В ноябре 2019 года в Ярославле Второй Западный военный окружной суд на выездном заседании приговорил к большим срокам четырех молодых мусульман за подготовку теракта. ФСБ отчиталась в СМИ, что раскрыла ячейку запрещенной в России террористической организации “Исламское государство*”. Среди осужденных — 29-летний Артур Кадиев, который на суде заявил, что дал признательные показания под пытками. Проверок по заявлению о пытках не было. «7х7» рассказывает подробности дела на примере истории Кадиева.
Во второй половине дня 3 мая 2018 года в Ярославле в квартиру, где живет семья Кадиевых (мама Равганият, отец Ахмедпаша, сын Артур, его жена и маленький ребенок), ворвалась группа силовиков. Они начали обыск, женщин закрыли в отдельной комнате, отобрав у них телефоны. Кадиев-старший приехал домой уже под конец обыска. В этот же день Артура Кадиева отправили в СИЗО.
Артур Кадиев был одним из четверых прихожан местной мечети, кого сотрудники ярославского управления ФСБ задержали незадолго до чемпионата мира по футболу в России. Все четверо состояли в одном общем чате в Telegram, через который, как считали в УФСБ, они якобы получали инструкции из-за границы и планировали взорвать шиитскую святыню в Дагестане в июне 2018 года, а потом уехать в Сирию. В качестве доказательства того, что у молодых людей изъяли самодельные взрывные устройства (СВУ), издание «ПРОгород» опубликовало фото коробки с гвоздями.
Задолго до суда всех обвиняемых включили в список террористов Росфинмониторинга.
Кадиев получил самый большой срок среди всех фигурантов дела, хотя он не был организатором преступной ячейки. Как и четверо его “подельников”, он пожаловался на пытки электротоком. Семья Кадиевых стала защищать его всеми законными методами, родители написали несколько десятков обращений в силовые структуры и надзорные ведомства, но все это не дало результатов — возможное применение пыток никто не расследовал.
Что есть в деле
Наименьшее наказание получил самый младший из группы — Ахмед Талибов, на момент совершения преступления он был несовершеннолетним. По данным ФСБ, получившей доступ к его переписке, он создал чат в Telegram для подготовки к терактам и организовал ячейку террористической организации, в которую якобы вовлек нескольких сообщников старше себя по возрасту. В своем паспорте, в графе о воинской обязанности Талибов написал “моджахед”.
Артур Кадиев, которого Талибов в своем списке контактов назвал “Артур ахи”, то есть братом, из всех фигурантов получил максимальный срок — 15 лет заключения за участие в ИГИЛ* и хранение взрывчатки. Он дал чистосердечное признание на стадии предварительного следствия — в первые несколько дней после задержания.
Артур Кадиев (в центре). Стоп-кадр с видео пресс-службы ФСБ
Доказательством причастности участников чата к группировке ИГИЛ*, по версии обвинения, стало то, что Талибов отправил в “террористический” чат фото “баята” — клятвы участника ИГ*.
В материалах дела содержится стенограмма переписки Талибова (“Zindiq1”) в Telegram с Артуром Кадиевым от 14 марта 2018 года. Эту переписку следователи получили благодаря “негласным оперативно-розыскным мероприятиям”. Талибов спросил собеседника:
— У тебя паяльник есть?
Артур Кадиев ответил, что нет, и поинтересовался, зачем он нужен. Из дальнейших слов Талибова эксперт ФСБ “по контексту” определила, что он намерен собрать СВУ:
— Собрать хочу кое-что.
— У меня еще много планов.
— Но мне нужна будет ваша помощь.
Кадиев в ответ написал, что может помочь собеседнику с машиной. Накануне Талибов рассуждал в переписке, как изготовить нож.
В день переписки о паяльнике Талибов сообщил, что “нашел легкий вариант, как кису приготовить”. Кадиев ответил, что посмотрел видео, и это трудно, но Талибов написал, что справится сам, ему нужно только помещение. В конце разговора Кадиев попросил собеседника быть аккуратным, “чтобы на руках не сработала”.
Рассказ семьи Кадиевых
Семья Кадиевых жила в Дагестане, там отец Артура Ахмедпаша, прошедший войну в Афганистане, работал следователем, расследовал теракты. В Ярославль переехали в начале 2000-х годов, стали торговать продуктами, Артур преподавал информатику в колледже, незадолго до ареста помогал родителям в их бизнесе.
«СВУ» — пластиковую бутылку с порошком — нашли на антресоли в прихожей Кадиевых среди постельного белья. По словам Ахмедпаши Кадиева, оперативники не вызывали на обыск саперов, сами пришли к выводу, что нашли именно взрывчатку, и сами ее “разминировали”. И еще, говорит Кадиев-старший, «сунули сыну в руку подержать» что-то пластиковое — так, по мнению отца, на бутылке с антресоли оказались отпечатки пальцев Артура. Один из сотрудников ФСБ, опрошенных на суде, рассказал, что взрывотехник присутствовал в квартире Кадиева с самого начала, другой уверял, что взрывотехник пришел, когда в квартире уже нашли СВУ.
Родители считают версию ФСБ нелогичной: зачем условному “террористу” хранить СВУ дома, в стопках белья, куда часто заглядывают родственники, подвергать опасности родных, когда есть лоджия и гараж во дворе? Как позже утверждал в суде адвокат, гараж «не вызвал интереса оперативников и был досмотрен без составления протокола, поверхностно».
При обыске присутствовали две девушки-понятые. Одна из них утверждала в суде, что она была в соседней комнате, когда обнаружили взрывчатку, видела происходящее через зеркало. Кадиев-старший настаивает, что угол обзора не позволяет увидеть в зеркало прихожую.
В канун Нового года Равганият Кадиева написала в Facebook:
“Мой сын почти два года сидит в СИЗО по сфабрикованному делу. Владимир Владимирович, вы меня извините, я слушала вашу передачу, где вы отвечали на вопросы журналистов, защищали судей, работников правоохранительных систем. Я никого не осуждаю, но хочется узнать, кто же защитит нас, несчастных матерей, против детей которых сфабриковано уголовное дело? Как жить матери, зная что ее сына обвиняют в том, чего он не совершал? Меня никто не хочет услышать, хотя есть все доказательства невиновности сына. Это очень жестоко. Под пытками заставили сына брать на себя вину, во время обыска в мое же постельное белье работники ФСБ подкинули бутылку с проводами, назвали это СВУ, и все это приписали моему сыну. Как мне жить после всего этого?”
Родители Кадиева предоставили в суд характеристики на сына с его прежних мест работы, от соседей, духовного управления мусульман в Ярославле, дагестанского землячества. Все охарактеризовали Артура как доброго, отзывчивого и неконфликтного семьянина, воспитанного «в духе интернационализма и любви к Родине». По словам Ахмедпаши Кадиева, его сын выделялся среди остальных ярославцев только тем, что носил бороду и регулярно ходил в мечеть, а уехать из России просто не смог бы, потому что за ним после ДТП числится долг.
Право на защиту
На следующий день после обыска и задержания Артура Кадиева его семья заключила договор с однокурсником отца адвокатом Александром Черновым, но его не пустили к подзащитному.
На первом допросе после задержания работал адвокат по назначению Владимир Мялкин без договора с Кадиевым. Как следует из протокола заседания адвокатской палаты, своим коллегам Мялкин рассказал, что следователь ФСБ позвонил ему: якобы Кадиев заинтересован “именно в его” (Мялкина) услугах. Мялкин согласился — в это время он был “в пяти минутах” от места допроса.
Региональная адвокатская палата в августе 2018 года лишила Мялкина адвокатского статуса за грубое нарушение профессиональной этики: коллеги не поверили в искренность слов защитника по назначению, когда тот объяснял свое появление в деле Кадиева. Выяснилось, что дежурным адвокатом палаты в тот день был другой юрист. Мялкин восстановил свой адвокатский статус через суд, но вся эта история позволила вывести его из дела.
К Кадиеву допустили нового адвоката - Александра Захарьина, но Кадиев-младший ему не доверял, потому что не был с ним знаком до этого. По словам Кадиевых (из протокола судебного заседания), после посещения их сына адвокат Захарьин сказал им, что “все будет хорошо”.
Чернов смог попасть к Кадиеву только 1 августа 2018 года и узнал от него, что признательные показания он дал под пытками. Ахмедпаша Кадиев вспомнил, что ярославские силовики позволили ему увидеть сына после допроса, тот выглядел избитым. Сотрудники СИЗО зафиксировали кровоподтеки у Кадиева, когда он к ним поступил. Гематомы на его теле объяснили тем, что он сопротивлялся при задержании. О пытках заявили и «подельники» Кадиева - Ахмед Талибов и Денис Полушкин. Они тоже отказались от своих показаний, данных, по их словам, под давлением. Талибов на суде рассказал, что следователи велели ему на допросе упоминать среди сообщников Артура Кадиева.
Адвокат просил суд аннулировать признательное показание Кадиева как полученное незаконным путем, но суд ходатайство отклонил. Чернов просил на суде допросить руководителя следственной группы, на чьи приказы ссылались все допрошенные судом рядовые сотрудники ФСБ, но и это ходатайство суд не принял. Откуда у Кадиева взялась взрывчатка, сотрудники ФСБ не знали и вопросом таким не задавались, - это следует из судебного опроса нескольких оперативников.
Показания Кадиева
О пытках и первых днях следствия Артур Кадиев письменно рассказал адвокату Чернову, как только тот смог попасть к нему на встречу 29 августа 2018 года. Артура, по его словам, задержали в подъезде его дома на лестничной клетке и увезли за несколько кварталов от дома “делать улики”: дали в руки подержать пластиковую бутылку, вытерли об него какие-то предметы:
«Я спросил у одного из них: „Зачем вы это делаете? Что я вам сделал плохого?“ На что тот ответил, что лично против меня ничего не имеет, а это его работа, и он выполняет приказ начальства».
Кадиева повезли на обыск в его квартиру, у дверей он сказал матери «Пусть делают обыск, нам нечего скрывать». После обыска Кадиева, по его словам, отвезли в так называемую “контору”, где начали пытать электротоком - электроды подключили к пальцам ног, на его голову в мешке лили воду, он задыхался, но пытался вытерпеть пытку. Артур согласился оговорить себя только после того, как силовики пригрозили привезти в контору его жену, которая несколько месяцев назад родила ребенка, и пытать ее.
“Они обрисовали [мне] мои первые показания, и сказали, что если я в отделе дам заднюю, то меня вернут обратно в подвал”. В “отделе” Кадиев встретил адвоката Мялкина. После первого допроса Артура отправили в СИЗО, где сразу посадили на семь суток в изолятор, не объясняя причин. Перед вторым допросом его снова повезли в “контору” заучивать показания. Один из силовиков похлопал его по плечу:
«Поздравляю, поедешь кататься на "электричке"», - так, по словам Кадиева, сотрудники ФСБ называли между собой пытку электротоком. Перед допросом с участием адвоката Захарьина Артура заставили выучить и подписать более подробные показания об участии в ИГИЛ*. После допроса Артур якобы рассказал Захарьину, что дал заученные со следователем показания, тот посочувствовал, но не рассказал об этом его родителям. В беседе с “7х7” Захарьин отказался комментировать свое участие в деле, сославшись на подписку о неразглашении.
Доводы защиты Кадиева
Адвокат Александр Чернов в апелляционной жалобе попросил суд переквалифицировать дело его подзащитного со статьи о подготовке теракта на статью «несообщение об акте терроризма»: Талибов создал чат и добавил в него Кадиева, переписка с Талибовым, действительно, была, но Кадиев вышел из “террористического” чата задолго до задержания. Именно присутствие Кадиева в этом чате обвинение трактовало как главное доказательство того, что он был членом террористической ячейки.
Суд принял к рассмотрению лингвистическую экспертизу переписки Кадиева с Талибовым, которую подготовила сотрудница ФСБ, но отказался приобщать к делу экспертизу независимых лингвистов из “Республиканского центра экспертизы”, который находится в Махачкале. Дагестанские эксперты пришли к выводу, что Артур общался с младшим единоверцем «из вежливости» и участвовал в переписке «пассивно», а инициатором большинства разговоров был несовершеннолетний на тот момент Талибов. Экстремистских высказываний лингвисты в беседе не нашли и посчитали, что эксперт ФСБ сделала выводы, выходящие за ее полномочия.
Независимые графологи изучили подписи Кадиева в признательных показаниях. По их мнению, под воздействием неизвестных обстоятельств его почерк изменился, а контроль за движениями ослаб.
Адвокат Майя Ильясова из Дагестана рассказала “7х7”:
— Судьи ушли в совещательную комнату в 17:00 на последнем заседании и вышли с решением на следующее утро. Я считаю, что опираясь на 22 тома уголовного дела, четыре тома обвинительного заключения, нереально за ночь написать приговор, за месяц эти материалы рассмотреть тоже не реально. Все экспертные заключения, которые можно было трактовать в пользу Кадиева, судьи отклонили, а те, которые по существу ничего не меняют, — приобщили. Неясно, какая необходимость была в том, чтобы допрашивать обвиняемых несколько раз, несколько месяцев, если бы они были виновны, то могли бы за один допрос все рассказать и во всем сознаться. Просто дело шили-шили и подгоняли под него показания фигурантов.
Особенности следствия ФСБ и специфика военных судов. Мнение адвоката из дела “Сети”**
Петербургский адвокат Виталий Черкасов, который представляет в суде интересы фигуранта дела “Сети”** Виктора Филинкова, рассказал «7х7» об особенностях расследования дел о терроризме. По его словам, он не помнит случая, чтобы суд оправдывал обвиняемых по статье о терроризме. Ради этого власти, по словам Черкасова, пошли на процессуальные ухищрения. Например, отказали обвиняемым в терроризме в возможности прибегнуть к суду присяжных, а все разбирательства по этим статьям отдали в ведомство военных судов:
— Система органов ФСБ находится вне какого-либо контроля. Есть только номинальный контроль. Общая практика говорит о том, что сотрудники этой спецслужбы могут в рамках своего следствия проводить любые мероприятия, хоть и за чертой закона. Даже если сторона защиты предоставит доказательства противоправных действий, им не дадут правовую оценку надзорные и судебные органы. Когда мы [защищая фигуранта Сети** Филинкова] подали заявление в следственные органы о насилии со стороны оперативников ФСБ, следователи сделали все, чтобы виновные ушли от ответственности. <...> Они пошли на поводу у всесильных сотрудников ФСБ, а суд даже не назначил экспертизу. В нашем случае сотрудники ФСБ даже не пытались придумать правдоподобное оправдание своим действиям, потому что знали, что суд поверит любым их словам. Военные суды любое обвинение берут под козырек, у них практически не бывает оправдательных приговоров, в отличие от судов присяжных, которые оправдывают до 50% обвиняемых. У военных судов все строго, они привыкли судить солдат, свидетели приходят строем к назначенному времени, все по уставу.
Обжалование приговора по делу ярославской ячейки ИГИЛ* назначено на 5 марта в военном апелляционном суде.
*ИГИЛ, *ИГ, *Исламское государство Ирака и Леванта — международная террористическая организация, запрещенная в России
**«Сеть» — признанная террористической организация, запрещена в России. Фигуранты одноименного дела в суде заявили, что в реальности такой организации не существовало.
