Своя среди чужих. Ярославский депутат-оппозиционер Анна Головина — о сотрудничестве с «Единой Россией» и о том, как поменять правила игры в политике

На чужих ошибках

— Почему ты решила идти в политику?

— На фоне истории с московским мусором я поняла, что общественный протест, конечно, работает, но реально запретить ввоз могли бы депутаты или суд. Но ни в том, ни в другом я толком ничего не понимала, хотя в 2018 году помогала в предвыборной кампании Елены Богдановой [избиралась в Ярославскую областную думу от партии «Яблоко»]. У нее был хороший багаж: не просто крики, а конкретные природоохранные достижения. Во многом благодаря ее работе Петропавловский парк вернулся в собственность города, договор аренды был расторгнут. Поэтому я хотела ее видеть в депутатах. [Секретаря Ярославского обкома КПРФ] Александра Воробьёва я тоже видела на разных природоохранных мероприятиях: по защите Бутусовского парка, на публичных слушаниях.

Работая над кампанией Богдановой, я сразу поняла, что нужно идти от партии, потому что, по моим оценкам, примерно половина людей голосует просто за партию — скажем, «Справедливую Россию» — и им неважно, что за человек идет от нее. У Елены Богдановой была очень активная кампания, она на билбордах висела, листовки везде раздавала, с людьми общалась, а набрала меньше, чем справедливоросс, которого, как мне казалось, никто не видит, не знает. Основная ошибка, думаю, была в том, что она пошла от «Яблока», а эта партия не имеет в области особого авторитета.

Самовыдвиженцем, на мой взгляд, было нереально пройти вообще на тот момент. Я подумала: если уж идти, то с результатом. Зачем тратить усилия, если заведомо знаешь, что не пройдешь?

Как раз были открыты места для сельских депутатов, поэтому я пошла в КПРФ и стала расспрашивать, как стать депутатом. Со мной согласились работать, я попросила «пристроить» меня куда-нибудь поближе к дому: на мой взгляд, эффективно депутат работает там, где живет. Меня включили в списки от Кузнечихинского сельского поселения, в итоге я из КПРФ одна и прошла. И 14 единороссов.

— Чем твоя кампания отличалась от кампаний конкурентов?

— От «Единой России» избирались все местные. Рабочая тактика «Единой России», как я сейчас поняла, — «свой человек». Они в каждом крупном селе нашли местного жителя и предложили ему избираться. Люди охотнее голосуют за своего, за соседа, думаю, что 50% голосов идет именно оттуда. Избирательную кампанию они вообще практически не вели.

Я агитацию вела не встречами. Мне вообще не нравились тогдашние предвыборные кампании: эти билборды, какие-то обещания и прочее. Я подумала: надо избираться так же, как я живу. Я сделала экологическую памятку на восемь страниц и вместе с помощниками разносила ее по селам.

Там была информация о том, что делать, если вы увидите борщевик, свалку, выбросы. Решила совместить приятное с полезным — политическую кампанию с экологическим просвещением. Плюс в соцсетях я писала о выдвижении, просила найти знакомых, которые живут в Кузнечихинском, и позвать их на выборы. В целом потратила что-то около трех тысяч рублей моих личных — это на печать брошюр. Плюс КПРФ мне дали свои листовки, я их разносила.

В итоге я попала в список депутатов последней, обошла женщину за мной на пять голосов. Она была юристкой крупного олигарха, его правой рукой, и эта правая рука не прошла из-за меня. Я ее больше не видела.

— Как думаешь, что тебе помогло победить?

— Просьба прийти на выборы в интернете и то, что я шла от КПРФ: раньше Евгения Овод и Наталия Бобрякова были местными депутатами, их заслуги помнят. Они мне до сих пор помогают в работе, к тому же сами здесь живут.

Местные помогали. Однажды я клеила листовки, а мимо шел сосед дядя Валера, попросил у меня листовки, сказал, что поговорит с ребятами из деревни Глебовское и попросит за меня проголосовать. Так что, возможно, прошла я благодаря дяде Валере.

Сейчас я понимаю, что самым эффективным было бы пройти по всем моим соседям и просто сказать: давайте вы меня выдвинете, а я вас на избирательный участок свожу. Ездить же надо было, а не все с машинами.

Еще наблюдатели важны. Если хочешь защитить голоса, «закрывай» все свои участки наблюдателями. У нас какая история была: голосовать надо было за нескольких кандидатов, всего в бюллетене должно было стоять от одной до семи галочек. Если бы не было наблюдателей, кто угодно мог бы сколько угодно галочек дорисовать запросто.

Думаю, я прошла еще из-за того, что в совете увеличили число депутатов с 10 до 15, из-за этого ситуация немножко вышла из-под контроля: «Единой России» тяжело было набрать 15 человек. Так что в совет прошло несколько неравнодушных людей, и сейчас нам есть что вместе делать.

Единоросс vs коммунист

— Как сейчас тебе в совете работается? Как разрешаете противоречия?

— Часть депутатов попросту не работают. На словах они пытаются со мной бороться, но до реальных дел мало доходит. Вообще, противопоставления вроде «я — единоросс, а ты — коммунист» — это во время предвыборной кампании, а затем те, кто реально работает, начинают сотрудничать.

— Чем отличается твоя работа как оппозиционера от работы депутатов-единороссов?

— Люди воспринимают меня как властный ресурс, но я им объясняю, как обстоит дело: я оппозиционный депутат, мне не всегда удается продвинуть свои предложения. Я выношу проблему в публичное русло, и она начинает решаться, если власти плохо реагируют — дополняю всякими обращениями. Сейчас я уже поняла, что лучше сразу выносить в публичность, быстрее будут работать. Например, депутаты от «Единой России» используют то, что они поближе к администрации, и решают вопрос непосредственно с ее сотрудниками. Активные люди обращаются одновременно ко мне и к ним. Меня это устраивает: цель-то у нас одинаковая — нужно решить проблему. Я учу жителей напрямую обращаться в нужные инстанции.

По ощущениям, раньше муниципальный совет вообще не работал. Очень много ошибок было в документах, в предыдущих нормативных актах, нет никаких следов работы прежних депутатов. Сейчас совет работает куда активнее, депутаты ведут свои группы в соцсетях. Потому и люди стали активнее. Администрация, конечно, такой активности не сильно радуется.

— Не пытаются тебя как-то удалить от работы?

— Со мной они ничего сделать не могут. Так, рассылают слухи, дискредитируют меня. Как-то в Толбухине планировалась Масленица, и жители насобирали кучу шин, чтобы их сжечь. От администрации позвонили туда и сказали, что депутаты, в том числе Головина, написали в природоохранную прокуратуру, так что шины придется убрать. А я ничего не писала, вообще об этом не знала. Жители же не всегда понимают все эти природоохранные штуки, что нельзя жечь шины и так далее. У них праздник был, они старались, собирали. А тут им такое: депутат, за которого вы голосовали, вам праздник портит. И мне один из жителей написал: «Анна, вы не могли просто нам сказать, зачем сразу заявления писать?» Так и вскрылось. Если бы я знала, я бы, конечно, просто поговорила с ними.

Так часто бывает: администрация косячит, а говорит, что депутаты виноваты. Вот бюджет сейчас принимается: есть проект бюджета, написан он администрацией, а принимают его депутаты. Соответственно, когда он будет реализовываться, администрация будет говорить что-то вроде «Депутаты приняли решение не ремонтировать вашу дорогу». В общем, я администрацию ругаю, а они — нас.

Депутатские будни

— Сколько ты получаешь как депутат?

— А у нас зарплаты нет. Я думала, хоть что-нибудь будет, какие-то копейки, но ничего.

— А какие-нибудь льготы, бесплатный проезд?

— Есть удостоверение.

— И какая тогда выгода быть депутатом?

— Никакой. От «Единой России» тоже идут просто потому, что их попросили. Я думаю, это во многом личные знакомства, может, есть какие-то неофициальные договоренности о выгодах. Еще есть бюджетники, они и так получают свою зарплату. Может, им карьерный рост какой-то обещают, не знаю.

— Какой распорядок дня у депутата?

— Ну как, проснулась в 11... [шутка] Могу сама выстроить свой день: основная работа удаленная, по дому и саду в любой момент могу выйти. Обращения в основном идут онлайн, редко кто по телефону звонит, я отвечаю на все в течение дня, работаю в основном вечером, с шести часов у меня период активности. Два-три часа в день стабильно отнимает именно депутатская работа, а собрания проходят всего раз в месяц.

— С какими проблемами приходят жители села?

— С освещением у нас вопросы, со свалкой долго разбирались: поставили нам контейнеры на парадном въезде в село, никто за ними не следил, в итоге свалка образовалась. Билась с этим два месяца, в итоге написала в прокуратуру. Со всеми поссорилась в администрации, зато сейчас у нас порядок. Это что касается села, а по сельскому поселению работы тоже хватает: утверждение бюджета, депутатский контроль, дороги, освещение, борщевик, соблюдение правил благоустройства, свалки, сливы канализации, пожарные водоемы. Я много работаю с обращениями, их где-то 15–20 в месяц бывает.

Очень быстро пришлось изучить много всего. Если в чем-то не разбираешься — пока пишешь обращения в соответствующие органы, по ответам понимаешь всю доказательную базу. Часто, конечно, приходят отписки, поэтому приходится обращаться в вышестоящие организации, жаловаться Путину и использовать какие-то другие пути. Но, один раз пройдя некий проблемный момент, понимаешь, как эта схема работает, и, когда к тебе снова обращаются по схожим вопросам, ты уже знаешь, что делать.

— Есть опыт в других сельских поселениях, который ты бы переняла («О, вот у них круто, надо так сделать»)?

— Постоянно смотрю. Разные поселения хороши в разных вопросах. Середское сельское поселение, Пречистенское.

За селом Великим я наблюдаю: там глава, например, решил украсить село и нарядить живые елки вместо того, чтобы привозить срубленные. Я это нашим в пример ставлю всегда. Дело тут в людях, а не в деньгах.

— Что из твоих навыков пригодилось в работе?

— Вообще все. Тексты, дизайны, умение косить борщевик, — все навыки оказались важны. Из экологического опыта — как обращаться с инстанциями, как публичить проблемы, как общаться со СМИ. Из бухгалтерского опыта — экономические знания: как идет отчетность, как выплаты рассчитываются. Опыт акций пригодился. Проводим акции по раздельному сбору отходов, планируем сделать со школами кампании по сбору макулатуры, чтобы на вырученные деньги устанавливать спортплощадки. Уже был такой опыт со сбором макулатуры для отправки денег больному мальчику — 20 тысяч удалось собрать.

Снимаем розовые очки

— Между депутатами сельского поселения и города большая разница?

— Да. Понятно, что бюджеты разные: у нас вся доходная часть — 40 миллионов, а в Ярославле — миллиарды, наверное, но полномочия у нас почти одинаковые. В городе вопросов больше, потому что людей намного больше живет, но кажется, что в городе депутаты ничего не решают: чем выше депутат, тем сложнее ему повлиять на какие-то статьи расходов. На селе у меня есть ощущение, что я практически все знаю о местных проблемах, в деньгах ориентируюсь.

— Какие у тебя были стереотипы по поводу работы депутата, с чем пришлось расстаться?

— Администрация мои представления о том, что значит работать депутатом, быстро посбивала. По ряду вопросов, которые они не хотели решать, я писала в прокуратуру, причем были вопросы глобальные: например, ошибки в уставе, которые ставят под вопрос законность самих выборов в муниципальный совет. Дошло до того, что на одном заседании рассматривались только мои вопросы по протестам прокуратуры. Меня довольно жестко тогда заткнули, я обиделась и почти полгода не ходила на заседания.

Другой вопрос: жители имеют полное право присутствовать на заседаниях муниципального совета. Я за это билась, в регламенте и уставе это написано, а мне говорят: «Вы не правы». Для меня права людей имеют высшую ценность: власть работает для людей, а не самостоятельно. Меня возмущает, когда такие базовые вещи нарушаются.

Или вот еще: глава поселения, живущий в городе, предложил компенсировать ему расходы на бензин для его автомобиля, хотя автомобиль с водителем и так полностью был на балансе администрации. Речь шла о сумме около 10 тысяч в месяц. Депутаты «Единой России» готовы были поддержать это решение, но возмутились местные жители, так что предложение удалось отклонить.

— Говорят, что политика портит людей, как ты к этому относишься?

— Это тонкий момент. Иногда я начинаю в соцсетях говорить хорошо про депутата-единоросса, и мне тут же отвечают: «О, Головина испортилась».

Но я-то вижу, что человек реально работает, и мне стыдно говорить про него плохо. У меня задача — вопрос решить, а не сказать, что я — оппозиционер. Хотя я считаю, что люди должны идти в оппозицию, чтобы создавать противовес, дискуссию.

Эффективная политическая система — многопартийная, а у нас она фактически однопартийная. Тех, кого считают реальной политической силой, просто туда не подпускают, душат в зародыше всю активность. Но если неоппозиционные люди спрашивают меня, стоит ли баллотироваться куда-либо от «Единой России», я говорю: «Пробуйте. Только скажите им сразу, что не будете марионеткой, а собираетесь работать». Надо менять правила игры. В «Единой России», как я убедилась, много пустышек, но много и действительно активных людей.

— Что, по-твоему, надо менять в работе депутата?

— За каждым решением — целая куча бумаг. Их печатают, пересылают факсом. Это неэкологично. Я попросила, чтобы мне не распечатывали, я их и на компьютере посмотрю. Надо электронный документооборот внедрять, цифровые подписи, я учу людей отправлять обращения в электронную приемную.

Политика как инструмент

— Какое твое самое значимое достижение за прошедший год?

— Удалось собрать активных людей, которые между собой уже познакомились, подружились и теперь очень быстро обмениваются знаниями. Появился «Актив Кузнечихинского поселения» — чат и группа в соцсети «ВКонтакте». В чате у нас человек 30, многие люди уже сейчас могли бы быть депутатами.

Можно тянуть лямку на себе, но твои ресурсы ограничены. А надо стараться массив людей создать, которые этим горят, и их уровень подтянуть за счет какого-то обмена, своего участия, чтобы они были прямо крутые. Я считаю, что это ключ к успеху.

— Про тебя ходят слухи, что ты метишь в депутаты областного уровня. Это правда?

— Я отчасти прошла в депутаты для того, чтобы передавать свой опыт активным людям, которые хотят поменять мир к лучшему, но не имеют инструментов для этого. Я вижу, что политическая система у нас очень неразвита. Поэтому, когда меня спрашивают, пойду ли я куда-то выше-дальше-больше, я говорю: пойду, потому что я хочу быть примером для людей. А потом про меня пишут, как я рвусь во власть, какой я корыстный человек.

Но смущает, что все очень медленно идет. Например, по распространению борщевика мы сделали онлайн-карту, если бы я была в администрации, я бы по всем проблемным местам прошлась: они все в разной собственности, и по каждому своя схема, надо системно это отрабатывать. А у нас иногда какие-то затычки получаются. Хотелось бы работать в администрации, но это полный рабочий день и ответственность, а мне не хочется свой свободный образ жизни менять: у меня тут пчелки, деревья.

Хочу сделать курсы или консультации по работе депутатом, но сейчас вся эта пандемия, так что, может, буду делать в интернете. У меня лето-осень-весна — очень активное время: и как у депутата много работы, и в доме, и в питомнике, и с пчелами. Сейчас посвободнее. Периодически меня зовут поделиться опытом.

— Кому надо идти в депутаты и зачем?

— Всем! С пониманием, что имеет смысл становиться депутатом, если ты действительно хочешь работать, а работать придется. Есть хороший пример — парень из Рыбинска, Денис Николаев, сделал группу «Общественный контроль Рыбинск», где фактически исполнял депутатские полномочия, но как общественник. И ему ничего не стоило пройти в депутаты, потому что все знали его работу и его самого.

Надо привлекать молодежь в политику, рассказывать про себя, говорить, почему это важно. Мне нравится то, что делает Школа местного самоуправления [независимый внепартийный проект, который помогает гражданам и локальным активистам стать местными политиками и депутатами].

Нужно говорить, что политическая деятельность — это инструмент. Многие не хотят идти в политику, боясь, что их там будут ограничивать, но когда нас будет больше, нас будет сложнее прессовать.

— При каких обстоятельствах ты опустишь руки?

— По опыту экоактивизма я поняла: если не получается что-то сделать — успокойся, еще время не пришло. Я на все это смотрю философски: не получилось в одном вопросе — займусь чем-то другим, благо работы много.

Мне кажется, что политическая система деградирует, и люди в ответ ожесточаются, мирные инструменты заменяют на более агрессивные. Чем хуже, тем больше людей, ранее простых и добрых, будет становиться такими, как я. Я была добрая и пушистая, со всеми сотрудничала, мусор убирала, а теперь говорю: «Не, ребята, давайте вы сами будете свой мусор убирать, я знаю, что это ваша обязанность».