В Пензенском областном суде 31 мая прошло десятое заседание по делу о создании террористического сообщества «Сеть»*. На нем допросили новых свидетелей обвинения — Евгения Смагина и Алену Машенцеву. Что нового они рассказали по «пензенскому делу» — в репортаже «7×7» из зала суда.
Второй день рождения в СИЗО
Мать Василия Куксова Алла пришла на заседание с плакатом, на котором сына поздравляют с днем рождения его друзья и семья и желают мужества, удачи и настроения.
— На дни рождения Васи у нас всегда было много народу, много друзей и сандалий [гостей] полно. С самого детского сада и в школе у него было полно друзей. Я сама — работник дополнительного образования, готовила ребятишкам развлечения, — вспомнила мать Куксова в беседе с корреспондентом «7х7».
Алла Куксова
Последний день рождения сына перед задержанием она хорошо помнит:
— В тот день [31 мая 2017 года] пошел сильный дождь. Они с друзьями отмечали [день рождения] на пляже. Помню, [сын] звонит, спрашивает: «Мам, а можно мы к нам домой перейдем? А то гроза». Я говорю: «Можно конечно, что спрашиваешь-то»!
Они с отцом Алексеем Куксовым меняют друг друга и ездят на все заседания сына в Пензу из Сердобска (расстояние между городами — 120 километров).
Друзья поздравляют Василия Куксова с днем рождения
«Они приходили за одной книгой»
Первой на заседании 31 мая суд допросил студентку четвертого курса Пензенского государственного архитектурно-строительного университета Алену Машенцеву. Она сказала, что из всех подсудимых знает только Дмитрия Пчелинцева. Свидетельница познакомилась с обвиняемым в августе 2017 года на открытии чайного дома «Чайное дерево» в Пензе. По ее словам, знакомство произошло спонтанно: она была со своим молодым человеком Евгением Смагиным, а Пчелинцев был с женой Ангелиной. Они общались о музыке и чае и виделись потом, со слов Машенцевой, еще «разочек» — просто гуляли. Никаких политических идей во время встреч Пчелинцев ей не внушал. Осенью 2018 года в квартиру, где Машенцева жила со своим молодым человеком, пришли «высокие и здоровые сотрудники».
— Когда они приехали, было уже темно, я была дома одна. Документы они предъявили в [дверной] глазок, — вспомнила свидетельница.
Машенцева призналась, что не помнит, из какого ведомства были «сотрудники», и уточнила, что вряд ли смогла бы их узнать еще раз. В руках у них, по ее словам, была записка от Пчелинцева, в которой он попросил девушку показать правоохранителям книжки.
— У нас [дома] куча всяких [книг] было. Но они за одной приходили, какой — не помню. Кажется, они не нашли ее, — сказала Машенцева суду.
Смагин на тот момент был в командировке в Перу (он занимается поставками продуктов оттуда). О визите «сотрудников» Машенцева сообщила ему по СМС. После рассказа свидетеля гособвинитель Сергей Семеренко попросил суд огласить показания, которые она давала 8 ноября 2017 года следователю управления ФСБ по Пензенской области Валерию Токареву.
— Прошу огласить в связи с существенными противоречиями, — пояснил Сергей Семеренко. Защитники и Дмитрий Пчелинцев были против, но суд передал гособвинителю материалы 15-го тома дела для оглашения.
Что сказала Алена Машенцева на допросе 8 ноября 2017 года
Как следует из допроса Машенцевой следователю Токареву, Пчелинцев с женой бывали у них со Смагиным дома, приходили на чай. Политические беседы при встречах они не вели. Когда к ней пришли сотрудники ФСБ, то попросили показать две книги, ссылаясь на записку Пчелинцева. В ней он просил отдать ранее переданные Смагину книги: учебник русского языка для 6 класса и книгу про Курдистан.
Из протокола допроса также следует, что после этого Машенцева нашла дома ранее незнакомые ей книги. Первая — учебник русского языка для 6 класса, вторая — книга с обложкой романа Виктора Пелевина «Затворник и шестипалый», внутри которого было произведение Питера Гелдерлооса «Консенсус: принятие решений в свободном обществе». Свою подпись на протоколе допроса Алена Машенцева подтвердила суду. Но, по ее словам, она говорила не все, что там написано:
Адвокаты Игорь Кабанов (первый справа) и Олег Зайцев (второй справа)
— Половина из этих слов — не мои, — удивилась свидетель. — Я этого не говорила и не знаю, откуда это взялось. Этого не было. Я просто показала книги, они их посмотрели, и все. Брали они их или нет, я не помню.
Девушка подтвердила, что давала показания в здании ФСБ 7 ноября и затем по просьбе следователя приехала для дачи показаний на следующий день. Давления, по ее словам, не оказывалось, но расхождения между ее словами и протоколом допроса она объяснить не смогла.
— Я вообще не понимала, что происходит, когда меня увезли из дома [в здание ФСБ 7 ноября].
«Завитушки» — разные»
В протоколе выемки от 7 ноября, который тоже огласили на суде, указано, что у свидетелей изъяли две книги. Одна из них — учебник русского языка для 6 класса. Вторая книга — с обложкой Виктора Пелевина «Затворник и шестипалый», внутри которой якобы была книга по консенсусу — дописана в протоколе от руки. Машенцева сказала, что почерк — не ее, как книги попали в ФСБ, она не знает.
Пчелинцев подтвердил, что писал записку Машенцевой 7 ноября из здания СИЗО с просьбой передать его книги, которые он оставлял у них дома.
— Мне продиктовали текст записки, и я ее подписал. Но я просил выдать учебник и книжку о Курдистане. Они [сотрудники ФСБ], видимо, поняли, что вторая книжка им не подходит, и впоследствии заменили ее на книгу по консенсусу. Подписи Машенцевой в протоколах похожи, но «завитушечки» везде разные, — заявил Пчелинцев на суде.
Записку Пчелинцева Алене Машенцевой тоже огласили на заседании 31 мая. Она заканчивалась словами: «Извини за этот кипиш».
Что сказал Евгений Смагин на суде
Евгений Смагин подтвердил, что познакомился с Пчелинцевым в 2017 году, что они часто виделись в «Чайном дереве», гуляли, собирались дома у Смагина и Машенцевой на чайные церемонии.
— Я не любил разговаривать о политике. Намасте [индийское и непальское приветствие, соединение ладоней перед собой] и духовные штучки не стыкуются с политикой. Я хочу, чтоб было лучше… еще лучше, чем сейчас, — пытался пояснить свое отношение к политике Евгений Смагин.
Он подтвердил, что после одной из чайных церемоний Пчелинцев оставил у него дома две книги, потому что его машина сломалась, и домой он добирался своим ходом. Что это были за книги, он не помнит.
Пчелинцев и Смагин познакомились в «Чайном дереве» в 2017 году. Улица Московская, Пенза
— Я помню, что одну из них начал читать и отложил. Автор манипулировал [читателем] на уровне базовых эмоций, пытался разжечь негатив с первых страниц, мне это было неинтересно. Но Пчелинцев не заставлял меня читать эти книги, о них не спрашивал, моим мнением о прочитанном не интересовался, — рассказал свидетель.
Алена Машенцева, по словам Смагина, узнала о книгах только когда к ним домой приехали «сотрудники». По возвращении из Перу Смагина, как и Машенцеву, допрашивали в здании ФСБ. Давления, по его словам, при этом не оказывалось.
Пчелинцев заявил, что не помнит, что за книги оставлял: возможно, одна из них была книга Карлоса Кастанеды. В зале суда он поблагодарил Смагина за ответы на вопросы знаком намасте.
Допрос про «экстремистские штучки»
Смагин сказал, что когда пришел на допрос в ФСБ, то понял, что речь идет про «экстремистские штучки».
Как следует из протокола допроса Смагина 19 апреля 2018 года, Пчелинцев вел с ним разговоры на политические темы: о том, что «Россия недостаточно свободна», что «все изменится к лучшему», что «грядут перемены» и что «общество будет свободным». Там же сказано, что Пчелинцев дал Смагину две книги, из которых «он сможет многое почерпнуть».
— Такого жесткого не было, я так не говорил. Пчелинцев говорил просто, что все будет лучше, чем сейчас, что все растет и развивается, и добра будет больше. Про передачу клевых книжек тоже не было. Книги, которые оставил Пчелинцев и которые потом изъяли сотрудники ФСБ, и те книги, которыми мы с ним [Пчелинцевым] обменивались в чайной — это разные книги, — сказал на суде Смагин после оглашения его протокола допроса.
Смагин признался, что книгами Карлоса Кастанеды и Роберта Монро они с Пчелинцевым обменивались. Но, по его словам, в протоколе использован «ложный контекст»:
— Жестких книг не было у нас в отношениях с Пчелинцевым, вы разворачиваете не в том контексте, — сказал гообвинителю Евгений Смагин. — В такой жесткой форме я не говорил. Нахождение в здании ФСБ само по себе волнительно. А возражать сотрудникам, настроенным… я не хочу. Для меня важнее не возражать. Я быстрее хотел закончить. У нас в стране такая норма — относиться к сотрудникам правоохранительных органов с уважением и долей страха, наверное.
Судебные слушания по делу «Сети»* в Пензе продолжатся 4 июня в 11:00. На заседании планируется допросить других свидетелей обвинения.
Ранее суд в Пензе 27 и 28 мая допросил ключевого свидетеля обвинения Егора Зорина, одного из бывших фигурантов дела, который написал явку с повинной. Судебные заседания по делу «Сети»* начались в Пензе 14 мая, на первом из них огласили обвинительное заключение, фигуранты не признали свою вину.
По словам арестованных, ранее они дали признательные показания под пытками. Часть из них впервые обнародовали 15 января 2019 года на открытом заседании в Пензенском областном суде. Адвокаты раскритиковали работу следствия, но Приволжский окружной военный суд 16 мая отказался вернуть дело «Сети»* в прокуратуру для пересмотра. Подсудимые Дмитрий Пчелинцев и Илья Шакурский на том же заседании тоже высказались против предъявленного обвинения.
Пчелинцев также первым из подсудимых дал показания по существу. Одновременно с этим в Петербурге проходит процесс по так называемому «питерскому» делу, где судят еще двух фигурантов дела «Сеть»* ― Виктора Филинкова и Юлия Бояршинова. Суд в Пензе отказался объединять оба дела в одно.
*"Сеть" — террористическая организация, запрещенная в России.
