В 2019 году в Самаре началось одно из самых громких дел о пытках и фальсификациях со стороны полиции. С 2015 по 2017 годы сотрудники отдела по борьбе с наркотиками подкидывали людям запрещенные вещества и фабриковали уголовные дела. Чтобы добиться признаний в торговле наркотиками, они пытали задержанных и угрожали им.
Слушания длились до ноября 2022 года. За это время десятки людей дали показания. Благодаря адвокатам из фонда «Общественный вердикт» удалось доказать вину полицейских. Но, хотя с момента приговора прошло уже два года, суд до сих пор не рассмотрел иски о компенсациях и реабилитации. Почему? Потому что оправдание жертв ухудшает статистику суда.
Журналистка «7х7» Ясмина Хасиева поговорила с адвокатом по этому делу и Борисом Асташкиным — одним из невиновных, которого осудили по сфабрикованному обвинению. Почему суд не спешит закрывать подложные дела и как к этому относятся пострадавшие — в материале.
Четыре года тюрьмы за «плохое поведение»
Борису Асташкину сейчас 66 лет. День 4 мая 2016 года начинался как обычно: мужчина укладывал плитку в квартире-студии, куда его наняли на отделочные работы. После этого он вместе с подругой («7х7» не называет имени подруги по просьбе Бориса) поехал в супермаркет.
— Я взял пельмени и еще что-то. Мы [с подругой] пошли на остановку. И тут на нас налетела толпа мужчин. Не знаю, сколько их было, — так не сосчитаешь. Никто никаких корочек не показывал, не представлялся. Руки заломали, - вспоминает Борис.
Тогда Борис еще не знал, что его задержанием занимались сотрудники отделения по противодействию незаконному обороту наркотиков Самары. При обыске сотрудники нашли у Бориса 11 тыс. рублей и расстроились. Борис пошутил, сказав, что «сегодня не их день». Один из сотрудников сказал, что это не проблема и они это исправят. Силовики задержали его с якобы двумя пакетиками героина, которые он хотел сбыть.
Бориса и его подругу отвезли в отдел полиции. Он не понимал, что происходит и в чем виноват. Сопротивляться полицейским показалось ему бессмысленным - их было в несколько раз больше.
Асташкина допрашивали до ночи. Сотрудники требовали, чтобы он признался в хранении и сбыте наркотиков. Борис отрицал вину - он никогда не сбывал запрещенные вещества, их при нем не было. Попытки сотрудников надавить на него были бесполезны.
В допросной комнате Борис был не один – на диване спал мужчина. Уже после суда Асташкин узнал, что это был подставной закупщик — покупатель наркотиков, которого полицейские использовали для фальсификации.
Спустя несколько часов дверь в допросную открылась, и он увидел свою подругу, сидевшую в туалете. Она была заплаканной и покрасневшей. Над ней стоял сотрудник и угрожал ей изнасилованием дубинкой. Тогда Борис накричал на сотрудников: «Какого хрена вы делаете?» В ответ силовики выдвинули ультиматум – свободу женщине в обмен на его признание в хранении наркотиков. Борис подумал с минуту и согласился – за девушку он переживал больше, чем за себя.
Ее отпустили. Убедившись, что она в безопасности, Борис подписал все бумаги и протоколы. Прочитать он их не смог из-за плохого зрения. А еще из-за отсутствия времени - полицейские торопили Бориса.
Борис Асташкин
Следующие два дня сотрудники проводили «обыск» и следственные мероприятия на «местах закладок Асташкина». Эти места придумали сами полицейские.
- У меня состояние было такое, когда и голова, и грудь плохо работали. Я очень смутно соображал. Мне даже конвой сочувствовал, - говорит Борис.
Борис не спал два дня. Он был измотан, едва держался на ногах и не мог сопротивляться следователю. Делал все, что ему говорили. Когда Бориса посадили в изолятор, сокамерник прочитал протокол Асташкина. Оказалось, Борис подписал признание не только в хранении наркотиков, но и в их продаже.
- Я сначала подумал, что он [сокамерник] шутит. Когда выяснилось, что нет, шуметь было бесполезно. У меня был нервный срыв. Пытался писать жалобы во все концы. Бесполезно, - рассказывает Борис.
Спустя месяц в ИВС у Бориса врачи зафиксировали клиническую смерть из-за сильного стресса и регулярных нервных срывов. Его отправили в стационар. Начальница санчасти прописала мужчине покой. Но следователя рекомендации не волновали – он часами допрашивал Бориса. Во время них Асташкин терял сознание.
Мучения Бориса продолжались три месяца.
В августе 2016 года к обвинению по ст. 228.1 и 228.2 УК РФ добавилась третья часть – хранение и перевозка веществ, которые используются при изготовлении наркотиков.
- Я говорю: «Она-то откуда взялась? Я уже в тюрьме сижу». Следователь мне ответила: «Ты плохо себя ведешь». Мне на тот момент было 58 лет. Я знал, что 15 лет [максимальный срок по ст. 228 УК РФ] – это билет в один конец, - с возмущением говорит Борис.
Борис Асташкин отправил около 50 жалоб на действия полиции в прокуратуру, ФСБ и службу безопасности МВД. В ответ он получал лишь отписки, что это не их дело.
После нескольких безуспешных попыток добиться внимания к фальсификациям, в сентябре 2016 года Борис начал голодовку в СИЗО.
Через девять дней, когда Асташкин уже не мог вставать, к нему привели врача. Организм Асташкина сильно ослабел, и больше всего от голода пострадала печень. Из-за плохой работы органа от Бориса веяло стойким запахом ацетона. Он пропитал всю камеру.
Тогда сотрудники ФСИН поняли, что надо организовать условия для голодовки Асташкина. Они поместили его в карцер, круглосуточно за ним наблюдали, кормили через шланг, приводили врача для осмотра и капельниц. Голодовка Бориса продлилась 135 дней. К ее концу он весил всего 48 килограммов.
Шито-крыто
30 декабря 2016 года суд приговорил Бориса к 4,2 года лишения свободы в колонии строгого режима по ч. 1 ст. 228.1 УК РФ.
- Судья зачитал только концовку [приговора]. Он поменял мне третью часть на первую простую. Еще с издевкой спросил меня, когда зачитал: «Что, писать [жалобу] будешь?» А это что, новогодний подарок какой-то? - возмущается Борис.
Расследовать дело о фальсификациях начали СК Самарской области, ФСБ и Служба собственной безопасности. Сначала их заинтересовал случай полицейского Сергея Храновского, которого поймали на продаже психотропных веществ. На допросе он рассказал, как в их отделении они подкидывали людям наркотики.
Людей с наркотической зависимостью, пойманных когда-то на хранении, они вынуждали стать подставными закупщиками и выступить в качестве свидетелей по делу другого человека. Угрожали, что иначе дело о сбыте возбудят на них самих. Затем из списка ранее осужденных людей с наркотической зависимостью они выбирали тех, кто вряд ли будет добиваться справедливости. Так они возбуждали дела о сбыте и подбрасывали людям наркотики.
Таким образом силовики и вышли на Бориса Асташкина. У него уже были судимости за угон машины и хранение оружия. А в 2006 году его судили по той же статье 228 УК РФ. Борис утверждает, что тогда его тоже подставили, хотя признает, что раньше покупал наркотики, но только для себя, а не для продажи. Он думает, что его нашли через списки контактов одного из закупщиков.
Полицейские заставляли людей подписывать признательные показания, избивая их и угрожая их семьям. Некоторые не выдерживали пыток и соглашались. На суде сотрудники признались, что подделывали дела, потому что начальство требовало улучшить статистику раскрываемости: как минимум одно дело в неделю. Силовики занимались этими фальсификациями в течение двух лет.
Следствие и слушания по делу велись с 2019 по 2022 год. В фальсификациях обвинялись шестеро полицейских, а также 15 подставных закупщиков и понятых. Против них исковые заявления подали 17 невинно осужденных по липовым делам, которые получили сроки от 4 до 10 лет.
Суд не хочет портить статистику
Когда началось расследование преступлений отдела по контролю за незаконным оборотом наркотиков, Асташкин уже отбыл свой срок. За защиту пострадавших взялся фонд «Общественный вердикт», который бесплатно помогает людям, чьи права нарушили силовики и чиновники. К этому фонду обратился один из потерпевших.
Борис воспринял суд над сотрудниками как насмешку. По его словам, обвиняемые сотрудники приходили на суд в невменяемом состоянии. Они не стеснялись в выражениях – в зале суда хамили и адвокатам защиты, и потерпевшим.
- Один [обвиняемый] «зависал» [состояние человека в наркотическом опьянении, когда наркотик в организме вызывает мышечное напряжение, из-за которого человек не может двигаться и говорить]. Вот он прям «завис» за этой тумбой. Ему судья несколько раз вопрос задавал, - с удивлением вспоминает Борис одно из заседаний. «7х7» не смог найти других подтверждений, что кто-то из обвиняемых был в наркотическом опьянении.
Фото: «7х7»
Обвинительные приговоры получили лишь оперативные сотрудники. Руководство отделения по контролю за незаконным оборотом наркотиков фигурировали в деле как свидетели. Они утверждали, что не знали о фальсификациях. Подставных закупщиков тоже признали виновными, но срок давности совершения преступлений истек, поэтому их не осудили.
Обвинительный приговор судья подписал 14 ноября 2022 года. Вот уже два года адвокаты фонда «Общественный вердикт» добиваются компенсации для потерпевших и их реабилитации.
Адвокат фонда Дмитрий Егошин говорит, что сумма компенсации должна быть не менее 150 тыс. руб. для каждого. Также юристы хотят добиться закрытия уголовных дел судом, чтобы подать иски о реабилитации осужденных. Тогда потерпевшие смогут рассчитывать еще на одну выплату за причиненный ущерб.
В сумму компенсации входит ущерб от преступления полицейских и ущерб психологическому и физическому здоровью. Во время отбывания сроков у потерпевших ухудшилось здоровье из-за условий содержания в колонии. После освобождения потерпевшие не успели восстановиться: они нервничали от регулярных походов в суд.
- Они потеряли годы в колонии – это упущенная выгода. И до сих пор переживают, потому что вся эта катавасия длится, - считает Дмитрий Егошин.
Иски с требованием компенсации за моральный вред суд принял лишь в ноябре 2023 года. Слушания по ним постоянно откладывали.
— Это самое длинное дело [в моей практике]. Обычно, когда по такой категории дел подаешь иск, это все рассматривается максимум в три месяца. Где-то четыре месяца может быть с учетом апелляции. Это настолько стандартные и шаблонные дела, что они не требуют тщательного судебного разбирательства, - говорит Дмитрий Егошин.
Три из пяти исков удовлетворили лишь в начале ноября 2024 года. Каждому из потерпевших постановили выплатить по 80 тыс. руб. Потерпевший Борис Асташкин недоволен суммой. По его мнению, им должны выплатить по 500 тыс. руб. каждому. Из тюрьмы Асташкин вышел ослабевшим - постоянный стресс привел Бориса к инфаркту в марте 2024 года, когда он был уже на свободе.
По словам адвоката Дмитрия Егошина, они думают над тем, подавать ли апелляцию на решение о компенсации сейчас или заявить сумму уже в иске о реабилитации.
Суд отказался принимать иски о реабилитации и отправил уголовные дела потерпевших на доследование. По мнению Егошина, в сфальсифицированных делах нечего доследовать. В обвинительном приговоре полицейским прописано, что суд признал потерпевших невиновными.
Еще доследование может привести к тому, что уголовные дела потерпевших закроет следователь, а не суд. А в таком случае прокуратура может возбудить дело заново, когда потерпевшие подадут иски о компенсации. Это может заставить невиновных отказаться от компенсации: они устанут от судебных разбирательств.
Поэтому адвокат считает, что суд специально тянет дело, чтобы не портить статистику. Суду придется удовлетворить 17 исков о реабилитации — это цифра плохо смотрится в отчете. Она будет значить, что суд 17 раз допустил ошибку и приговорил невиновных к реальным срокам.
- Судья [Лидия] Кривоносова вынесла восемь обвинительных приговоров по этим липовым документам. Одно дело попало к ней на пересмотр. Это что, нормально? Ей надо оправдать людей с приговорами, которые она выносила. Понятно, как она будет их пересматривать, да? - возмущается Борис Асташкин.
