В Октябрьском районном суде Архангельска продолжается рассмотрение уголовного дела в отношении бывшего руководителя Соловецкого многофункционального центра Михаила Магида, которого обвиняют в получении взятки, и акционера Архангельского речного порта Константина Кузнецова, который, по версии следствия, передал деньги. На заседании 23 января свидетели рассказали о металлоломе с Соловецких островов и о заборе вокруг причала «Хета», построенного в 2016 году. На заседании присутствовал корреспондент «7x7».
Про причал
По версии следствия, Константин Кузнецов передал Михаилу Магиду 3,5 млн руб. в обмен на помощь в монополизации причалов Соловецкого архипелага. Магид закрыл стационарные причалы «Хета» и «Тамарин», поэтому суда швартовались только у временного плавучего причала Архангельского речного порта, из-за чего увеличились его доходы.
В 2017 году причал и технологическая площадка, у которых могли швартоваться и разгружаться суда, перешли в аренду от «Архангельского опытного водорослевого комбината» к Соловецкому многофункциональному центру. На заседании бывший заместитель Михаила Магида Александр Алсуфьев, который был заместителем директора Соловецкого многофункционального центра в 2016–2017 годы, рассказал, что там всегда останавливалось грузовое судно водорослевого комбината «Даурия», а также постоянно курсировали частники, перевозящие на остров туристов. После того как МФЦ получил в аренду этот причал, им пользовались те, кто заключал с ним договор. С кем он заключался, свидетелю неизвестно.
Про забор и чистоту
Алсуфьев рассказал и про появление ограждения вдоль мыса Хетта. Решение об установке сооружения, по словам свидетеля, принял Михаил Магид. За строительство забора работники получили от Магида около 30 тыс. руб. Он пояснил, что деревянный забор был нужен для того, чтобы не засорялась территория и чтобы очистить ее от старого хлама и судов.
— Чтобы не загромождать лишнюю территорию на побережье, чтобы не текло масло, мазут, — добавил он.
На вопрос гособвинителя, прекратилось ли загрязнение прибрежной территории после установки забора, свидетель ответил утвердительно:
— А как же, потому что все было закрыто. Там красотища сейчас, клумбы с цветами стоят.
В воротах был забор с замком. Прокурор поинтересовался, был ли у жителей и туристов в таком случае доступ к прибрежной линии. Алсуфьев объяснил, что забор не был сплошным:
— С прибрежной линии был проход к площадке [технологическая площадка, где разгружали и загружали суда], а также были ворота. На воротах висело объявление с [телефонными] номерами — моим и Магида. Если кому-то нужно было, то они звонили.
По словам Алсуфьева, ворота были закрыты около месяца, потом замок сняли. Вскоре убрали и большую часть забора. Осталась пара секций, чтобы вешать жилеты для туристов. Она уже не преграждала путь на площадку.
Другие свидетели — житель Соловков Алексей Боков, который швартовал свой катер на причале «Хета» в 2016–2017 годы, и строитель забора Андрей Мазура — подтвердили, что причал, предположительно, был огорожен летом 2016 года. По мнению Бобкова, проход был перекрыт, но вскоре замки сняли.
— Видел забор, видел, что закрывалось. У меня катер был, возил грузы с континента по договоренности. Выписывалась квитанция, и пожалуйста, — стой, — ответил Алексей Боков на вопрос о договоре и оплате стоянки судов на причале.
Андрей Мазура добавил, что забор «всегда открытый был». Он знал, что ограждение можно было обойти, он не был преградой.
По ходатайству прокурора в суде огласили показания Мазура, которые он давал во время предварительного следствия. Тогда он говорил, что видел объявление на воротах, примерно помнил его содержание и знал, почему закрыт причал.
— Я не помню, что говорил два года назад, — в итоге признался Андрей Мазур.
Про металлолом
Соловецкий МФЦ занимался на острове сбором и вывозом металлолома. Ранее экскурсовод Олег Кодола рассказал, что администрация Соловецкого сельского поселения и депутаты кулуарно решали вопросы островных причалов. «Государство выделило деньги на уборку металлолома и очистку почвы путем пережигания, после чего (по проекту очистки) там надо было окультурить территорию, проложить дорожки, поставить скамейки… Скамейки-дорожки были приняты только на бумаге, так и не появившись в реальности, а вскоре „бумажные“ скамейки были уничтожены созданной площадкой разгрузки», — написал он в соцсетях про допрос в суде.
На заседании 23 января свидетель Александр Алсуфьев рассказал, как в 2017 году забирал металлолом из пунктов приема, от местных жителей, с электростанций и отвозил на базу Архангельского речного порта. В 2016 году этим занимался Михаил Магид. По словам свидетеля, они распиливали два старых катера, стоявших на берегу, собирали железные бочки и прочий мусор, очищая таким образом территорию. Были ли договорные отношения у МФЦ и портом по приемке и вывозу металла, Алсуфьеву неизвестно.
На заседании выступил и начальник грузового терминала Архангельского речпорта Янэк Копичук, пересекавшийся с Магидом по работе. Он описал, как принимался металлолом в терминале на Соловках, и добавил, что организацией сбора занимался Михаил Магид: именно от его лица привозился и разгружался лом в виде остатков старых катеров, бочек и прочего лома.
Начальник терминала компании «КТА» Андрей Добжинский рассказал суду, что его компания забирала металлолом с территории Архангельского речного порта. По его словам, металлолом перевозили водным и наземным путем, так как собирался он по всей Архангельской области. С организациями всегда заключался договор и проводился безналичный расчет, а физические лица могли сдавать металлолом и за наличные, предъявив паспорт, — с ними договор заключать не нужно было. Вся оплата проходила через бухгалтерию, заключался приемо-сдаточный акт.
Один из адвокатов обвиняемого Михаила Магида рассказал о водителях компании «КТА», которые привозили в терминал речпорта металлолом, где его взвешивали. Защитник поинтересовался, возможно ли, что лом с речпорта мог быть принят от физического лица, а значит, без договора и расчет в таком случае был бы наличным.
— Я не исключаю, — подтвердил свидетель, отметив, что приемо-сдаточный акт все равно составлялся.
Про арест
На заседании 23 января суд на два месяца продлил обоим обвиняемым домашний арест, срок которого истекал 26 января.
Михаил Магид обвиняется по части 6 статьи 290 («Получение взятки в особо крупном размере»), а Константин Кузнецов — по части 5 статьи 291 («Дача взятки в особо крупном размере»). Суд начался в конце августа 2018 года. По версии следствия, с 23 апреля 2015 года по 13 сентября 2017 года Кузнецов передал Магиду 3,5 млн руб. в обмен на помощь в монополизации причалов Соловецкого архипелага. Магид закрыл не принадлежащие АО «Архангельский речной порт» стационарные причалы «Хета» и «Тамарин». Суда, прибывавшие на острова, швартовались только у временного плавучего причала компании, и ее доходы выросли, выяснилось во время следствия.
