорого преодолевать косность и алчность бюрократической машины. Свобода слова? Да как-то не особо она нужна – «все равно я ей пользоваться не собираюсь, деньги любят тишину». Кроме того, и коррупцию, и сворачивание демократических свобод – явления, негативную сущность которых теоретически этот мой знакомый не отрицал – он готов был принять, так как считал их включенными в общие правила игры.
Приятель этот – бизнесмен из интеллектуалов. Возможно, не гениальный прогнозист, но человек с вполне развитым логическим мышлением. И он пришел к неутешительным для себя выводам о невозможности вести бизнес в России сейчас. Кто-то из более дальновидных, стратегически мыслящих сделал тот же вывод раньше – на два года, на пять
Почему мысли об отъезде начинают посещать граждан России в последние годы даже больше, чем раньше?
Когда самые приспособленные, самые стрессоустойчивые, самые циничные и практичные решают, что кроме отъезда за рубеж выхода нет – это уже даже не разочарование, это отчаяние. Отчаяние всей страны.
рактические результаты для страны нового обвинительного приговора Ходорковскому должны быть очевидны любому мало-мальски логически мыслящему человеку.
Первое: ставится крест на всех благих не то что начинаниях, а даже идеях и высказываниях господина Медведева. Например, нельзя будет дальше говорить о необходимости реформы суда, не воспользовавшись такой возможностью продемонстрировать образец независимого и объективного суда.
Второе: тут же сойдет на нет кредит доверия, отпущенный Медведеву наиболее активной и мыслящей частью общества. А ведь эта часть – единственная опора в его главном проекте – в модернизации страны.
Третье: кончится и кредит доверия модернизационным усилиям Медведева со стороны коллег-политиков за рубежом. Кончатся и рассыплются в прах симпатии к нему как к государственному деятелю, желающему поставить Россию на путь цивилизованного развития. А такие симпатии играют немалую роль и в дипломатии, и в межгосударственных экономических отношениях.
Четвертое: закончатся иностранные инвестиции. Ни один серьезный бизнесмен не понесет деньги в страну, столь открыто демонстрирующую презрение к здравому смыслу и каким бы то ни было правилам.
Пятое: из России будут уезжать те, кто до последнего старался остаться здесь, кто до последнего верил и готов был поддерживать хотя бы слабые и невнятные, но все же модернизационные усилия Медведева. Все, кто в состоянии будут покинуть страну, постараются это сделать. Представители науки, культуры это делают уже давно, теперь настает очередь предпринимателей. Тех, кого часто и лицемерно называют «основой будущего экономики страны» – малый и средний бизнес.
Шестое: не надо забывать, что каждый покидающий Россию предприниматель уводит отсюда не только финансовые потоки, но и рабочие места. На каждого уезжающего — пять, десять, двадцать, пятьдесят, сто новых безработных. Отдаленное представление о масштабе такой катастрофы дают цифры, приведенные в 2008 году «Новой газетой». За период с 2003 по 2008 год из России на ПМЖ за рубеж выехали до 440 тысяч человек. Среди них – 5% бизнесменов.
Это только лежащие на поверхности, самые очевидные последствия возможного обвинительного приговора Ходорковскому.
Обвинительный приговор – это «точка невозврата», после которой мы лишь пассивно будем наблюдать за тем, как вымирает и пустеет Россия.
оппозиционер вы наш. пожалейте себя, отдыхайте ночью. спите. жену ласкайте. а то занимаетесь ерундой, защищаете ходорковского, вора чистой воды. нормальные люди ночью спят, а "извращенцы" не могут заснуть, дурацкие мысли в голову всё лезут и лезут.))
Не случайно в разряд лженауки в сталинские времена угодили именно генетика и кибернетика. Генетика противоречила одному из центральных представлений советской этики и психологии — о том, что правильным воспитанием можно превратить простого обывателя в не ведающего пороков строителя коммунизма. Мы до сих пор расхлебываем последствия этого идеализма не только в сфере науки, но и в жизни общества в целом: например, пенитенциарные учреждения и по сей день именуют исправительными, создавая ложное впечатление, будто тюрьма занимается воспитанием. Что касается кибернетики, то она ставила человека в один ранг с любыми использующими обратную связь системами, будь то животные или автоматы; идеологам же хотелось видеть его сверхчеловеком, усилием воли побеждающим собственную физиологию и психологию.
Начиная с 30-х годов идеалом советской науки становится шарашка — «элитный» лагерь для инженерно-технических работников. В наши дни апологеты сталинизма приводят в пример величия советской науки Королева, Туполева, Стечкина, забывая упомянуть, что всех перечисленных конструкторов власть, перед тем как наградить, отправила в тюрьму. После смерти Сталина писатель Феликс Чуев поинтересовался у Молотова: за что сидели? И получил ответ: «Они ведь не поддерживали нас». Власть понимала, что имеющий широкий кругозор ученый не может быть к ней лоялен, и старалась превратить его в государственного раба, не имеющего никаких прав и работающего не ради благ, а только чтобы остаться в живых.
Примечательно, что у конструкторских бюро, где работали свободные люди, было много общего с шарашками: они создавались для решения конкретных задач, обычно связанных с военными нуждами. Это вело к тому, что теоретическая наука в областях, не касавшихся ВПК, развивалась слабо. А чиновникам АН СССР не всегда хватало прозорливости понять, что направление, которое сегодня не имеет практического применения, завтра может стать козырем в конкурентной борьбе. Так, делая акцент на полетах в космос, чиновники при этом упустили важное направление — электронику, без которой были невозможны новые компьютеры и коммуникации, что вело к стагнации той же аэрокосмической отрасли.
Сейчас, когда правительство России говорит о модернизации и собирается создавать многочисленные «иннограды», в речах чиновников фигурируют уже хорошо знакомые любому историку идеи: пригласить иностранцев, давать денег только под прикладные проекты, научиться у Запада нано- и биотехнологиям. Увы, если за три века, прошедших от Петра I, России удалось получить собственных ученых мирового уровня, то адекватных методов и новых идей управления наукой у нас, похоже, так и не выработали.