Специалист из Петербурга Герман Зубов, приглашенный защитниками подсудимых по делу о террористическом сообществе «Сеть»* для независимой экспертизы записей "прослушки" разговоров фигурантов дела, обнаружил в заключении экспертов Самарского ФСБ недостоверные данные об объектах исследования, а в самих фонограммах — признаки модификации и монтажа. Как на это реагировал гособвинитель — в материале «7х7».
«Решается судьба молодых людей»
По версии обвинения, Илья Шакурский и Влад Добровольский обсуждали экономический и политический кризис в стране и подготовку к «революции», которая могла последовать за ним в России. В материалах дела «Сети»* есть экспертиза 48 записей таких разговоров. Ее проводили специалисты УФСБ России по Самарской области Мария Комлева и Алексей Леонтьев.
В конце июля 2019 года адвокаты подсудимых обратились в негосударственное судебно-экспертное учреждение для получения помощи в оценке результатов фонографической экспертизы.
На заседании 16 сентября судьи долго уточняли, на каком основании адвокаты решили провести «ревизию экспертизы одного учреждения другим». Адвокат Дмитрия Пчелинцева Оксана Маркеева объяснила, зачем защите понадобилась независимая оценка:
— Решается судьба молодых людей, — сказала Маркеева. — Ни следователь, ни участники процесса не обладают специальными познаниями в области лингвистики и фоноскопии [идентификации человека по голосу]. Я обратилась в экспертное учреждение, чтобы они оценили это заключение [ФСБ]: правильно ли была применена методика, какое программное обеспечение применялось, в полном ли объеме. Многие аудиозаписи между собой не взаимосвязаны, есть нестыковки. Поэтому у нас [адвокатов подсудимых] возник вопрос: а был ли «монтаж»?
Адвокат Ильи Шакурского Сергей Моргунов добавил, что во время исследования экспертизы ФСБ защитники трижды заявляли суду о возможном монтаже. Гособвинитель Сергей Семеренко возражал против допроса специалиста, который прилетел из Петербурга в Пензу специально для того, чтобы дать пояснения по результатам оценки экспертного заключения ФСБ.
— Какой смысл, я не вижу? Заключение [экспертов ФСБ] исследовали в суде, замечаний [от защиты] не поступило. Нам не приведено данных, свидетельствующих о незаконности или противоречии этой экспертизы действующему законодательству.
Защитники напомнили суду, что тот не вправе отказать в допросе специалиста, явившегося в суд по инициативе сторон. Судья Юрий Клубков вызвал в зал заседаний прилетевшего Германа Зубова, и тот около полутора часов рассказывал и показывал, что не так с экспертизой ФСБ.
«Нужно было вдвое больше времени»
Независимую экспертизу проводили сотрудники петербургской автономной некоммерческой организации «Криминалистическая лаборатория аудиовизуальных документов» (АНО «КЛАД»).
Герман Зубов представился как специалист-фоновидеоскопист с опытом работы в органах внутренних дел и в негосударственных экспертных учреждениях более 25 лет. В беседе с корреспондентом «7х7» он уточнил, что их целью было «оказание помощи в оценке заключения [экспертов ФСБ] в соответствии с действующим законом».
Специалистами АНО «КЛАД» были получены материалы дела, включая копии файлов с теми же 48 фонограммами, которые изучали эксперты ФСБ.
Эксперты ФСБ изучали фонограммы около 40 календарных дней. По мнению независимого эксперта, если бы они делали все в строгом соответствии с методиками, то им понадобилось бы вдвое больше времени. Независимым специалистам только для оценки проведенной экспертизы потребовалось около месяца.
— Результаты нашей оценки, в отличие от заключения экспертов ФСБ, проверяемы и повторяемы. При этом мы не использовали ничего такого сверхнового, чего бы не могли использовать эксперты ФСБ, — добавил Зубов.
«Всестороннее исследование не проводилось»
Первое, о чем заявил Зубов на суде: содержание экспертного заключения, прежде всего в части идентификационного исследования, не соответствует критериям научности: повторяемости и проверяемости.
По его словам, эксперты самарского УФСБ не провели полный лингвистический анализ, вообще не провели микроанализ, который дает наиболее объективные результаты при определении принадлежности звучащей речи идентифицируемому лицу. Эксперт в заключении перечислила только совпадающие признаки речи Шакурского и участника разговора на аудиозаписях. Различающиеся признаки в заключении экспертов не приводятся, что не позволяет убедиться в объективности результатов исследования.
«В части поиска следов монтажа экспертное исследование выполнено не всесторонне, не в указанном в заключении эксперта объеме, не в соответствии с методиками, на которые ссылается эксперт, и современными достижениями в области судебной фоноскопии. В заключении эксперта приводятся не соответствующие действительности характеристики объектов исследования и результаты их анализа. Изложенные в заключении эксперта результаты разных видов исследования основаны лишь на неполном анализе свойств и метаданных файлов, но не самих фонограмм», — указано в выводах специалистов АНО «КЛАД».
Не экспертиза, а «умозаключения с потолка»
— Случай сложный, очень своеобразный, — подытожил свой монолог эксперт Герман Зубов. — Я в своей практике таких фонограмм не встречал. [Они] очень необычные. И в части кодирования сигнала, и в поведении его постоянной составляющей, как будто кто-то крутил ручку управления усилением сигнала во время звукозаписи.
Гособвинитель Сергей Семеренко усомнился в выводах независимого эксперта и спросил, почему он считает экспертизу ФСБ недостоверной.
— Я не просто считаю, — пояснил Зубов. — Это подтверждается объективными данными, которые изложены в заключении специалиста. Эксперт использовал свои методики максимум на 5%.
— Получается, все остальное [у эксперта ФСБ] — это, грубо говоря, умозаключения, которые он взял «с потолка»? — спросил Семеренко.
— Я не знаю, как это назвать. Но получается, что да, — ответил ему Зубов.
После этого адвокаты попросили суд вызвать на допрос в Пензу экспертов самарского УФСБ Алексея Леонтьева и Марию Комлеву, гособвинитель не возражал. 17 сентября судья сказал, что эксперты в командировке. Планируется их вызвать в конце сентября.
Уголовное дело о террористическом сообществе «Сеть»* ФСБ возбудила в октябре 2017 года.
Подсудимые не признали свою вину и заявили, что «сознались» под пытками. Спустя несколько месяцев после первых арестов родственники фигурантов дела создали «Родительскую Сеть». На суде в Пензе матери подсудимых заявили, что следователи сыновей пытали и подвергали психологическому давлению.
Свидетели обвинения из Пензы — Анатолий Уваров, Антон Шульгин и Максим Симаков — в июне отказались от своих показаний, двое из них заявили о давлении и угрозах ФСБ. Еще один свидетель обвинения — Фархат Абдрахманов — отказался от своих показаний 2 июля.
Одновременно в Петербурге проходит процесс по так называемому питерскому делу, где судят еще двух фигурантов дела «Сети»* ― Виктора Филинкова и Юлия Бояршинова. Члены Общественной наблюдательной комиссии (ОНК) зафиксировали у них следы от электричества. Московский окружной военный суд 9 сентября продлил арест питерским фигурантам до 11 декабря.
*Сеть — террористическая организация, запрещенная в России.
