«Я — патриотка, говорю на русском и пою на русском». Небинарная артистка из Норильска Августин — о записи первого альбома, разобщенности ЛГБТ-сообщества в России и любви к Родине

«Невозможность иначе»

— Лучший и худший день — это день моего рождения, 19 марта. Девять — это сложное число, но мое любимое. Мне кажется, когда я родилась, я была вполне себе счастливой. А потом в какой-то момент я прокляла этот день. В общем, разочаровалась. А потом опять была рада, что все-таки родилась, — рассказывает самоизолировавшаяся в питерской квартире Августин.

Неудобств из-за карантинных ограничений нет: она и так всю жизнь прожила в самоизоляции, так же сидела дома, сочиняла музыку.

В съемной комнате с белыми стенами и высокими потолками практически нет мебели, зато много света из большого распахнутого окна. Аскетичная обстановка. Зеркало и большая белая коробка, в которой она обычно перевозит вещи — в ней лежат ее настольные книги: Иосиф Бродский и Жан Поль Сартр. Книги для нее как домашние питомцы — какие-то приживаются, какие-то уходят или передаются друзьям. 

У Августин немного вещей, только самые необходимые. Одна из них — синтезатор. 

Почти все время Августин занимается музыкой. Работает сутками. У нее нет привычного для многих режима дня и питания: спит и ест, когда хочет, а не по часам, все хаотично и сумбурно. Единственное неудобство в ее сегодняшней ситуации — невозможно поехать на студию. 

В детстве Августин была талантливым и артистичным ребенком, любила танцевать и делала это хорошо. Она занимала себя танцами, актерским мастерством, музыкой, выступала на городских мероприятиях, во дворе не тусовалась и не разделяла увлечений своих одноклассников. Поэтому в обычной норильской школе за пять лет учебы было многое: и словесные оскорбления, и нападки.

Вспоминая те времена, она благодарит только свою бабушку, которая всегда ее поддерживала и продолжает поддерживать. Бабушка — коренная норильчанка, дочь женщины, которую сослали в Норильлаг.

Когда Августин была в пятом классе, ее заметил художественный руководитель и преподаватель Красноярского колледжа театра оперы и балета Алексей Павленко. Он позвал учиться классическому балету в хореографический колледж в Красноярске.

Осенью 2010 года 12-летний никем не понятый ребенок один переехал в другой город и каждый день до боли в мышцах с другими мальчиками отрабатывал у станка элементы классического балета. Однажды в минуту слабости ребенку стало страшно, он позвонил родным и попросил забрать домой. Но потом Августин поняла, что должна остаться — это был ее единственный шанс. Сейчас Августин благодарит родителей, что они поняли ее и отпустили:

— Все-таки я не из богатой семьи. И отдавать меня в какие-то вузы, дать мне воспитание они, увы, не могут. Но я сама пришла к такому образованию, судьба мне послала такого художественного руководителя, который меня выбрал и дал мне шанс. Балет — это не только красивый танец, это дисциплина.

Учеба в интернате была тяжелой, но и отношение одноклассников было другим. У изможденных многочасовыми тренировками в репетиционном балетном классе детей не было времени на буллинг.

— Я помню точно момент, когда я приехала в интернат, когда я была уже одна, оторвана от дома. Вот тогда я почувствовала в себе вот эту единичность, — говорит Августин. — Тогда я много что поняла. Поняла, что такое искусство. Это то, чему ты посвящаешь всю жизнь. Себя посвящаешь, свое тело, свою душу. Тогда я поняла, что я именно этого и хочу. И дальше уже начался мой процесс воспитания себя как артистки: я получала музыкальное образование, смотрела много балета, оперные постановки, много читала. Воспитывала себя как творческую единицу.

Лениться не получалось. Требовательный преподаватель фортепиано мог ударить крышкой инструмента по пальцам, если она была не готова, и назвать «лодырем царя небесного» за малейшую ошибку. Тогда Августин казалось, что преподаватель ее ненавидит. Сейчас ей не хватает этой жесткой требовательности к работе в музыкантах, с которыми она сотрудничает.

После двух лет обучения классическому балету Августин вернулась в Норильск и получила там профессию дирижера-хормейстера. А в 20 лет переехала в Петербург — ее пригласили в культурный центр Елены Образцовой. Поступила в институт театра, музыки и хореографии в Петербурге. Но через два года бросила учебу — она поняла, что не готова учиться на исполнителя и хочет развиваться как автор. 

 

«Трансгендерность — это не сексуальные предпочтения»

Чтобы выжить в Северной столице, Августин работала помощницей в цветочном магазине и продолжала писать свою музыку. По вечерам выступала в гей-клубах. Именно там в 2019 году состоялся дебют певицы Августин — она впервые исполнила «Папу Севера».

Выбор сцены она объясняет просто: в гей-клубах люди готовы слушать что угодно и готовы воспринимать что-то новое. Там можно выразить себя по-настоящему, сказать то, что необходимо, и зрители это поймут и прочувствуют. В любом другом клубе так нельзя — нужно подстраиваться под желания и интересы зрителя.

Тем не менее, считает Августин, ЛГБТ-сообщество в России разобщено, комьюнити не существует. Как доказательство — гей-клубы используют гендерную идентичность в концепции рекламы своих шоу.

— Трансгендерность — это гендер, это не сексуальные предпочтения, а травести — это жанр шоу, нельзя путать эти понятия. Сегодня трансгендерные личности, трансгендерные персоны борются за то, чтобы жить нормальной жизнью, чтобы ходить на работу так, как и все, чтобы иметь мужа или жену. Использовать это как рекламный ярлык для привлечения внимания аудитории непозволительно. Поэтому о каком можно говорить комьюнити, если у нас такие совершенно дурацкие ошибки допускаются? Сегодня все шутят про трансексуализм, я считаю, это совершенно не смешно, это повод задуматься.

 

«Это моя религия»

В начале 2020 года посвященный квир-культуре российский журнал «Открытые» за неделю через краудфандинг собрал средства для съемки клипа Августин «Папа Севера». Клип на видеохостингах Vimeo и IGTV за первые четыре дня посмотрели 10 тыс. раз. Клип получился нежным и не таким, каким его видела Августин:

— Ты не чувствуешь в ком-то поддержку и тогда поешь: «Нет возвращения к этим слезам». Тогда ты понимаешь, что все, что ты можешь дать этому миру, все, что тебе необходимо, есть в тебе. Вот об этом песня. Поэтому она не может быть такой нежной. Она все-таки об определенной силе. Она об этом городе [Норильске]. Не рисуется мне такая красивая картинка. Песня — о слезах, о царапинах, о понимании того, что такое хорошо, что такое плохо. А это — презентация, просто чтобы засветиться.

Августин каждый день благодарит тех, кто ей помогает и поддерживает в жизни и творчестве. В ее голове нескончаемый список людей, которых она благодарит перед сном, превратился в некую молитву, а профессия стала служением:

— Такая околорелигиозная тема. Но это моя религия.

После выхода клипа певица Августин участвовала в проекте HYPERLINK, дала интервью ВВС и телеканалу «Дождь».
 

«Черное пальто» для Августин

Первый альбом Августин и ее продюсерка планируют выпустить в 2020 году. Поддержку в исполнении своей мечты она нашла в родном Норильске. Ей помогает режиссер, продюсер и организатор фестиваля современного искусства «Черное пальто» Ольга Проскурнина, которая сначала увидела в Инстаграм превью сингла "Папа Север", а потом познакомилась с Августин лично на модном показе — одном из последних дефиле в мире до карантинных ограничений.

История их знакомства началась в 2017 году. Ольга Проскурнина приехала в Норильск снимать свой фильм «Черное пальто» по рассказу писательницы Людмилы Петрушевской.

Ольга родилась в Мурманской области и мечтала приехать в Норильск из-за любопытства — этим городом ее пугали в детстве:

— Страшное место. На Кольском полуострове более страшный климат, чем на Таймыре. Мне говорили, что там морозы гораздо сильнее. У нас обычная история −25 °С, а на Таймыре −50 °С и больше, — объясняет свой детский интерес к Норильску Ольга Проскурнина.

Премьера фильма «Черное пальто» переросла в фестиваль современного искусства в Заполярье в феврале этого года. В цехе медного завода Норильска состоялся модный показ российских дизайнеров, организованный агентством Lumpen. Это российское агентство режиссера Авдотьи Александровой работает с нестандартными моделями. Для показа в Норильске Lumpen решил набрать моделей из жителей города. Так организаторы фестиваля познакомились с Августин.

— И тут я случайно у кого-то в Telegram-канале услышала «Папу Севера», песню Августин. Захожу в Instagram и вижу, что, черт возьми, она из Норильска и она потрясающе выглядит, — вспоминает Ольга Проскурнина.

Августин пригласили принять участие в дефиле и выступить с презентацией альбома на вечеринке в честь открытия фестиваля. Сотрудничество продолжилось и после «Черного пальто» — Августин пишет саундтрек для фестивального ролика.

Режиссер Ольга Проскурнина рада, что у Августин появился клип, но надеется, что видео когда-нибудь получится сделать и в Норильске:

— Она оттуда, и корни ее оттуда, очень хочется эту специфику сохранить и показать. Сейчас клип, который есть, мог быть снят где угодно: в Австралии, в Исландии или в Сыктывкаре. Он без привязки к культурным кодам, из которых ее творчество вырастает, это жалко.

Первый фестиваль современного искусства в Заполярье точно не последний, говорит Ольга Проскурнина. Хотя, конечно, недоброжелатели есть. Например, когда организаторы фестиваля опубликовали саундчек Августин, где она в черной майке и джинсах распевается, аккаунт заблокировали. Instagram был одним из основных каналов связи с аудиторией, организаторы двое суток не могли публиковать там информацию.

В день открытия фестиваля «Черное пальто» в Норильске выступал Шура, его Instagram никто не заблокировал, утверждает режиссер фестиваля:

— Реально, без иронии, я с уважением к этому певцу отношусь, и мне очень нравилось, что он делал в 90-е. Не хочется сравнивать с Августин — это разные вещи. Но, черт возьми, Шура — такое же квир-поп-искусство. Августин делает классный арт-продукт, это не поп совсем, конечно, это настоящая арт-сцена. Ну а Шура — это популярный квир, то, что делает Ру Пол [Ру Пол Андре Чарльз — американский актер, телеведущий, дрэг-квин]. Просто потому, что Шура попал в телевизор и он привычен, поэтому против него отторжения нет. Почему должно быть отторжение против своей собственной норильской Августин? Мне кажется, она имеет точно такое же право на существование в умах норильчан, как и певец Шура. Если они принимают Шуру — пускай принимают и Августин. Я не понимаю, почему Борису Моисееву можно, Шуре можно, а Августин нельзя. Нелогично это.

 

«Норильск — это такой испытательный полигон»

За пять дней фестиваля «Черное пальто» в Норильске состоялся кинопоказ одноименного фильма, авангардное фэшн-шоу, спектакли, фотовыставки, экспозиции современного искусства, лектории, дискотеки и демонстрация арт-инсталляций. В качестве площадок организаторы задействовали Заполярный театр драмы имени Маяковского, Арктический музей, медный завод, кинотеатр «Родина», развлекательный комплекс Art Hall, публичную научно-техническую библиотеку. 

В семиэтажном здании научно-технической библиотеки хранится огромная коллекция технической и научной литературы — десятки тысяч книг и журналов по геологии, металлургии, физике, химии, технологии горных выработок. При этом большинство жителей Норильска не знает, что происходит внутри: здание закрыто уже 10 лет.

В будущем здание планируют реконструировать и открыть там коворкинг и туристско-информационный центр, а все книги ликвидировать — их слишком дорого хранить. Организаторы «Черного пальто» решили, что город должен увидеть все это, и в рамках фестиваля создали в здании серию инсталляций «Материализация памяти». 

— Хотя бы так мы показали жителям города, какое сокровище у них находится на расстоянии вытянутой руки, — говорит Ольга Проскурнина.

Одну из инсталляций посвятили астроному Николаю Козыреву, который два срока провел в Норильлаге и сделал там великие астрономические открытия. Эту инсталляцию из ледяных решеток, тающих в библиотечном зале, так и назвали — «Решетки». Для автора работы, дизайнера Анны Фобии, это было символом того, что решетки тают и этих границ быть не должно. 

Эта инсталляция, считает Ольга Проскурнина, символизирует всю ее миссию — растопить невидимые решетки в России.

— Россия — часть Европы чисто географически даже и культурно. А Норильск — это такой испытательный полигон. Он оторван от Большой земли, добраться можно только самолетом, и то не всегда из-за погоды. Там свое очень интересное: застывшее время, закрытое комьюнити. Люди оттуда стремятся разлететься по всему миру: Петербург, Москва, Новосибирск — это ближайшие места, куда можно улететь из Норильска, чтобы развиваться дальше. А с другой стороны, есть какой-то свой культурный «бульон», в котором все варится. Норильск местами похож на 80-е-90-е, местами — на 2000-е. Он вмерз в эту вечную мерзлоту, поэтому особенно интересно в таком консервативном сообществе показывать что-то новое и вступать в диалог. Хочется разговаривать с людьми и показывать им что-то, чего они не видели и к чему еще не привыкли. Когда выйдет альбом, у Августин будет шанс быть признанной теми, кто сейчас это все отвергает. 

Режиссер уверена, что фестиваль, который она делает, — это Россия будущего. Россия будущего — это то, что делается сегодня. И что поможет в будущем преодолеть оторванность и изолированность между Россией и другими странами и между Норильском и остальной Россией. Чтобы самобытность сохранялась и развивалась, но при этом не было искусственных барьеров и границ между людьми, культурами, движениями, капиталами.

— Россия колеблется от всеобщей открытости и отзывчивости до закрытости. Сейчас мы находимся в каком-то промежуточном состоянии и нам нужно по-настоящему открываться. Кажется, что все консервативно, закрыто, безнадежно, но надо немножко подождать. И ждать при этом деятельно, делать что-то, чтобы эти барьеры ломались, решетки таяли, — заключает Проскурнина.

 

Наивысшие проявления патриотизма

Несмотря на то что в России не все идеально и еще неизвестно, какой Россия будет через несколько лет, Августин говорит, что не хочет покидать страну: 

— Я патриотка. Я говорю на русском и пою на русском, это мои наивысшие проявления патриотизма. 

Она надеется, что своим творчеством сможет что-то изменить на родине, но при этом не считает себя особенной. По ее мнению, люди, неспособные любить, опасны для общества. Сейчас она хочет работать и быть услышанной — и только это для нее важно. Мечтает участвовать в съемках авторского кино у своего любимого режиссера Рустама Хамдамова. Мечтает записать первый сольный альбом. 

Она работает каждый день — боится, что у нее осталось мало времени и она так и не успеет сделать все, что задумала. Потому что завтра — черт его знает, что произойдет.