Сбежать за свободой. Как россияне просят политическое убежище во Франции и почему не все довольны результатом

Бюрократический тупик

В небольшой Макдональдс недалеко от центра Парижа заходит шумная компания студентов, они тут же создают пробку около касс. Рядом сидит семейная пара: женщина в черной чадре, мужчина в темно-коричневой накидке. Они практически не смотрят по сторонам. У окна расположилась женщина лет 45 в аккуратных джинсах, белой блузке и темном пиджаке. Здесь, в безопасном и недорогом месте, предложила побеседовать Елена (имя изменено), которая почти полтора года назад попросила политическое убежище во Франции. Две недели назад она получила положительный ответ. До 21 года Елена была мужчиной, но еще в России начала трансгендерный переход. Невозможность быть собой вынудила ее уехать из страны. 

— Я проучилась в университете в Москве три года [как мужчина]. В это время я начала транзишн [трансгендерный переход]. Я видела, насколько у нас гомофобные преподаватели, поэтому решила уйти в академический отпуск. На работу я тоже не могла устроиться, изменения уже были видны, а это потенциальная трансфобия [враждебное отношение к трансгендерным и транссексуальным людям], — говорит Елена.

Проблемы с работой не ограничивались возможной трансфобией. Уже больше года Лена жила с просроченным паспортом, который надо было поменять в 20 лет. Сделать это она боялась. Для этого ей надо было вернуться в свой родной город на Северном Кавказе.

— Моя мать — мусульманка. Когда она узнала про мой транзишн, то очень перепугалась. В юности она была на год отлучена от своей семьи за то, что стала встречаться с моим отцом. Он — русский, — рассказывает Елена.

В родном городе она долго не решалась просто выйти на улицу, после того как ее остановили мужчины и стали издеваться над ней. Поняв, что прекратить это она сможет, только поменяв документы и уехав обратно в Москву, Лена решилась на поход в паспортный стол:

- Я надела просторный пуловер и широкую куртку, чтобы не было видно груди. Пыталась обвязать грудь, но у меня до конца не получилось. Мне пришлось убрать длинные волосы в капюшон.

После получения нового паспорта Елена задумалась о новых документах на женское имя. Изучив статистику, она узнала, что в ее родном регионе еще никому не удавалось это сделать. И даже если бы в ЗАГСе ей выдали новый паспорт, об этом узнали бы практически все и у семьи снова начались бы проблемы.

— Я находилась в бюрократическом тупике. Я бы всю жизнь жила со своими старыми документами, всю жизнь меня бы останавливали офицеры в аэропортах, всю жизнь у меня был бы страх идти к врачам. Один раз я пошла в поликлинику, и врач вел себя очень враждебно, так как я уже начала переход. И когда у меня снова возникали проблемы со здоровьем, я просто не ходила к врачам. Я была затворником. Я не могла продолжать жить так, когда каждый твой выход на улицу - это приступы страха и паники, - Лена стала говорить немного тише.

Она вернулась на два месяца в Москву, где узнала, что представители ЛГБТ могут просить политическое убежище в Европе. Сначала думала поехать в Австрию, но в итоге улетела во Францию, где, как ей казалось, проще получить этот статус.

Подразделение Рудольфа Нуриева

После окончания Второй мировой войны страны столкнулись с новым вызовом – критическим увеличением количества беженцев. Поэтому в 1951 году при Организации объединенных наций появилось управление верховного комиссара ООН по делам беженцев. К его рекомендациям прислушиваются все страны, которые подписали Конвенцию о статусе беженца, в том числе и Франция.

Изначально статус беженца могли получить те, кого преследовали из-за происхождения, религии, гражданства или политических убеждений. Потом список пополнился принадлежностью к социальной группе, например, к ЛГБТ-сообществу. Россия присоединилась к Конвенции о статусе беженца в 1992 году.

Во Франции делами беженцев занимается отдельная структура OFPRA – ведомство по защите беженцев и лиц без гражданства. Оно подчиняется МВД и МИДу. Как только человек попросит об убежище, подписавшие Конвенцию страны не могут выдворить его обратно, не определив, беженец он или нет. Во Франции заявитель получает временный вид на жительство, некоторым предоставляется жилье, но мужчинам без семьи оно не полагается. Во время рассмотрения его заявки ему выплачивают повышенное пособие.

За 21 день человек, попросивший политическое убежище во Франции, должен собрать досье (расширенная анкета, в которой перечисляются случаи притеснения) и подать его в OFPRA. Затем человека приглашают на собеседование, во время которого сотрудники ведомства пытаются выяснить, действительно ли заявитель подвергается дискриминации, грозит ли ему опасность. Рассматривать заявление могут до двух лет. Если человеку откажут, то он в течение 30 дней может обратиться в суд, чтобы оспорить решение.

В 2018 году OFPRA получила 124 тысячи запросов на убежище, к концу 2019 года их ожидалось около 130 тысяч (точной статистики пока нет). За последние пять лет эта цифра выросла почти в два раза из-за военных конфликтов и других рисков. В итоге статус беженца во Франции получают только 23% заявителей, но эта цифра вырастает до 36% после того, как люди обжалуют эти решения в суде.

Источник «7х7» во французском суде рассказал: бывает, что в ведомстве отказывают представителям ЛГБТ, но иногда это решение отменяется. Он вспомнил случай, когда OFPRA решила не давать убежище мужчине с Кубы, который в своей родной стране выступал в женских образах и подвергался гонениям из-за этого. На заседание суда он пришел в парике, женском платье и макияже. Мужчина пояснил, что на Кубе ему грозит опасность из-за его идентичности и работы. В итоге суд предоставил ему убежище, отменив решение ведомства.

В OFPRA работают 800 человек, но эта цифра в 2020 году вырастет до тысячи. Само ведомство разделено на шесть дивизий по географическому признаку, каждой присвоено имя известного беженца. Дивизия «Европа — Азия» названа в честь Рудольфа Нуриева.

В отделе документации работают 30 человек, они мониторят геополитическую ситуацию в мире, читают зарубежную прессу, блоги и социальные сети. Если информации не хватает, то сотрудники OFPRA запрашивают информацию у зарубежных НКО. После этого они готовят доклады для тех, кто проводит собеседования.

В 2018 году из России поступило около 3 тысяч заявлений о предоставлении политического убежища. Больше всего из Москвы, Петербурга, с Урала и Кавказа.

В ведомстве отметили: если мужчина из Чечни говорит, что его преследовали за то, что он гей, то его почти со 100% гарантией возьмут под защиту во Франции.

В 2015 году в ведомстве появилось специальное подразделение по работе с ЛГБТ-сообществом, но из России туда обращаются очень мало. Сотрудники OFPRA рассказали, что после принятия закона о запрете гей-пропаганды среди несовершеннолетних, процент обратившихся за убежищем из России вырос, но несильно. Чаще всего люди жалуются на то, что их не принимает семья или на них нападают на улице. Поводом для прошения убежища может быть даже то, что человек не может держать за руку в публичном месте любимого человека, если он того же пола.

— В нашей работе есть несколько сложностей, — говорит руководитель подразделения ЛГБТ Адриена Родригез Круз. — Когда человек запрашивает убежище, он должен говорить на интимные темы, которых долгое время стеснялся, умалчивал их. Наши сотрудники должны задавать интимные вопросы, но при этом защищать честь и достоинство, частную жизнь.

В работе OFPRA помогают так называемые ассоциации (аналог российских НКО), которые в свою очередь помогают просителям убежища правильно заполнить документы и сопровождают их на собеседовании.

— Они передают нам данные, критикуют нас, а мы даем им обратную связь, — рассказали в ведомстве.

 

Не все гладко

— Я знаю, что вы были в OFPRA и они вам сказали, что все у них чудесно, — в офисе ассоциации по признанию прав гомосексуалов и трансгендеров на проживание и убежище (ARDHIS) меня встречает один из волонтеров.

На столе в переговорной комнате лежат буклеты о правах мигрантов, на полках шкафов — календари, книги и презервативы. В соседней комнате один из членов ассоциации консультирует человека, который ожидает решения по предоставлению убежища.

Ассоциации ARDHIS появилась во Франции в 1998 году. Ее члены гордятся тем, что это самая крупная неправительственная структура, которая помогает заявителям получить убежище. Зарплату там никто не получает, все работают на добровольных началах.

После того как человек обратился в ARDHIS, за ним закрепляют добровольца, который помогает ему правильно составить досье. Он подсказывает, как организовать досуг и где можно подучить язык.

В 2013 году ассоциация добилась того, чтобы ее волонтеры присутствовали на собеседованиях в ведомстве. С этого времени сотрудники OFPRA стали задавать меньше интимных вопросов. Но претензий к их работе все равно много.

— Там работают хорошие люди, но сама процедура не оптимальна. Есть люди, которым трудно рассказать о себе, у кого-то посттравматический стресс. И с такими людьми в OFPRA не умеют работать, - рассказывает один из волонтеров.

Его слова подтверждает Елена, собеседование которой, по ее словам, прошло очень сумбурно:

— Собеседование длилось четыре часа. И меня не спросили про самое главное — почему я уехала из России, о физической агрессии, о семье, о реалиях Кавказа. Меня спрашивали о количестве этажей в общежитии университета в Москве. Ты не понимаешь, какое отношение это имеет к истории. На самое главное мы потратили всего 30 минут. Я переживала из-за этого, потому что мне казалось, что собеседование прошло ужасно.

Это не единственная претензия к ведомству. OFPRA составила список стран, где представителям ЛГБТ-сообщества угрожает опасность. Если беженец из такой страны обращается в ведомство, то его дело рассматривается в особом порядке. По словам представителя ассоциации, в OFPRA заявили, что в 2018 году таких обращений из Синегала, где введена ответственность за однополые отношения, было всего 26. По информации ARDHIS, их было больше.

На милости государства

- Мы прилетели в Париж и почувствовали, что мы вырвались, что мы на свободной земле. Все ужасы, которые нас измучили в России, остались по ту сторону границы, - с беженцем из России Рейдой Линн мы встретились в одном из парижских кафе.

Больше трех лет она и ее партнер Софья Грозовская живут во Франции. В 2016 году их свадьба, которая состоялась в Москве, привлекла внимание многих СМИ. Софья пришла в ЗАГС в женском платье, хотя в паспорте было указано мужское имя. Девушка начала трансгендерный переход. Рейда, напротив, в юности была девушкой. Отказать этой паре сотрудники ЗАГСа не могли, но вызвали полицию, потому что на церемонии оказался ребенок, а кто-то из гостей принес радужный флаг.

Через полгода после свадьбы они уехали во Францию и попросили политическое убежище.

- За три года до этого на мою подругу завели уголовное дело якобы за нападения на полицейского. Я помогал ей выехать из страны. Мы искали, куда ее отправить, и нашли друзей во Франции. А через три года уже мы поехали к ней, хотя тут не было ни рабочих связей, ни языка, - рассказывает Рейда Линн.

От момента собеседования до получения статуса беженца прошло всего три месяца. Все это время пара жила у друзей. Рейда признается, что им повезло, потому что те, у кого нет знакомых во Франции, зачастую не могут позволить себе снять жилье:

- Люди спят в палатке, трейлере, сквоте или на улице. Таких много. Франция в отличие от Германии не устраивает лагеря для беженцев, более-менее хорошие шансы получить крышу над головой есть у женщин с детьми, инвалидов и пожилых. Это вопрос не только твоих реальных проблем, но и твоей привилегированности. Если ты женщина с маленькими детьми из России, то шанс найти жилье больше. А если ты женщина с детьми из Молдовы, то, скорее всего, ты будешь на улице. 

После переезда он стал и сам помогать беженцам. Их он называет «самым уязвимым сообществом». После того как подтянул язык, его стали приглашать в рейды, в которых он беседовал с переехавшими из стран бывшего Советского Союза.

Денег у пары хватает на то, чтобы покупать не самые дорогие продукты, они не ходят по ресторанам и путешествуют по стране на велосипедах. Скромной жизнью Рейда и Софья довольны, главное, что «не мерзнут и не голодают». В Россию они возвращаться не хотят, хотя там смогли бы очень быстро устроить более комфортную жизнь.

С проблемами после переезда столкнулась и Елена, уехавшая с Северного Кавказа. Ее пособие как претендента на получение убежища составляло 200 евро (около 14 тысяч рублей).

- Первый год ты не имеешь права работать, одежду тебе могут дать в ассоциации, бесплатные курсы французского не дают быстрого результата, офицеры в моей префектуре смеялись надо мной и моими документами, потому что сменить имя и фамилию на женскую я смогу только месяцев через девять, когда получу все документы, - рассказала Елена.

Девушка делает оговорку: именно в ее ситуации Франция гораздо лучше России, хотя и очень похожа на нее. Но тут общество воспринимает права человека как безусловную ценность:

- Здесь я могу стать частью политического движения, которое сможет изменить что-то в стране. В России даже в рамках оппозиционного движения я бы никогда не смогла найти принятия. Там дикая траснфобия, это очень заметно. Во Франции ты тоже иногда чувствуешь себя подневольным. Но тут ты можешь поднять голову, можешь критиковать. Когда Макрон упрекает Путина по поводу репрессий в Москве, это лицемерие. Тут каждую субботу центр города закрыт из-за желтых жилетов. Репрессии такие же. Ситуации схожи, но тут поле маневра более широкое. У меня совет тем, кто думает про получение убежища: если вы можете уехать за границу учиться или работать, то лучше искать такой вариант. Убежище ставит тебя в очень хрупкое положение, ты на милости государства.