Традиционный, 21-й по счету, Международный день памяти жертв политических репрессий 1937–1938-х годов прошел на мемориале Сандармох 5 августа. В траурных церемониях участвовало, по самым скромным подсчетам, более полутысячи человек. Кроме официальных делегаций Польши, Эстонии, США, Украины, Германии и Финляндии, в Карелию приехали представители многих диаспор и национальностей, чьи соотечественники были расстреляны и похоронены в братских могилах Сандармоха 80 лет назад. Многие приехавшие — потомки репрессированных, в основном внуки или даже правнуки. О ком и о чем вспоминали в этот день в Сандармохе — в репортаже «7x7».
Сандармох Юрия Дмитриева
Дни памяти в Сандармохе традиционно, с момента основания мемориала в 1997 году, открываются коротким митингом. На нем выступающие всегда говорят слова, важные как для местных жителей — случайных очевидцев страшных событий 1937–1938 годов, много лет хранивших память о них и начавших поиски расстрельных ям уже после распада Советского Союза, так и для тех, кто искал и нашел это место, изучая архивы спецслужб, — сотрудников «Мемориала». Не менее важны эти слова и для потомков репрессированных. Обычно выступающие стараются сдерживать эмоции, но не стесняются в выражениях. Так было в те годы, когда митинг проводил Юрий Дмитриев, один из основателей мемориального комплекса в Сандармохе. Так было и в этом году, когда находящегося под арестом Дмитриева вспоминал почти каждый выступающий, а присутствующие встречали их слова аплодисментами.
— Второй год мы встречаемся здесь в отсутствие человека, который несомненно должен быть здесь, — Юрия Дмитриева. В прошлом году мы с горячей надеждой думали, что уж в этом-то году Юра здесь будет. Мы ошиблись. И я прошу вас всех так же горячо ждать и надеяться, что уж в следующем-то году Юрий Алексеевич с нами здесь будет, — начал митинг член правления общества «Международный Мемориал» Александр Даниэль. После чего объявил минуту молчания в память о погибших в Сандармохе.
Писатель и правозащитник Александр Архангельский отметил, что работа по поиску и опубликованию имен расстрелянных в Сандармохе, проделанная Юрием Дмитриевым и его коллегами по «Мемориалу», помогла превратить историческую память о репрессиях из зла в добро.
— Жертвы становятся героями тогда, когда мы даем им имена. Для того чтобы это происходило, нужно личное мужество и ответственность тех, кто эту работу делает. Мужество принять на себя ответственность за историю своей страны. Это и есть то гражданское чувство, которое объединяет нас, таких разных. Спасибо Юрию Дмитриеву. Я уверен, что в следующем году говорить здесь будет он, — продолжил разговор о значимости работы Дмитриева Александр Архангельский.
Руководитель Центра «Возвращенные имена» Российской национальной библиотеки, друг и соратник Дмитриева Анатолий Разумов попросил местных жителей и журналистов обратить внимание на то, чем будет заниматься в конце августа в Сандармохе группа Российского военно-исторического общества (РВИО). Формально они собираются проводить исследование, которое сможет подтвердить или опровергнуть выдвинутую некоторыми историками гипотезу о том, что во время Второй мировой войны и финской оккупации Медвежьегорского района финские военные хоронили в Сандармохе тела убитых или погибших в плену красноармейцев.
Гипотеза появилась за полгода до первого ареста Юрия Дмитриева, и многие исследователи — как в России, так и в Финляндии — считают ее антинаучной, а репутация РВИО в профессиональных кругах крайне низка. Это, однако, не помешало карельскому министерству культуры выдать представителям РВИО разрешение на проведение исследования.
— Нам [россиянам] просто стыдно, что от нашего имени такое говорится в сторону находящейся рядом дружественной, умной Финляндии. Это нехорошая, лживая тенденция, которая была видна на мемориале в Катыни, в «Медном» [мемориальном комплексе в Тверской области], а теперь приспосабливается и к Сандармоху, — заключил Разумов.
Дочь Юрия Дмитриева Катерина Клодт рассказала, что недавно навещала отца в Петербурге, где врачи проводят очередную судебно-психиатрическую экспертизу:
— Папа чувствует себя прекрасно, насколько это возможно в данной ситуации. Он передавал всем огромный привет и низкий поклон. Поклон за то, что люди, приехавшие сюда, помогают сохранять историческую память страны и придают смысл его работе.
Сандармох солидарности
Соруководитель петербургского «Мемориала» Ирина Флиге, участница экспедиции 1997 года, во время которой были обнаружены захоронения в Сандармохе, назвала мемориал местом солидарности «с сегодняшними политзаключенными», местом внутрироссийской и международной солидарности. Внутрироссийская солидарность удалась не вполне.
Один из многочисленных казаков, строем маршировавших на поминальную службу в местную часовню, сначала громко возмущался словам Флиге о том, что современная российская власть унаследовала преступления советской власти и продолжила их. А затем полез с кулаками и бранью на петрозаводского активиста Алексея Трунова, раздававшего вблизи их строя самиздат с интервью Дмитриева. Впрочем, инцидент не получил развития, и впоследствии казака видели лишь усердно молящимся.
Не способствовало российской солидарности и то, что в Сандармох не приехал ни один представитель федеральных, региональных или местных властей. Эта «традиция» началась три года назад. Тогда, после 15 лет деятельного участия карельских властей в организации Дней памяти, в Сандармох впервые не поехали представители регионального правительства. Но еще в прошлом году в поминальных мероприятиях участвовал уполномоченный по правам человека в республике. В этом — ни одного официального лица. И это несмотря на то, что за несколько дней до этого необходимость сотрудничества обсуждалась во время визита в Карелию, в том числе в Медвежьегорский район, в ведении которого находится мемориальный комплекс, председателя Совета по правам человека при президенте России Михаила Федотова. В итоге сценой для проведения митинга послужил небольшой деревянный постамент высотой не более 20 см, а звук подавался через привезенную кем-то портативную колонку.
Международной же солидарности в Сандармохе, казалось, не мешает почти ничто. Где еще в современной России можно увидеть флаги Украины или Литвы, на которые никто не бросает косые взгляды, или представителя американского посольства, спокойно и даже снисходительно объясняющего журналистам государственного телеканала, почему его приезд сюда не стоит воспринимать как вмешательство во внутренние дела России? Очевидно было, что даже для сотрудников «Известий.ру» провокационные вопросы американским и европейским дипломатам — не главная цель приезда.
Те, кто приехал 5 августа в Сандармох, заметили, что с каждым годом в Днях памяти участвует все больше молодежи. Это внуки и правнуки репрессированных, которые продолжают хранить семейную память о расстрелянных в этих местах родственниках. Многие из них называют Юрия Дмитриева «сакральной фигурой» и благодарят его и его соратников из «Мемориала» за проделанную работу, и вместе с ними надеются, что Сандармох и дальше будет не только местом памяти о трагическом прошлом, но и местом народной и международной солидарности в настоящем и будущем.
У власти теперь всюду гебешники. Вот и боятся быть на поминальных мероприятиях. Даже комментировать не хотят. Одни подлецы всюду.