Предуведомление
Данный текст был написан в декабре 2009 года по итогам частной поездки автора в Грузию. Переписывать его в соответствии с некоторыми новыми реалиями (например, исчезновением памятника Сталину в Гори), как мне кажется, неконструктивно.
Барбекю из шашлыка
Грузия пытается стать Европой - оставаясь настоящим Кавказом
Мы дожили до удивительных времён. Человека, съездившего в Турцию или Египет, расспрашивают в принципе с любопытством, но любопытством своеобразного сорта: в достаточно ли комфортном номере поселили; хорошо ли кормили и (в случае с мужчинами) позволяли ли пить; не слишком ли приставучи аниматоры и насколько они владеют русским; насколько удачно ты поторговался в какой-нибудь лавке и т.п. Как правило, собственно о стране, народе, обычаях и истории речи не заходит – тем более что подавляющее большинство наших туристов едут в Турцию/ Египет совсем не за историей (её памятники посещаются как сугубый факультатив; многими и вовсе не посещаются).
Тем жаднее в 2000-х интерес к бывшим союзным советским республикам. И не удивительно. Я вот, дожив до своих 40, к своему стыду, до сих пор не побывал ни в Турции, и в Египте. Хотя ловлю себя на странном ощущении: словно уже был – настолько неизбывно каждый год далеко не по одному человеку из числа близких окружающих меня людей там бывают и настолько подробно мне об этом рассказывают. А давно ли кто рассказывал мне, например, о Латвии? О Туркмении? Наконец – о Грузии? И совершенно очевидно, что человека, вернувшегося из подобных мест, расспрашивают отнюдь не только и не столько о ценах в отелях и на рынках. Там, где некогда было единое государственное и самое главное – общественное и человеческое пространство, россиянина будет интересовать прежде всего: как они к нам относятся? Как там русскому человеку и русскому языку? Куда глядят политики и куда – народ? То есть вопросы будут – не о ценах, а о ЦЕННОСТЯХ.
Стоит ли повторять мои августовские мысли: если такие вопросы возникают даже в применении к Белоруссии, то насколько же актуальнее они звучат в отношении к Грузии! Бывшая союзная республика, самый большой православный народ на Кавказе, связанный тысячами нитей с Россией, – а сегодня это небольшое пространство оказалось чуть ли не наглухо закрыто для нас. Во всяком случае, в сравнении всё с теми же Турцией/ Египтом. При том, что там тоже, вообще говоря, есть море.
Как именно технически преодолеть границу, я рассказывал 26 ноября (см. «Три прыжка до Тбилиси», «Красное знамя»). Пора рассказать о преодолении самых главных барьеров – тех, что воздвигает между нами само беспощадное время. Сразу предупреждаю: впечатления мои, вероятно, покажутся хаотичными и мозаичными. Надеюсь, однако, что именно такая мозаика поможет разглядеть Грузию, какой я смог её увидеть, с самых разных сторон.
Война
Было бы лицемерием начинать с чего-либо иного. В 1946 году всякий рассказ о немецкой пунктуальности-ответственности в СССР и о русской хлебосольности-душевности в Германии выглядел бы натужно-искусственно. Даже здесь, в России, августовская война 2008 года до сих пор является событием вполне животрепещущим. Даже безоговорочно поддерживающие тогдашние действия федеральных властей чувствуют, что произошло событие, мягко говоря, неординарное, затрагивающее что-то чрезвычайно коренное, а потому - сохраняющее свою актуальность до сей поры. Выговорить этот корень, вернее – два корня, в общем-то, не настолько уж сложно: 1. Россия и Грузия окончательно разорвали отношения между собой и превратились во врагов. 2. две бывшие союзные республики дошли до того, что воюют между собой. И как только ты это для себя выговариваешь, так сразу ощущаешь весь масштаб и все последствия той, в общем-то, коротенькой войнушки для всего того, что мы привыкли называть «постсоветским пространством», а по уму и истории следовало бы называть, разумеется, пространством российским. Или, если угодно, - пространством российского влияния.
Это, повторяю, ощущаешь даже здесь, в России. Но что значит Август-2008 для страны, фактически потерявшей 20 процентов своей территории? Отечественная война – только проигранная. Какие чувства должны сейчас носить в себе грузины?..
Тема войны всплывала в разговорах со всеми, с кем я вступал в более-менее серьёзный разговор. Мне показалось, что я смог примерно, в самых общих чертах понять психологию жителей Грузии в отношении к этой самой главной и самой больной её теме. Попытаюсь изложить, как я понял.
Начать по необходимости придётся с истории, и довольно древней, к слову, истории. Мы, ведущие своё государство с Киевской Руси, в развитии этого ядра и видим генеральную линию нашей истории. Киев – Владимир – Москва – Петербург… ну и попутно, с укреплением и расширением Российского государства, в него «заодно входили и всякие окрестные княжества – типа там Казань, Крым, Литва всякая, Бухара, Грузия, ну и т.п.» В случае с Грузией «т.п.» представляется наименее уместным – ибо как раз ничего подобного Грузии в процессе территориального расширения России к последней не присоединялось. В 1783 году Георгиевский трактат ввёл в состав Империи государство: а) насчитывавшее к тому времени 20 веков существования (!); б) единое по вере; в) считающееся по времени фактически вторым после Византии православным государством в мире. Мы подспудно привыкли к концепции «Третьего Рима» - но ничуть не меньше грузины привыкли к концепции «Грузия – удел Божией Матери», поскольку, согласно Св. Преданию, при первичном распределении между апостолами территорий для проповеди Колхида и Иверия (западная и восточная Грузия) достались именно Пресв. Богородице.
Я просто этим хочу сказать, что, даже входя в состав России/ СССР, грузины не могли – хотя бы на генетическом уровне – не помнить о своём вполне независимом прошлом. В котором, вообще говоря, были периоды очевидного могущества (например, XI-XIIвека, царствования Давида Строителя и Тамары). Россияне, готовые признать тяжесть советского прошлого (общего, впрочем, для всех народов СССР), сейчас естественным образом не в состоянии почувствовать, что и царская Россия в своей национальной и религиозной политике не отличалась деликатностью и изяществом. Взять, к примеру, упразднение самостоятельности и русификацию Грузинской Православной церкви в XIXвеке – а ведь это та материя, к которой наиболее чувствительна грузинская душа.
Это первое. Второе и главное в контексте темы про войну. С момента оккупации в VIIвеке арабскими войсками Грузия уже более не имела вокруг себя ни одного православного соседа – в государственном смысле этого слова. Христианским соседом оставалась Армения – но, в историческом масштабе, довольно недолго – только до XIвека. С той поры Грузия имела все основания ощущать себя единственной хранительницей православной веры на Кавказе. Окружённой мусульманскими государствами и народами. Государства располагались на юге – Персия и Турция, народы – на севере. Государства никогда не отличались милосердием по отношению к Грузии (хотя нынешние власти страны регулярно подчёркивают «исторически братские связи между Грузией и Турцией») – но ничуть не более милосердно относились к грузинам и горцы. О битвах царя Вахтанга Горгасали с аланами (предками современных осетин) повествуют хроники ещё Vвека. И это – с предками осетин, ныне – также единоверных! Что уж говорить о многочисленных адыго-черкесских племенах, в большинстве своём исламизированных – но именно что исламизированных: племена эти и находились, и, как мы прекрасно знаем, фактически до сих пор находятся на родо-племенной стадии развития.
Надо хоть раз попасть на Кавказ (не на Черноморское его побережье, а именно в горы), чтобы понять, насколько сложно переплетены исторические судьбы народов в этих местах. При всей немалой высоте Эльбруса, Шхары и Казбека взаимопроникновение народов, особенно в смежных областях, не прекращалось ни на год. А учитывая рельеф местности, совсем рядом друг с другом могли оказываться грузинские и осетинские, абхазские, мегрельские и сванские, черкесские, армянские и адыгейские селения. И казачьи, конечно. Войны в этих местах – состояние почти что естественное, и мы отлично знаем, что выражение «кавказский темперамент» не требует ровно никакой расшифровки, соревнуясь разве что с итальянским или латиноамериканским. Дело здесь не только в климате, вине или, допустим, острой пище. Причина именно в этой – крайне напряжённой – атмосфере, которая царит на кавказских склонах и в долинах. Здесь изначально готовы к ссоре, которая, как кажется со стороны, может вспыхнуть на пустом месте и которая в бытовом смысле наиболее ярко проявляется в местах массового скопления, например, на рынке (неоднократно был свидетелем яростных перебранок, возникающих из ниоткуда что на рынке в Кобулети, что в самом центре Тбилиси, на площади Тависуплеба – Свободы).
Вопрос «первого выстрела» в этих условиях приобретает решающее значение – при этом совершенно очевидно, что он не способен быть разрешён. Мои собеседники в Тбилиси и Гори рассказывают о смешанном, шахматном расселении осетин и грузин в Цхинвальском регионе (так должно нынче называть Южную Осетию в Грузии), которое прекратилось в результате чисток со стороны администрации Эдуарда Кокойты. В ответ осетины, естественно, вспоминают операцию конца 1990 года, предпринятую ещё Звиадом Гамсахурдиа и отличавшуюся крайней кровавостью. В ответ грузины напоминают, что сами осетины пришли на территорию княжества Самачабло не более чем полтораста лет назад, и их претензии на обособление, мягко говоря, странны. В ответ осетины припоминают, что заселение осуществлялось в рамках общей политики властей России по предоставлению земель горцам, а в 1922 году, вообще говоря, никто в состав Грузии не просился: это было фактически насильственное решение Сталина и Орджоникидзе… и т.д.
А на житейском уровне этот вопрос в начале 90-х решался вот таким образом (рассказ жителя Тбилиси Степана):
- В какой-то момент по таксопарку, где работал мой знакомый, осетин по национальности, распространилось мнение: уровень наших доходов падает, потому что уж слишком много у нас работает осетин. Созвали специальное собрание. И, представьте, мало того, что на полном серьёзе этот вопрос дебатировался – большинством голосов было решено: исключить из состава таксопарка водителей-осетин!
Гори
Репортёра, чья работа объективно содержит в себе элементы цинизма, нынешним ноябрём в Гори ждёт некоторое разочарование. Тебя подвозят к школе, которая была разбомблена российским самолётом, - а школа… цела. Не цела, конечно, а восстановлена, и, в общем-то, можно легко увидеть следы этого восстановления. То же самое со станцией скорой помощи. И её в августе прошлого года разнесли. И она – выстроена наново и выглядит весьма свежо. Ни одного эффектного снимка сделать не удаётся (надо заметить, что, как признают даже местные жители, и школа, и скорая использовались грузинскими военными для временной дислокации).
Тогда приходится спрашивать. Автандил Робанишвили, зарабатывающий нынче на жизнь частным извозом, живёт в двух шагах от той самой школы.
- Как только на город полетели бомбы (среди которых, как говорят, были и кассетные [взрываются непосредственно в воздухе, разлетаясь на мелкие куски по непредсказуемой траектории - В.Ч.]), мы просто уехали в Батуми, - признаётся он. – И так получается, что всю войну отдыхали на море. Всё, конечно, хорошо, но на душе скребли кошки: как там? Мы очень опасались, что, вернувшись, уже не застанем ни имущества, ни, того глядишь, самого дома. Вернулись – вроде всё цело. Более того: как я слышал, по приказу российского коменданта в Гори расстреляли двух солдат-мародёров. И слишком большого числа случаев мародёрства вроде не было.
Другое дело, что, как рассказывает Робанишвили со ссылкой, естественно, на неофициальные источники, комендант - генерал-майор Вячеслав Борисов – получил от «отцов города» «что-то», что предотвратило настоящий вход в Гори российских подразделений. То есть наши патрули в городе, конечно, были, но выполняли они по сути полицейские функции – в отсутствие самой полиции и вообще местных властей. Которые последовали примеру обычных жителей.
По словам остававшихся, неделя, которую Гори жил под властью российских военных властей, прошла сравнительно спокойно. «Все прекрасно понимали, что случилась настоящая беда, и вели себя так, чтобы не дать никому повода для провокации», - сказала мне экскурсовод музея И.В.Сталина Лариса.
Сталин
Если они ещё не остались, допустим, в Северной Корее, Гори – это единственный город в мире, где на центральной площади стоит памятник Сталину. Не говоря уже о скульптурах в музее, посвящённом ему.
Горийцы находятся в сложных чувствах. Господствующая в Грузии официальная точка зрения предписывает относиться к их земляку с беспощадной однозначностью, причём основная вина видится более всего во вторжении Красной Армии в Демократическую Республику Грузия в феврале 1921 года и вообще – в создании советской империи. С большей или меньшей степенью негативная оценка преобладает и в официальных точках зрения властей всех постсоветских республик.
Но факт остаётся фактом: именно в этом городе родился человек, руководивший Советским Союзом 30 лет, то есть даже по временным масштабам вошедший в историю России наравне с Екатериной IIи Николаем I. Значит, если уж и не гордиться им (а втайне многие грузины – не только горийцы – ещё как гордятся), то по крайней мере сохранить какие-то свидетельства о нём. Хотя бы на уровне города.
Центром этого обязательства и выступает дом-музей И.В.Сталина. Он встречает меня довольно прохладно – в прямом смысле слова: здесь не работает отопление. Билетики, к слову, кусаются: 15 лари за общую экскурсию и 10 – за посещение вагона генералиссимуса, который стоит рядом с основным зданием (в сумме - около 450 рублей). Музей, естественно, содержится сугубо за муниципальный счёт и вынужден крутиться, понимая, права на какой мегабренд имеет: в магазинчике при музее – открытки, брошюрки, тарелки, магнитики, календарики, подставки, футболки, наконец – вино «Сталин». Одну из брошюрок – стихи юного Сосо Джугашвили на грузинском, русском и английском языках – я получаю в подарок из рук самого директора музея, у которого ненароком интересуюсь: «А что ж, не собираются власти ваш музей вообще закрывать?»
- Нет, - улыбается он. – Поверьте – с нашим музеем всё будет в полном порядке.
Народу немного. Собственно – только я и есть настоящий народ, то есть гость. Авто Робанишвили не в счёт: он здесь ещё школьником бывал, а стихи Сталина как раз в школе учил. Экскурсовод Лариса уже вдыхает воздух для начала рассказа… как вдруг заходят ещё два молодых человека.
- Вам экскурсию по-русски? – интересуется Лариса.
- Да-да, - кивают они.
«Хм, - думаю я, - ну вот, не один же и я из России», - особенно когда они подают какие-нибудь реплики. Но вдруг я начинаю понимать, что часть их слов как раз не понимаю, особенно когда они общаются между собой. Нет-нет, это точно не русский. Но откуда же они?
Из Латвии!
Не то чтобы меня ударил гром (в отличие от России, из Риги в Тбилиси прямой рейс есть). Но я невольно ещё раз оглянулся на статую Иосифа Виссарионовича, встречающую при входе в музей: и в самом деле – где ж ещё нынче встретиться с представителями опять же некогда союзной республики?..
В нынешнем месяце – месяце 130-летия вождя - в Гори предстоит опрос: стоит ли дальше в центре города стоять памятнику Сталину? В 1991 году аналогичный опрос принёс отрицательный результат.
